На улице послышались крики, и что-то грохнуло о дверь, разрушая сгустившееся напряжение. Мадлен бросила беглый взгляд на вход, затем с тихой усмешкой расправила плечи и смелым движением плеснула в бокал вина из высокого кувшина. Джек Воробей сглотнул слюну, напомнив себе, чем в прошлый раз закончилось их совместное распитие напитков.

— Что ж, подловил, — обманчиво улыбнулась Мадлен. — Вчера кое-кто попросил передать тебе это.

В протянутую ладонь Джека упала крупная жемчужина чёрного цвета.

***

У Джошами Гиббса было на редкость чудесное настроение. За два дня на Тортуге он уже успел приглядеть трёх новых членов команды (и среди них крепкого рулевого, что на Иль-де-ла-Торту было редкостью), а также сторговался с местными мастерами насчёт ремонта трюма. Никто из недолгих и бывших членов команды, что разбежались как тараканы, ему так на глаза и не попался, и ни один из старых знакомых не упомянул о прибывшей в порт «ведьме». Конечно, долги Джека Воробья и тут его не оставили, капитан «Морского волка» — престарелой, но юркой шхуны — весь вечер первого дня отравлял своим навязчивым присутствием чудесный отдых в любимой таверне. К счастью, в трезвости кредитор был менее настойчив, чем в вопросах возвращения долга, а потому полбутылки грога помогли старпому «Жемчужины» от него избавиться.

На следующий день, хорошо прогревшись под тусклым солнцем, Джошами Гиббс преисполнился решимости и направился на корабль. Он намеревался не только сообщить Джеку о готовых рекрутах, но и стребовать хотя бы часть платы, потому как на рынке присмотрел новую рубаху и жилет. Но, увы, на борту не было никого, капитанская каюта оказалась заперта, а сам Воробей явно не торопился вернуться. Возможно, рассудил старпом, ему всё же достало совести — и смелости — отвести новую знакомую в город. Поняв, что снова остался без жалованья, мистер Гиббс спустился в трюм, где давным-давно устроил себе тайник, да настолько надёжный, что почти сотня пиастров пережила не одну команду, несколько бунтов и два потопления. С десяток минут провозившись в полумраке, Гиббс отсчитал нужную сумму и под весёлый свист поднялся наверх.

— А! О! Мисс! — старпом неловко затормозил, затем отступил назад и едва не завалился обратно по трапу. Жемчужина обернулась к нему. — А вы чего это здесь? — слабым голосом поинтересовался Джошами, тщательно избегая заглядывать ей в глаза.

— А где же мне ещё быть? — с оттенком грусти отозвалась она.

Гиббс чесанул затылок, вздохнул и приблизился на шаг.

— А Джек что, так и не объявился? — поинтересовался он зачем-то, хотя и так знал ответ.

Жемчужина покачала головой.

— У него есть важные дела. Я полагаю, — отозвалась она. Джошами уловил в её голосе нотки печальной иронии и отчего-то порадовался, что, быть может, она не так наивна, как кажется.

— Дела, как же… — проворчал он под нос. Жемчужина запрокинула голову, её взгляд устремился к топам мачт. Гиббс тоже мотнул головой, тут же поморщился и болезненно потёр шею. Он неловко переступил с ноги на ногу. — А ты что же, здесь не бывала прежде?

Жемчужина медленно опустила взгляд, затем через плечо посмотрела на поднимавшийся за кормой город.

— Нет, — негромко ответила она.

— Пойдём? — улыбнулся Гиббс и подал ей руку. Он и сам до конца не понял, что заставило его это сделать. Но взгляд её бездонных, как ночное небо, глаз более не повергал его в оцепенение, и грустно было видеть, как она коротает в одиночестве дни на Тортуге — что будто была создана, чтобы забыть о невзгодах и найти компанию по душе.

Жемчужина взглянула на поданную руку с удивлением. Затем её взор метнулся к пристани и обратно. Она была растеряна, немного напугана и в то же время заинтригована.

— Исключительно приличное общество не обещаю, — усмехнулся Гиббс, — но, думаю, ты моряков на своём веку повидала… — Жемчужина понимающе кивнула и вложила свою ладонь в мозолистую руку старпома. Джошами невольно присвистнул, почувствовав её прохладное и нежное прикосновение. Даже хотел спросить, не замерзла ли, но осёкся и повёл к пристани.

