Допиваю свою третью кружку кофе.

– Пойдём, – подаю руку.

Теряется, но послушно вкладывает пальцы. Сжимаю её руку, прислушиваясь к своим ощущениям. Да ё-моё… Колбасит как пацана…

Сжимая увереннее и крепче её руку, веду Ольгу обратно в наше СВ. Открываю дверь, пропускаю и… запираю дверь изнутри. Ольга бросает тревожный взгляд на повёрнутую ручку. Игнорирую.

Мне с ней в этом замкнутом пространстве так горячо и тесно, как за минуту до оргазма. И эта запертая дверь обостряет!

Раскладываю верхнюю полку и переставляю на неё всё – цветы, бокалы, вино, блюдо с остатками роллов. Складываю столик.

– Что ты делаешь?

– Раскладываю твой диван.

Отодвигаю её чуть дальше, чтобы не ударило по ногам. Не двуспальная, конечно… и даже не полуторка, но уже терпимо.

– Как же ты без стола будешь?..

– Разберусь, не волнуйся.

Глядя ей в глаза, расстёгиваю пиджак. Бросаю его тоже наверх. Ольга, закусив губу, проходится по мне тревожным взглядом. И я делаю шаг к креслу, а она к дивану, и мы не расходимся!

Это как с большими суднами. Если расстояние между ними меньше положенного, они обязательно всекутся друг в друга и слипнутся бортами согласно закону Бернулли. И мы всекаемся… Или я… Или чёрт его знает, как это случается! В это мгновение у меня явное потемнение сознания. Оно само. Я только чувствую её мягкие губы, вскрик… приоткрытый рот со вкусом мятной жвачки. И… не в состоянии тормознуть, прохожусь языком по дрожащим губам… на секунду касаясь им её язычка.

Ладони упираются мне в грудь. Всё… тормози, Зольников! Сейчас испортишь всё!!

С гигантским усилием отрываюсь от её губ и впечатываю свои в её скулу. Крепко прижимаю к своей пульсирующей от взбесившегося сердца груди. Веду губами до ушка.

Давай… говори что-нибудь съедобное и адекватное, майор!..

А как говорить адекватное, если я как никогда от него далёк?!

Обхватываю её лицо ладонями, заглядываю в глаза.

– Очень… хотел… поцеловать.

– Поцеловал? – хрипло.

– Мхм…

– Что дальше? – с вызовом дёргает бровью, прищуриваясь.

– Всё… – нетерпеливо кусаю свою губу.

Отпускай, Зольников, перебор!

Перед тем, как убрать от неё свои руки, прикасаюсь губами к брови, вдыхая поглубже запах волос. И едва сдерживаюсь, чтобы не впечатать её в свой стояк.

Аааа!

Отпускаю…

– Ложись спать. Поздно уже… – подводит меня голос.

Падаю на кресло, снова делая вид, что работаю в телефоне. Сам едва могу дышать! Вижу периферийным зрением, как Ольга скидывает туфли, забирает бутылку вина с верхней полки, делает несколько глотков из горлышка.

– Налить в бокал?

– Сиди там, майор! – пьяно и тоже срывающимся голосом. – Обойдусь…

Встречаемся взглядами…

Блять… да мы СВ сейчас подпалим!

Я честно пытаюсь не смотреть в её сторону минут десять. А потом вдруг меня перекрывает… А какого чёрта?.. Хреновая стратегия. Завтра, попрощавшись, разойдёмся в разные стороны?

А может, я не хочу! Её хочу. Сейчас. И завтра. И вообще! Пусть эта карусель закрутится! Мне вообще плевать – что там и кто там у неё. Завтра я снесу всю эту конструкцию нахуй! Только я буду!

Отрываю от экрана взгляд, останавливаясь им на красивых коленях. Между крепкими бёдрами зажата тёмная бутылка вина. Это пиздец как эротично…

Хмурясь, чуть расфокусированным взглядом Ольга смотрит в экран телефона. Он звонит. Вслушиваюсь в каждую фразу, в её грудной глубокий голос, срывающийся на хрипотцу.

– Да, мам?.. Да… Еду, утром буду. Встретит…

«Мама»…

Вероятно, всё же едет домой.

– Зачем приезжал?.. – напрягается. – Мммм… Ясно.

Делает глоток из бутылки.

– Да, собираюсь, – жёстче, но тише. – Как будто бы у меня есть выбор. Нет. Не будет белого. Пусть будет… серебро. Ну и что! – раздражённо. – Всё, хватит. Не хочу об этом… Спокойной ночи, мам.

Пренебрежительно отбрасывает телефон в сторону.

