— Тебе не отвертеться, — сухо осадила Жемчужина.

— Брось! — отмахнулся пират. — Я что-нибудь придумаю. Я ведь капитан Джек Воробей, — развёл он руками, сияя заговорщической улыбкой. — Смекаешь?

Дух долго отрешённо кивала головой — соглашалась уж явно не с ним. Пират, конечно, старательно напускал на себя вид абсолютного спокойствия, да только успокоиться, когда там, в море, по твою душу рыщет безжалостное морское чудовище, не так уж и легко. Часто соскакивал взгляд к поблёскивающим отражением стёклам, будто ждал, что тварь объявится за окном с минуты на минуту, но вот мысли — всё чаще сводили отнюдь не к Дэйви Джонсу и плате за сделку. Хоть плата и была высокая. В голове у Джека всё громче звучал вопрос: стоило ли оно того? И отмахнуться от него становилось всё сложнее. Капитан до сих пор не знал, как относиться к Жемчужине: шестое чувство подсказывало, что это дивное создание — нечто большее, чем просто повязанный с тоннами дерева призрак. Хотя так, наверное, было бы куда проще. Но нет, она переживала. Если духи вообще способны на это. А может, это было лишь желаемое, что тешило пиратское самолюбие? Так или иначе, её слова и их искренность удивляли — пусть и приятно: среди Джековых знакомых вряд ли сыскались бы те, кто так бы пёкся о его здравии. Конечно, размышлял Воробей, она была ему в некотором смысле обязана, ведь ради неё он заключил сделку с Дьяволом и теперь готовился пойти на корм кракену.

— Я не помню первый день, — вдруг заговорила Жемчужина, вырывая Джека Воробья из глубоких раздумий. Он поднял голову, потирая переносицу. Дух смотрела куда-то за его плечо. — Но каждый день — другой. Даже волны на вкус другие. — Кэп хмурился, пытаясь докопаться до истины и связать слова с натурой, что стояла перед ним. — Крысы, — она сказала это так чётко, будто припечатала к груди Джека, — когда я была «Распутной девкой», — пират с трудом удержал смешок, — они были повсюду. — Мистерия взглянула на капитана, он тут же слегка улыбнулся. — Ты же знаешь, дух сломить не так просто, как плоть. Но если погибает корабль, его… вы нас так зовёте… душа исчезает.

— Совсем? — для чего-то уточнил Воробей.

— Да. Но иногда случается другое. Корабль не сгорел до конца и пошёл ко дну, тогда явился Джонс. — Джековы брови удивлённо подпрыгнули. Пират заинтересованно подался вперёд, жадно внимая каждому слову в надежде, что услышит нечто полезное. — Предложил мне уйти с ним. Я не знала тебя, мой капитан, не знала, что может быть иной выход, но отказала ему, потому что… — Она осеклась, точно задумалась. Ресницы дрогнули, дева медленно моргнула. — Корабль — всё, чем я была и могу быть, и я сказала, что никогда не оставлю его. Единственное, что сказал Джонс: «Так тому и быть». — Жемчужина обернулась к окну, и голос её потяжелел: — Тебе он дал тринадцать лет. Мой срок — тринадцать лун. — Джек Воробей нахмурился, перебирая в голове сведения об астрономических явлениях, но раньше, чем успел что-то сообразить, мистерия проговорила чарующим голосом: — Когда на небе тринадцатый раз взойдёт голубая луна — тогда я стану свободной. До тех пор, как и сказала, я никогда не оставлю свой корабль. — Капитан хмуро и тяжело вздохнул, оценивая истинное великодушие Джонса: вряд ли какое-то судно смогло бы прослужить так долго. — Ты спас меня, — Жемчужина взглянула на пирата, — от гниения на дне морском, от вечности вдали от ветра и солнца. И, видит небо, я была счастлива, — она замялась, — пусть даже и в когтистых лапах Барбоссы. — Джек серьёзно смотрел на неё, не слыша, а скорее чувствуя что-то в её тоне. — Проклятие моё падёт нескоро, и я готова…

— Вновь пойти ко дну? — грозно выдохнул капитан Воробей. Жемчужина слегка качнулась назад, будто испугалась гнева в его голосе. — Славно! — всплеснул руками Джек. — Ты на дно, я на берег. — Он дёрнул пальцами. — Ровно до тех пор, пока не взвою от тоски. Затем вновь явлюсь к Джонсу, чтобы заключить сделку и вернуть тебя. Пройдёт время, он вновь пустит свою животину охотиться за мной, и всё вновь пойдёт по кругу? — громко, не скрывая сарказма и активно жестикулируя, рассуждал пират. Жемчужина же стояла, не шелохнувшись, не моргая, слегка склонив голову вниз и чуть в сторону, но взгляда не отводила, внимая каждому его слову. — Нет, дорогая, — растянул кэп, — мы поступим иначе. У меня есть это! — радостно объявил Джек Воробей, извлекая из-за пазухи рисунок ключа.

