— Готов отдать мне свою драгоценную «Жемчужину»? — Воробей хмуро поджал губы, всем своим видом давая понять, насколько тяжело это решение. Анжелика вскинула подбородок: — И кого ты пытаешься обмануть? Меня или всё же себя, Джек?

Воробей в очередной раз проклял тот день, когда его занесло именно в тот испанский монастырь. Тич решительно выхватила мушкет и подступила ближе к фальшборту, прицеливаясь.

— Анжелика! — Джек подлетел к ней и дыхнул прямо в ухо. Она покосилась на него. Кэп заговорил негромко, пылко и, по его мнению, излишне правдиво: — Ты не понимаешь… это не просто корабль… она живая. По-настоящему живая, она — человек. И, если ты сожжёшь корабль, ты убьёшь и её!

Брови Тич недоумённо изогнулись, с губ слетел удивлённый выдох. Она взглянула на капитана большими глазами, в которых бушующий гнев разбавляло… разочарование?

— Мне даже жаль тебя, Джекки, — серьёзно проговорила она. — Выходит, ты настолько одинок, что выдумал живое воплощение того единственного, что для тебя ценно. Корабля?.. — Пока Джек открывал рот, чтобы ответить, она бросила быстрый презрительный взгляд на фрегат и выстрелила.

— Нет! — Воробей подбил её руку в последний момент, и пуля угодила в обшивку.

В ту же секунду Джек ухватил Тич за талию, развернул и швырнул в объятья подавшимся навстречу морякам. Ловкие пальцы успели выхватить с её пояса кортик. Пистолет в её руке зацепил кэпа по щеке. Двумя прыжками Джек оказался у кофель-нагелей и резким ударом перерубил брас, хватаясь за конец, что уходил к рею. Под ветром парус резко развернуло, и ещё до того, как на палубе опомнились, Воробей взмыл в воздух. Краткий возглас не успел смолкнуть, как кэп уже оказался почти на борту «Чёрной Жемчужины» — едва успел ухватиться за бизань-вант.

— Дьявол! — вскрикнул кто-то на бриге.

Джек Воробей довольно хохотнул и ловко спрыгнул на планшир. Бахнул выстрел, и кэп мешком завалился на полуют.

— Не стрелять! — рявкнула Анжелика, отталкивая «кавалера» в сторону. Тич подлетела к фальшборту, напряжённо приглядываясь к палубе «Жемчужины».

Джек открыл сначала левый глаз, затем правый, ощупал себя, а потом резко сел. Фонарь у трапа остался нетронутым, пламя плясало ровно. От него ползла щедрая масляная дорожка к бочке у трюмного люка. Поблёскивало масло и на ступенях вниз.

— На что ты надеешься, Воробей? — с лёгкой насмешкой крикнула Анжелика. И у неё было на это право: избавиться от фонаря-фитиля было куда легче, чем от якорей, что держали корабль, и уж точно легче, чем выстоять против Тич и её команды.

Пока взгляд искал на палубе то, чем можно вооружиться, капитан уверенно отозвался:

— Ты же знаешь, дорогуша, надежда — это не про меня. — Джек скосил глаза к пушке. — Обычно я просто импровизирую.

Напарник Анжелики навёл дуло на фонарь. В тот же миг Джек Воробей вылетел в проём фальшборта, подхватывая его и намереваясь зашвырнуть подальше. Первым делом его взгляд уткнулся в наведённый мушкет, а затем зацепился за многие пары глаз, ширящиеся от ужаса. Все на борту брига замерли в исступлении, глядя в сторону носа «Чёрной Жемчужины». Джек начал медленно оборачиваться. Палуба вздрогнула, с брига раздался краткий вопль. Хлопнул выстрел. Воробей от неожиданности шарахнулся в сторону, роняя фонарь. С сухим треском стекло разлетелось, и огонь вырвался наружу. Масло вспыхнуло под гневное капитанское: «Зараза!». Джек наконец вскинул голову… и тут же осел на палубу, беззвучно роняя челюсть.

Над ним стояла Жемчужина — та самая, что была изваяна неизвестным мастером и первой встречала волны. Владей бы кэп в ту секунду своим телом, уже бы бросился на нос проверять, привиделось ему или гальюнная фигура и впрямь покинула своё законное место. И впрямь — ожила. Она остановилась на шкафуте с достоинством королевы, что вышла к своим подданным: расправленные плечи и идеальная — слишком идеальная — осанка, прижатая к груди правая рука, чуть приподнятый подбородок и устремлённые вдаль глаза без зрачков. Она была выточена из дерева, Джек в этом не сомневался, но фигура её обладала той же грациозной статью, которую он увидел в духе корабля при их первой встрече, так что даже про себя кэп вряд ли бы осмелился назвать её «статуей». «Нимфа» — подошло бы куда лучше.