Покуда под тёплыми досками была вода, Жемчужина шла уверенно, а затем резко остановилась. Гиббс сошёл на песок и обернулся.

— Ох, как же я это!.. — спохватился он, заметив, что она босиком.

— Ничего, — покачала головой хранительница, — так лучше. — Всё её тело напряглось, плечи приподнялись. Она сцепила руки, прижала к груди, затем обернулась к кораблю, вновь глянула на берег и отступила на полшага.

Гиббс растерянно нахмурился — но всего на пару мгновений. Затем его брови резко взлетели вверх.

— Постой-ка, — протянул он, — ты не бывала прежде на суше? — Жемчужина покачала головой. Глаза её лихорадочно блестели, но были кристально чисты, давая старшему помощнику вдоволь налюбоваться на собственную ошарашенную физиономию. — Ага… — вновь протянул он, не имея ни малейшего понятия, что же сказать дальше.

В то же самое мгновение в тени от навеса над лавкой парусных дел мастера, что отстояла от пристани на десяток ярдов, резко, точно врезался во что-то невидимое, затормозил капитан Джек Воробей. Его брови удивлённо изогнулись и сползли к переносице, правый край уса возмущённо приподнялся. Джек едва не выронил книги, что бережно держал подмышкой.

— Я… наверное… мне не стоит покидать корабль. Без дозволения капитана, — быстро проговорила Жемчужина, отступая.

Гиббс тряхнул головой.

— Ну, его здесь нет, стало быть — я за главного. — Он вновь подал ей руку, даже не пытаясь понять и представить, что она чувствует сейчас и о чём думает. Одно он угадал точно: ей страшно. Наверняка, так же страшно, как было ему, когда беззаботным пацанёнком он впервые вышел в море. Бескрайняя неизвестность манила и пугала, потому что была — неизвестностью, в ней могло быть всё, но и в то же время её вроде и не существовало. И сделать первый шаг в мир, которого для тебя ещё нет, не так легко, как может показаться.

Жемчужина неуверенно глянула на старшего помощника, и Джошами ободряюще улыбнулся. В тот же миг коварный бриз изогнулся, нырнул хранительнице навстречу, развевая волосы, будто бы она стояла у края обрыва, а не пристани. Приподняв руки в нерешительности, Жемчужина подняла левую ногу. Напряжённый взгляд застыл на грязно-белом песке. Гиббс чуть отступил назад и застыл, руку так и не убрал, будто готовый в любой момент поймать её, если оступится. Медленно, чуть вытянув носок, Жемчужина опустила ногу, коснулась пальцами песка, вздрогнула и поставила ступню.

У наблюдавшего из-за угла Джека Воробья защемило вытянутую шею.

Жемчужина вскинула голову. На её лице отражался воистину детский восторг, глаза ярко сверкали. Улыбка, которой она одарила Гиббса, показалась ему даже теплее и ярче карибского солнца. Расставив руки чуть шире, Жемчужина перенесла вес на левую ногу и — всё же замешкавшись — перешагнула.

— Ну вот! — не сдержался Джошами, отчего-то чувствуя себя так, будто наблюдает за первыми шагами собственного отпрыска.

— Я… на берегу… — дрожащим от волнения голосом прошептала Жемчужина, глядя под ноги. На несколько секунд она обернулась к кораблю, точно за тем, чтобы убедиться, что он всё ещё в воде. — Такой… сухой! — воскликнула она. Гиббс тихо усмехнулся. Она перебрала пальцами ног и восхищённо ахнула, глядя, как пересыпается песок. С её губ слетел негромкий мелодичный смех. Старпом «Чёрной Жемчужины» глубоко задумался, не слышал ли этот смех раньше, а её хранительница, приложив ладони к губам, сделала новый шаг. Затем ещё один, и ещё.

Каждое её движение заинтересованно щурящемуся Джеку Воробью казалось неловким, неестественным, как у марионетки, у которой перепутались нити. Сделав пять шагов — как будто балансировала на натянутом шкоте, — Жемчужина остановилась. Её неуклюжая фигура преобразилась: голова уверенно и элегантно приподнялась, плечи выровнялись, так что осанку не могла скрыть и мешковатая одежда, руки плавно опустились, но не прижались к бёдрам. Она встала на носочки и пошла вдоль кромки моря, чуть расставив руки в стороны, словно невидимые крылья. На этом моменте Джек почувствовал, как бережно завёрнутые книги вываливаются из-под руки, и едва успел их подхватить.