– Будьте как дома… Именно для этого я вас и пригласил, – осведомил Говард девушек.

Сейчас первой ответила осмелевшая Ребекка и поблагодарила. При виде приятного джентльмена, да к тому же хозяина, ей стало полегче. Вдохнув своим выдающимся носом аромат блюда, Говард стремительно ткнул вилкой в кусочек картофеля и разомкнул тонкие, едва видные губы. Все приступили к трапезе, хотя Мэделин полагала, что пустое место между Дэвидом и Сьюзи должен был кто-то занять… Среди стука приборов раздавалось громкое чавканье и порой хрюканье Балтуса, пожилой поедал все подряд, казалось, вот-вот дойдет до самой тарелки. Одной рукой он держал масляный пирожок, другой вилку или ложку, затем клал прямо на скатерть сдобу и жирными пальцами мог взять нож либо бокал. Мэделин взглянула на Дэвида, тот смотрел исключительно себе в тарелку, видимо, боялся даже глаз поднять на сидящего неподалеку. Вокруг у него были разложены салфетки, Марш часто подходила и ненавязчиво проверяла, не нужны ли свежие.

– Через пару дней у нашего дорого друга Верджила праздник, но после произошедшего он, конечно, сильно подавлен и не уверен, сможет ли веселиться… – поделилась со всеми миссис Бэлфорд, но больше с мужем и сестрой.

Говард отвлекался от трапезы; в отличие от брата, он следовал этикету за столом и в целом вел себя воспитанно. Они не были похожи, Балтус скорее подходил ему как отец или дядюшка.

– Да, и в самом деле ведь годовщина исчезновения его дорогой жены и сына почти совпадает с днем его рождения… Ужасно… – сказал сочувственно мистер Бэлфорд.

Не успевая толком прожевать, с полным ртом влился с речью Балтус:

– Не понимаю, зачем считать годовщиной каждый месяц… Вздор! – шепелявил еще больше.

К нему наклонилась Айрин и тихо сообщила:

– Пухлик, у тебя на подбородке висит…

Мэделин услышала обращение молодой жены к пожилому, да к тому же отталкивающему мужу, и ей стало не по себе… Подобное якобы ласковое словечко резануло слух и выглядело крайне нелепо. Балтус принялся тереть жирной рукой и замаслил половину лица. Тогда услужливая любимая супруга попросила у служанки еще одну салфетку. Предыдущая же вся испачкалась и смялась. Она сама взялась протирать ему рот и вокруг, при этом шепотом о чем-то пошучивая и характерно улыбаясь, словно оскалившаяся обезьянка.

– Это огромное горе… ведь Верджилу даже некуда прийти к родным и принести цветов… нет могилы… – вымолвила с искренним переживанием Эстер, что слегка смутило слушающую Мэделин.

Дама даже провела ладонью под глазом, будто сдерживала слезы. Ее легонько похлопала по руке сестра и сочувственно добавила:

– Успокойся, дорогая… У моего покойного мужа хоть и есть могила, но от этого мне лишь тяжелее, ибо я знаю, что в ней…

– Да, дорогая, ты права… Слава Богу, у тебя хватает сил навещать любимого супруга и не плакать, а я каждый раз, когда посещаю склеп, где сыночек, то обливаюсь слезами… Все время думаю, как же так случилось… почему у меня его забрали, ведь он только начинал жить, был совсем молодой… – говорила Эстер, не переставая печалиться.

На нее взглянула Беатрис, затем опустила преунылый взор. Видимо, девушка разделяла эту боль или во всяком случае понимала, как показалось наблюдающей Мэделин.

– Верджил мне сообщил, что все-таки будет праздновать, ему сейчас нужно отвлечься, – сказал Говард. – Так что, все мы приглашены.

Мэделин забеспокоилась, ведь у нее не было приличного наряда по такому случаю, тем более к другу семьи Бэлфорд, а значит богатому человеку.