Захлопали беспорядочные выстрелы. Воробей вздрогнул, вжимая голову в плечи, а Жемчужина опустила к нему взгляд. У Джека внутри всё как-то сжалось, но не из страха, что фигура в три человеческих роста вдруг раздавит его, нет, а потому — что смотрела она именно на него, на своего капитана, словно бы ожидая приказа. В тот же миг огонь охватил бочку с маслом. Джек беззвучно захлопал ртом, тыкая пальцем во взметнувшееся пламя. Нимфа резко обернулась, подхватила горящую бочку и зашвырнула в бриг. С треском и шипением бочка, точно снаряд, врезалась в грот-мачту, и палубу накрыло криками. На досках «Чёрной Жемчужины» всё ещё плясало пламя, лазутчиком подползая к доскам трапа. Воробей на четвереньках засеменил туда, сорвал сюртук и принялся забивать огонь. Жемчужина шагнула ближе. Палуба подпрыгнула, а с ней и сердце Джека. Кэп закашлялся от едкого дыма, отбивая ладонями судорожный ритм и боясь поднять голову, а когда наконец решился, услышал громкий — почти отчаянный — женский крик: «Огонь! Огонь! Ого-о-о-онь!».

Инстинкты Джека работали превосходно, и ещё до того, как раздался первый залп, он распластался на палубе, укрываясь руками и попутно сожалея, что бриг оказался так близко. При первых же выстрелах корабль вздрогнул, палуба дёрнулась, подбрасывая Воробья, а сверху обрушился фонтан щепы и картечи. Он принялся считать залпы, надеясь улучить момент перезарядки. «Восемь!» Джек бодро подскочил, скривился от боли в рёбрах и успел увидеть, как в орудийный порт брига прямо напротив него выкатывается дуло пушки.

— Зараза… — это прозвучало совсем не по-пиратски и тем более не по-капитански.

Ядро вырвалось из огня и дыма с оглушающим грохотом. Джек Воробей зажмурился, сжался и мысленно вздохнул: ром бы сейчас не помешал. Разорвёт ли тебя раскалённым ядром или ты будешь погребён под обломками, конец всё равно один и крайне печальный. Капитану Воробью не раз приходилось видеть это своими глазами, но никогда он и подумать не мог, что такая участь постигнет и его. Он услышал треск раздираемого дерева, почувствовал быстрый порыв ветра от летящего ядра, а затем — ничего.

Ошарашенные глаза резко распахнулись. Нутро Джека свело судорогой, даже не получилось облегчённо выдохнуть. Жемчужина стояла прямо перед ним на одном колене, и её расправленные крылья, словно щит, отгородили его от вражеских залпов. Пушки смолкли, уступили нервным крикам испуганной команды. Нимфа поднялась и неспешно обернулась с таким изяществом, будто фигура её была соткана из тумана, а не выточена из крепкого дерева. Обугленные, треснувшие крылья опустились. Её невидящий взгляд устремился к людям на бриге, словно бы спрашивая, каков их следующий шаг. Краем глаза Джек поймал Анжелику Тич, её вытянувшееся от неверия лицо со следами крови и — ярость. И тут же ветер игриво донёс громкие голоса: «Заряжай! Заряжай скорее!». Анжелика выхватила у матроса фитильный пальник и бросилась к носу корабля.

Жемчужина спокойно развернулась и направилась к правому борту. За ней поплыл растерянный взгляд Джека Воробья, а затем соскользнул во тьму трюма. До следующего залпа оставалось несколько минут, и, если бы загорелось масло, битва бы окончилась, даже не начавшись. Прежде чем нырнуть в люк, Джек успел заметить, как деревянные руки сорвали с борта два гарпуна.

«Возвращается! Она возвращается!» Двое матросов с истеричными криками пытались вытолкнуть пушку в орудийный порт. Анжелика оглянулась на их вопли. Мощным броском с обеих рук нимфа вонзила пятидесятифутовые гарпуны ниже ватерлинии брига и тут же ухватила уходящий к каждому линь. А затем рванула. Со звонким треском дерево разломилось, забурлили пузыри.

— Пробоина! — закричала Анжелика. — В трюм! Живо! — Пока часть моряков бросилась вниз, она подскочила к пушке. Бриг быстро набирал воду и всё больше давал крен, отчего дуло заряженного орудия снова смотрело в борт. Едва ли не за шкирку Тич подтолкнула матросов к лафету соседней пушки: они боялись даже голову поднять, дрожащими руками забивая клинья под ствол. Канонир запнулся и выпустил ядро, оно гулко ударилось о палубу и скатилось за борт. Анжелика взревела, и затем её взгляд скользнул к другому ядру — из которого торчал фитиль.