***

Время могло тянуться мучительно медленно или проноситься со скоростью штормового ветра. Жемчужина не замечала его течения. Закаты и рассветы отмеряли день за днём, которые люди бережно считали, а она помнила каждый из них и знала, что они будут до конца её существования. Ей не было нужды беречь их или ценить. Но, когда «Чёрная Жемчужина» зарылась килем в мелководье у безымянного острова, стало происходить что-то совершенно иное. С тех самых пор, как капитан Джек Воробей с командой отправился на разведку и никто не вернулся, Жемчужина начала ощущать время. Оно мучало её, изводило, заставляло неприкаянно бродить по кораблю и вслушиваться, не доносятся ли с берега голоса. Но только неугомонно вопили голодные чайки. Жемчужина не знала, кто она — демон, призрак, дух или подобие человека, да и никогда всерьёз не задумывалась о подобном. Она была вполне счастлива: чувствуя свежесть ветра и вкус волн, ощущая неслышный треск натянутых канатов и впитывая жаркие лучи солнца. Ей хватало той свободы, что набиралась меж бортов корабля. Теперь же природа её существа и покорность перед морскими силами изводила, обличала самые болезненные стороны проклятья, не давая, а заставляя вкушать весь его яд. Безразличие, положенное бездушному существу, стало казаться всё менее достоверным. И волновало это оттого сильнее, что впредь подобного не случалось. Или так ей только думалось?..

Перед высадкой на сушу капитан Воробей успел побеседовать с Жемчужиной: впервые с момента их очного знакомства он наверняка знал, что она явится. Солнце, затянутое тусклой оранжевой пеленой вспотрошённых облаков, лениво уползало за горизонт. У берега шипела огненная пена, а на многие мили море расходилось сплошным сапфировым полотном. Высокие горные вершины острова растекались длинными тенями, бледнели плети тумана, над сочной растительностью поднимался пар. Вечер выдался приятный, пейзаж радовал глаз, суша была под ногами, а потому Джек пребывал в приподнятом настроении.

Жемчужина объявилась в каюте, как раз когда кэп запер сундук и сунул ключ за пазуху. Пират приветственно качнул головой и, на секунду замешкавшись, заметил с чарующей улыбкой:

— Выглядишь прекрасно.

— Как и всегда, — без тени смущения отозвалась дух.

У Джека азарта тут же поубавилось, поэтому он решил продолжить свои попытки в изучении её сущности.

— Знаешь, в ту ночь, когда сорвался шторм к востоку от Нью-Провиденса, мне кажется, я видел тебя. На рее. — Жемчужина прямо смотрела на него, давая закончить, и Воробей впервые с горечью подумал о нелюбви к женским иносказательным беседам и намёкам — всё то мастерство, которого он в этом достиг, хранительница корабля и в грош не ставила. — У тебя были крылья. — Вновь молчание. — А сейчас нет. Выходит, ты умеешь летать, но?..

Нимфа непроизвольно приосанилась.

— К чему птице крылья, когда она в клетке?

Джек Воробей многозначительно беззвучно ахнул. Бросив беглый взгляд на скалистый берег за окном, кэп виновато дёрнул губой.

— Признаться, мне несколько неловко, что я оставляю тебя здесь.

Жемчужина повторила его взгляд, задержалась на мгновение и качнула головой.

— В том нет неловкости. Это правильно. Ты должен послушать, мой капитан, должен бежать прочь.

Джек закатил глаза и успокаивающе улыбнулся.

— С острова-то не больно далеко убежишь, — развёл он руками и, словно опомнившись, продолжил сборы. — Это лишь временно, — принялся на ходу пояснять капитан, — переждём здесь, пока эта зверюга не отстанет, а потом вернёмся к нашим поискам.

— Ты напрасно надеешься, что ключ или сундук спасут тебя, — бесстрастно возразила дух. Больше она не спрашивала, серьёзно ли пират настроен, теперь просто констатировала. Жемчужина не хуже Джека, а может, даже и лучше, знала все истории про Дэйви Джонса — и про то, что сокрыто в сундуке на острове, который никому не сыскать. И ещё лучше знала самого Морского Дьявола, оттого считала, что вся затея Воробья — отчаянная, но пустая трата времени вкупе с огромным риском, которая вряд ли сможет хотя бы отсрочить неминуемое. — Джонс придёт. Он всегда приходит, мой капитан. Вместо того чтобы лезть на рожон, ты…