Он закрыл глаза, вздохнул и сжал переносицу двумя пальцами. Потом выдохнул и посмотрел на меня тяжелым взглядом.

– Я даже не могу выразить словами, насколько ты разочаровала меня. Более того, ты только что укрепила меня в моих самых худших подозрениях об истинной паре. Стоит только допустить женщину в свой дом и свою жизнь, и всему сразу наступит конец. Всему! Я очень зол на тебя, Женевьева.

Он не кричал, не рычал, он просто говорил – тихо, но так сурово, что я действительно ощутила себя очень-очень виноватой.

Слезы подступили к глазам, и сердце забилось, как птица в клетке.

– Несс… – прошептала я. – Клянусь вам, я никогда не причиню ни вам, ни вашей семье вреда… И простите… Я действительно повела себя неразумно… Но… Но отпускать детей одних было бы еще неразумнее.

– Ты должна была сказать об их затее Милдред! – неожиданно громко воскликнул дракон.

А вот теперь во мне взыграло упрямство.

– А вот это уже подлость, несс, – сказала я твердо. – Что бы вы обо мне не думали, детей с их тайнами и затеями я не предам.

Между нами воцарилось молчание. Я опустила голову и начала разглядывать свои туфли без каблука. Когда решилась посмотреть на Ан'Рэнхарда, чтобы угадать его настроение, он прижимал пальцы к вискам и морщился.

– Что с вами? – забеспокоилась я.

– Ничего, – отмахнулся он. – Просто у меня от тебя разболелась голова. Пошли в дом.

Он развернулся и пошел к дому, а я вздохнула и последовала за ним.

Да-а-а… «весёленькая» у меня будет жизнь.

Женевьева

Перед завтраком детей отправили умыться и переодеться, что велели сделать и мне.

Чувствовала я себя преотвратно.

Аида в комнате не нашла. Видимо, он сбежал туда, где кормят.

Я приняла душ и оделась как приличная женщина – в закрытое платье, а не в то недоразумение, что в основном составляло мой гардероб в виде роскошных, но очень откровенных нарядов. В такой одежде не ходят перед детьми. Только для любимого мужчины можно так одеться, и то наедине, без лишних глаз.

Вернулся Аид, на вид сытый и довольный. Ну точно, был на кухне.

– Как я выгляжу? – спросила я питомца.

Тот наградил меня невозмутимым кошачьим взглядом и словно демонстративно задрал заднюю лапу и начал вылизывать свое хозяйство.

– Понятно… – хмыкнула я и пошла к двери.

Рэн вроде не запрещал, и взаперти сидеть мне не велел, но помятуя его претензию, хотела спросить, можно ли мне спуститься, чтобы позавтракать вместе со всеми? Но не успела выйти из спальни, как ко мне ворвались два вихря – Эн'Тай и Кара.

– Я думала, вы уже внизу… – проговорила я.

Дети прошли в комнату и сели на диван.

– И почему мама с папой не могут приехать сюда? – внезапно спросила Кара у меня. – Мама хотела бы знать, что еще один ее старший брат здесь, хоть и лишен второй ипостаси.

– Кара, мама же говорила, что у них плановый отпуск-командировка, – сказал Эн'Тай.

– Когда мы ушли, дядя тебя сильно ругал, да? – понуро поинтересовалась Кара.

Я улыбнулась детям и погладила их по темноволосым головам.

– Не волнуйтесь за меня, – сказала я. – Ничего такого мне ваш дядя не сказал, с чем я не смогла бы справиться.

Снова раздались детские вздохи.

– Мне кажется, мы никому не нужны – ни родителям, ни дяде. Никто не любит таких любопытных, как мы. Мама всегда спрашивает, за какие грехи ей достались такие вредные дети, – горестно промолвила Кара. – Эн'Тай, мы с тобой, как сироты при живых родителях.

От ее рассуждений у меня брови взлетели и затерялись в прическе.

– Не говори так, солнышко, – сказала я. – Маме и папе вы точно нужны. Дядя тоже любит вас, это видно невооруженным глазом. Только ведь любящие лю… драконы переживают и сердятся на шалости, подобные сегодняшней. Ведь если вашему дяде было на вас плевать, он бы так не испугался, и уж точно равнодушный не стал бы ругаться… Я понимаю, почему вы сердитесь.