Расстёгиваю верхнюю пуговицу. И ещё парочку. Жарко мне от своих неблагочинных намерений…

Ольга поднимает на меня взгляд. Молчим… Её грудь вздымается не реже, чем моя. Мне вообще кажется, что мы дышим в унисон. И между нами теперь нет даже разделявшего раньше стола.

Протягиваю руку.

– Угостишь?

Сделав ещё глоток, отдаёт бутылку. Мне по кайфу пить из горлышка, которое мгновение назад прикасалось к её губам. И мои глаза закрываются от удовольствия. Сделав несколько глотков сладкого алкоголя, возвращаю ей.

Голову немного кружит. От того, как она медленно обхватывает горлышко губами, глядя мне в глаза… свет у меня внутри гаснет. Я встаю…

Её взгляд спускается ниже и застывает на моей откровенно выпирающей ширинке. Нет, меня это не обламывает. Мне, наоборот, вставляет, что она видит, как я её хочу.

Расстёгиваю пуговицы на рукавах. Подворачиваю их повыше, обнажая предплечья. Кладу руки на ремень, дёргаю пряжку и немного расслабляю его.

– Что ты делаешь, Сергей?..

– Делаю твой вечер.

Включаю на телефоне медленный саксофон.

(«Танец под дождём» Эдгар Никитин (саксофон)

Бросаю его рядом с её телефоном. У нас пара квадратных метров. Но нам хватит. Протягиваю ей руку:

– Потанцуй со мной.

Опускает взгляд. Секунд десять её нет со мной… уплыла куда-то… Потом, словно по щелчку, возвращается. Надевает туфельки. Решительно встаёт.

И вот… я вижу её настоящую, без этой железобетонной брони.

Она такая ещё краше… чувственнее… женственнее!..

Веду пальцами по плечам, спускаясь на спину. Подхватываю за кисть. Прижимаю её за талию к себе. Мы танцуем медленный… дыханием обжигая кожу друг друга… Это просто улёт!

Я отпускаю контроль, растворяясь в эйфории. Мои пальцы рисуют спирали по её позвоночнику.

– Удивительно… – шепчу ей в ушко, прислушиваясь к себе.

– М?..

– Несёшься на скорости… ничего не замечаешь… ничего не планируешь… И вдруг… Как лобовое столкновение… Краш-тест!.. Тебя размазывает просто… как от удара об стену… от осознания – это твоё! Ничего о человеке не знаешь… видишь впервые… Но уверен! И… главное… просто двигаться дальше мимо… невозможно!

Веду носом по её коже, вдыхая тонкий запах. Мы замираем, сплетаясь пальцами. Прижимаю ближе, наши губы касаются.

– Я знаю… что я тоже – «твоё»… – мой голос срывается. – Не пролетай на своей скорости мимо. А вдруг второй раз не случится?..

Её ресницы смыкаются, и в этот раз она вместе со мной летит в этот омут…

Мы медленно и чувственно касаемся губами, я ощущаю, как её зубки скользят по моей нижней. И со стоном углубляю поцелуй. От касания языков колени подкашиваются!

Всё, аут…

Не соображаю, только чувствую. Это так сладко… пронзительно… и по-настоящему!

Отрываюсь от неё, заглядываю в глаза. Ничего не хочу говорить больше. И мы танцуем дальше под негромко звучащий сакс, ласкаясь лицами.

Мои губы растягиваются в улыбке.

– Скажи что-нибудь… – прошу я.

Отрицательно качает головой, закрывая глаза, и мы снова находим губы друг друга. Улетаем…

Её ладонь гладит моё плечо, пальцы спускаются на грудь, обводя через рубашку рельеф. И я чувствую, как её тело возбуждённо тянется и плавится в моих руках. Поцелуи мои становятся требовательнее, горячее. Рывками расстёгиваю рубашку, сдёргиваю её с себя. Отшвыриваю на кресло. Перехватив её руки, кладу к себе на грудь.

– Смелее… Прикасайся ко мне.

В эмоциях подхватываю под бёдра, поднимаю выше, отрывая от пола. Каскад её роскошных волос окутывает нас. Я ощущаю пальцами её скользящие трусики…

Сжимаю под платьем гладкие упругие ягодицы, вырывая у неё стон. И расслабляю руки, позволяя ей съехать по моему телу вниз. Подцепляю подол платья и медленно тяну его вверх, не отводя своих глаз от её.

Поднимает руки вверх, позволяя мне это.

Отбрасываю платье следом за рубашкой. Делаю шаг назад, упираясь спиной в стену.

Оооо… Какая же ты…