После такой пламенной речи Игоря между нами снова нависла тишина, мы в недоумении переглянулись, но добавить к сказанному было нечего. Молча мы, дошли до берега реки, Игорь сел на старую поваленную немного дряблую березу, и стал хаотично чертить по земле не понятные знаки, сломанной веткой дерева. Надька собирала лежавшие на берегу камушки, и когда набрала полную горсть, стала бросать их в воду. А я стояла в стороне и наблюдала за ними, словно оценивая ситуацию, в голове промелькнула мысль «Вот и погуляли». В нависшей тишине раздавался звук падающих в воду камушек Плюх, Плюх, и так бесконечное множество раз.

– Прекратите воду мутить, всю рыбу распугали – раздался суровый бас с легкой хрипотцой. И из-за большого дерева показалась фигура соседа дяди Матвея. Надька немного испугалась, и попятилась назад. Дядя Матвей поправил кепку, выплюнув папиросу, и добавил.

– Вам заняться больше нечем, чего воду баламутите.

– А что до нашего прихода клевало – немного наглым тоном задала я вопрос.

– Да где там, сегодня клева нет – недовольно ответил он.

В разговор вмешался Игорь.

– Деть Матвей, а чего тогда сидите, время зря тратите, клева то все равно нет.

– Да я тебя забыл спросить салага, – ответил он недовольным тоном.

Сколько себя помню, дядя Матвей всегда был хмурым и очень грубым, вел отшельнический образ жизни. Огромная старая потертая кепка, надвинутая на глаза, в зубах папироса, густые неаккуратные черные усы, он напоминал дымящий паровоз. Находясь от нас в метрах тридцати, он громко и недовольно откашливался. Всем своим видом давая понять, что мы ему мешаем.

– Может, пойдем, раз такое дело – нерешительно спросила Надя.

– Идите, идите, нечего вам тут делать – все так же недовольно добавил дядя Матвей.

Без промедления мы дружно пошагали прочь от реки, наша прогулка в этот вечер не задалась. Дорога до нашего дома составляла максимум минут двадцать, мы с Надей шли впереди, а Игорь недовольно шагал за нами, стараясь не отставать. Остановившись у ворот нашего дома, Игорь громко покашлял, словно просил обратить на него внимание. Согнав с лавки, двух дворовых котов он присел, отбросив в сторону палку, которую так и нес с собой от самой реки. Я сделала вид, словно не замечаю его знаков и увлеченно стала смотреть в палисадник, возможно с детской наивностью разглядывая цветочную клумбу. Потом мой взор перешел на дом, и прекрасные резные покрашенные в голубой цвет ставни. Наш дом невелик снаружи лиственный добротный домик, в нутрии четыре спальни. Внешне он не отличался от других домов в деревне. Но я словно завороженная рассматривала его, стараясь привлечь к себе внимание Игоря. Надя сразу поняла мои планы, посмотрев на нас, сказала.

– Пойду я, а вы тут сами без меня.

Она открыла калитку и вошла в ограду, скинув с плеч свою кофточку, взяла ее в руки и поспешно пошла в дом.

– Аська, а я завтра с отцом в поле до вечера уеду, значит, мы завтра не свидимся.

– Ну и ладно, мне то, что с того.

Было заметно, как он разозлился, услышав такой ответ. От обиды он поджал губы, и широкие скулы на мгновение затряслись, в свою очередь я понимала, как сильно обижаю его своими колкими фразами. Отчетливо понимала, как он хотел побыть наедине, а я потащила на прогулку сестру. В этот вечер я делала все, ему на зло, стараясь вывести его из себя, таким образом. Мне казалось, что я вымещаю свою утреннюю обиду, словно наказываю его. Но Игорь терпел.

– Вот уйду скоро в армию, посмотрим, как ты запоешь

– Да иди, кто тебя держит.

– Ты держишь глупая, всю душу мне наизнанку вывернула.