Кара подхватила пробегающего мимо дивана Аида и усадила его на колени, хотя ему это не пришлось по душе. Кот издал пронзительное «Мя-я-а-ф-ф-ф!»

Но Кара, видимо, находилась в расстроенных чувствах и пыталась успокоиться. Она начала неистово гладить кота.

– Не протри ему шерсть до дыр, – сказал брат.

– Отстань! – был ему ответ. – Женевьева, мне кажется, наш дядя сумасшедший.

– С чего ты решила? – нахмурилась я. – Он не сумасшедший…

Хотя и я пока не сняла с дракона ярлык с надписью «псих».

– Ты ведь его не знаешь, – усмехнулся Эн'Тай. – Почему он прячет брата от всех. И даже нашей маме о нем не сказал?

– Он же вам сказал, что все расскажет, – напомнила я детям слова Рэна.

Эн'Тай закатил глаза, а Кара взглянула на меня с ужасом.

– Да, он все расскажет, а потом потребует с нас клятву о неразглашении и еще придумает наказание.

– Да, наказания нам не избежать, – с печалью вздохнул Эн'Тай. – Наверное, он заставит меня пахать на плантации, как раба, а Кара будет доить коров, свиней или тех вредных коз прямо с дерева.

– Свиней не доят, – поправила я его.

– Я вообще не хочу никого доить, – надулась Кара и ойкнула, когда Аид все-таки ее укусил за палец и выбрался на свободу. Кот пулей вылетел из комнаты.

– Не будьте такими пессимистами, – сказала я. – Уверена, никто не заставит вас работать. Вы же еще дети. И вообще, вашему дяде даже и мыслей таких в голову не придет, вот увидите.

– Ну тогда он запретит нам из дому выходить, – проворчал Эн'Тай. – Может, ты его уговоришь не наказывать нас?

– Солнышки, повторяю, ваш дядя не станет вас наказывать. Ему незачем этого делать, – сказала я со всей уверенностью в голосе.

Он, скорее всего, наказание применит ко мне. Причем со всей строгостью. Но эти мысли я не стала озвучивать детям.

– И запрещать вам гулять тоже не станет.

– Есть хочу, – заявила Кара.

– И я, – поддержал ее брат.

– Не буду спорить, – расплылась я в улыбке. – Я тоже голодна и предлагаю вместе спуститься к завтраку.

К завтраку мы спустились, весело смеясь. Меня приятно удивил стол, уставленный едой. Тут было из чего выбирать: тосты с маслом или джемом; яйца, приготовленные разными способами; румяные булочки; несколько видов каш в больших котелках; вафли, блинчики и разные меды и варенья.

Запах стоял такой, что я чуть язык не проглотила.

Во главе стола уже сидел с наполненной ароматной дымящейся кашей глубокой тарелкой Ан'Рэнхард. Дракон читал развернутую газету, и я не видела его лица.

Закусила губу и последовала примеру детей – принялась наполнять свою тарелку. Потом осмотрелась, куда мне сесть.

С правой стороны от дракона сели дети и я решила, что не будет нарушением, если займу место по другую сторону от главы дома.

Поставила свою тарелку и все равно решила сначала поинтересоваться и получить разрешение, а то мало ли, вдруг истинные пары должны сидеть у ног и есть с пола?

Хотя если мне такое предложат, то каша в моей тарелке окажется на голове у дракона.

– Несс, простите, что отвлекаю, но я хотела спросить, могу я сесть рядом с вами, вот здесь? – голос прозвучал почему-то неуверенно и в конце предложения чуть дрогнул.

Боже, я действительно верю, что он прогонит меня или прикажет есть с пола?

Он опустил газету и пробежал взглядом по моей фигуре. Нахмурился. И только потом, встретившись со мной строгим взглядом, вдруг спросил:

– Зачем ты оделась в платье для похорон?

Не поняла.

– Э-э-э… – протянула озадачено и взглянула на детей.

Те только сейчас посмотрели на мой наряд и одновременно закивали, подтверждая вопрос дракона.

– Простите, но откуда мне было знать, что черный цвет с белыми орнаментами предназначен для… для столь печальных событий? – спросила я невозмутимо и твердо.

Мужчина в недовольстве поджал губы и потом спокойно ответил, но я буквально кожей чувствовала, как он едва сдерживается, чтобы не нагрубить.