Наконец, первый долгий ужин в новом доме закончился, и все разошлись по комнатам, за исключением Говарда, Балтуса и Дэвида. Мужчины отправились выкурить сигары в кабинет главы, что находится на первом этаже. Направляясь к лестнице, Мэделин заметила заход в это помещение Дэвида и вновь мельком уловила яркие краски на картине над камином…

Чуть позже Мэделин стояла у окна и любовалась ночной природой. Луна освещала верхушки колыхающихся деревьев, впереди виднелся лес, он казался мрачным и холодным, но и одновременно манящим, будто где-то там существует нечто неизведанное… в своих объятиях он хранит не одну тайну… В коридоре послышался стук, словно от каблучков… Своеобразное цоканье стало слышно лучше, Мэделин подумала, что подошли к ее двери и решила открыть. Однако там она никого не обнаружила, после коридора был просторный и слабо освещенный холл, из него вновь шли новые ответвления и лестницы. «Наверно, что-то показалось…» – поразмыслила юная и закрыла дверь. Она отошла к окну, как вдруг в спальню постучали. От неожиданности Мэделин даже вздрогнула. За дверью стояла Жюли и с улыбкой подала чистые полотенца.

– Мисс Фэйн, я бы хотела извиниться за сложившуюся ситуацию со временем ужина… Я не сообщила точный час и пригласила вас слишком рано в столовую… – произнесла милым голоском служанка.

– О, всё в порядке, не волнуйтесь, – сразу поддержала Мэделин.

Жюли поджала губки бантиком и таинственно улыбнулась, вслед откланялась. Ее внешний вид впрямь намекал на загадочность, взор был неоднозначный и в то же время многоговорящий… Было трудно понять, что на уме у женщины. Мэделин понесла полотенца до ванной комнаты и вдруг вспомнила о почти пустом графине с водой, который хотела попросить наполнить. Сегодня ее как никогда мучала жажда, видимо, из-за соленого картофеля на ужин. Юная выскочила в коридор и поспешила к холлу, но там Жюли уже не оказалось. Раздалось цоканье где-то дальше, и она прошла по новому извилистому коридору до лестницы, ведущей вниз. В пролете стояли Жюли и молодой человек, он с явным возбуждением смотрел, а она характерно своей изюминке игриво коснулась его губ указательным пальцем и провела до шеи, а вслед завлекающе улыбнулась. Увидев такое, Мэделин встревожилась и скорее спряталась за двери, пока ее не заметили. Пришлось поспешить обратно к себе, произошедшее ввело в краску… По виду юноша показался кем-то из жителей дома и очевидно не слугой. Первая ночь на новом месте была довольно-таки бессонной, хоть и постель удобная; в дреме Мэделин смутно видела странные сны и будто слышала стук каблуков то Эстер, то Жюли…

Наконец, наступило утро. С земли медленно поднимался туман, словно покрывало для леса, и испарялся в согревающимся первыми лучами солнца воздухе. В дверь постучали. Мэделин уже надела обыденное платье с длинным рукавом и закрытой горловиной, которое ей также любезно отдала одна из служанок. Юная увидела в коридоре пришедшую Беатрис. Девушка обратила внимания на поношенное дешевое платье, затем поприветствовала и сказала:

– Прокатимся за покупками…

Мэделин засмущалась, ибо у нет ни гроша на покупки, однако Беатрис будто ощутила ее колебание и ободрительно добавила:

– Дедушка Говард велел прикупить вам с сестрой нарядов и всего необходимого… так что отказывать дедушке невежливо…

Фраза «дедушка Говард» звучала, право, забавно, ведь он совершенно не похож на старого деда. В таком случае Мэделин согласилась. К слову Беатрис показала на дверь Ребекки и поведала:

– Я стучала, но мне не открыли…

Судя по всему, засоня Ребекка крепко спала, а завтрак, как и экипаж, по просьбе Беатрис уже приготовили, поэтому Мэделин пришлось отправиться без сестры. После трапезы в пустой и тихой столовой девушки поехали. По пути Беатрис осведомила, что к ним присоединиться еще одна особа – дочь священника в церкви, которую финансово поддерживает семья Бэлфорд. К верному служителю прихожане обращались не иначе, как «святой отец» или «ваше преподобие», и очень уважали. Вот только Беатрис предупредила, что юная дочь его святейшества немного странная и очень верующая, помешанная, как и ее отец, на религии, а сама она скромная и ранимая.

– Я бы даже сказала, что она через чур слабохарактерная… – высказалась откровенно Беатрис. – Но всему виной ее набожные родители…

После Мэделин внезапно вспомнила про увиденного вчера юношу на лестнице и решила ненавязчиво полюбопытствовать:

– Случайно заплутала вечером в бесконечных коридорах особняка и украдкой заметила молодого человека, который не присутствовал на ужине… я думала, там были все обитатели…