Он посмотрел на меня, его взгляд выражал любовь и одновременно обиду. При росте метр восемьдесят и несвойственной ему худобе, в тот момент, когда он злился, то выглядел немного забавно, свободную голубую рубаху, заправленную в синие с лампасами спортивные штаны, раздувал летний игривый ветерок, и она напоминала парус, развевающийся на лодке. Он нервно взъерошил двумя руками свои волосы, после чего подошел совсем близко, и прижал к своей груди. Игорь сильно нервничал, в то мгновение я слышала, как часто бьется сердце в его груди. Не сопротивлялась его объятьям, сменив гнев на милость, осознавала как сильно люблю, он нужен мне как воздух, а все мои выкрутасы это лишь повод позлить, либо привлечь к себе повышенное внимание. Игорь понимал и принимал все мои закиданы такими, какие они есть, он прощал мне все. И даже в те минуты, когда я откровенно была неправа, он перешагивал через себя и все равно первым проламывал стену недопонимания между нами. Так получилось и в этот вечер. Несмотря на все мои колкие высказывания, и откровенное издевательство он крепко прижимал меня к своей груди. Наклонив голову, шептал мне на ухо.

– Милая моя Асичка, ты моя самая маленькая и любимая девочка. Давай не будем разбазаривать попусту отведенное нам с тобой время. Давай простим друг другу все обиды. Я не знаю, как я буду там без тебя, без твоей любви. Целых два года.

Он прижал меня еще сильней.

– Игорь, отпусти меня больно же.

– Прости – виновато ответил он.

– Я пойду, потом поговорим.

– Хорошо, тогда встретимся на проводинах.

– Как уже? – удивленно переспросила я.

– Ну да, я тебе, о чем толкую, мы уезжаем с отцом, может на день может и на два, там как пойдет. А там уже и мои проводы. Надеюсь, ты придешь…

– Конечно, приду.

– Хорошо только не забудь. И Дима с Надей пусть тоже приходят.

Он опустил меня из своих объятий, растерянно я села на лавку, и, не сдерживая слез которые катились, словно капли дождя по щекам смотрела ему в след, пока он не скрылся из виду. Его силуэт исчез из виду, а я еще долго сидела на лавке смотря на пустую дорогу, вытирая с щеки слезы. Помню, как не хотела в тот вечер идти домой, все, думая о том, что судьба совсем скоро разлучит нас на два долгих года.

Летом дни мчатся стремительно быстро, словно минутная стрелка на часах, не успеешь оглянуться, как пролетит неделя, а за ней другая. Не успела понять, как наступил тот день, которого я так опасалась, проводы Игоря. За прошедшие дни мы виделись с ним один раз, и то когда он вернулся с полей, развлечений в деревне фактически нет, тем вечерам ходили купаться на речку.  В этот вечер Игорь был немногословен, заметно переживал. Я в свою очередь тоже старалась не доставать его разными глупостями, старалась быть более мягкой. В день его проводов в армию, я волновалась самого утра. Не могла найти себе место, словно в душе, что-то заставляло переживать и не давало покоя. Сердце колотилось, словно вот, вот выпрыгнет из груди. Димка как лучший друг Игоря ушел на проводы еще около полудня, ближе к шести часам теть Маша, Надя и дядя Семен мой отчим, которого я называла отцом. Я же долго собиралась стоя у зеркала, смотря на свое отражение. Сегодня мне хотелось выглядеть сногсшибательно и скромно одновременно, долго не могла определиться, что надеть. В маем гардеробе не было подходящей к случаю одежды, пара сарафанов, школьный спортивный костюм синего цвета с лампасами на обеих штанинах, несколько однотонных безликих футболок. В растерянности я принялась перебирать Надины вещи, но нечего подходящего в гардеробе своей сестры скромницы не нашла, серые мышиного цвета кофты, да скромные платья в пол, длинная словно покрывало безвкусная розовая летняя юбка. В панике снова и снова перетрясала вещи, пока, наконец, то не вспомнила о платье, которое сама сшила на уроке труда по выкройке из журнала «Хозяюшка». Теть Маша хранила его в своей комнате в плательном шкафу. Как будто берегла для особого случая. Достав свой школьный шедевр, живо надела на себя платья цвета морской волны, рукава фонарики, небольшой вырез на груди и юбка в пол. Я смотрела на себя в зеркало, казалось, словно само море нежно окутало меня своей волной. «То, что нужно» подумать я, распустив длинный русые волосы, почувствовала себя гораздо уверенней. На ногах красовались белые лакированные туфли на небольшом каблуке, с выпускного вечера. Довольная вышагивая от бедра, уверенно пошла на встречу к любимому.  В этот особенный день.