– Я сейчас пойду, – сказала мальчику. – А ты скажешь, что нашел на дороге. Купишь себе и сестренке леденец. Понял?

Он кивнул. Леденец воодушевил особенно.

А я повернулась и пошла.

Не знаю, зачем сделала это. Большие деньги, очень большие… Просто, вдруг захотелось. Иногда стоит вернуть случайное добро судьбе – на удачу.

* * *

Он пришел через неделю, я и не ждала.

Я с самого начала говорила себе – он не придет, это было случайно, но вот…

У меня синяк уже начал сходить… Миклош разбил мне лицо. Именно сознательно – разбил. В первый день еще ничего, он взял деньги, даже щедро дал мне сотню с этих десяти тысяч, «на чулки». А на второй день напился и взбрыкнул снова. Просто совершенно спокойно пришел, ударил так, что заплыл глаз, пол лица опухло. Сказал: «Вот, теперь точно на такую красоту никто не польстится. Ты моя, поняла это?! Если, сука, узнаю снова – не пожалею!»

Даже жадность не могла перебить его желание не отдавать свое. У Миклоша тоже свои принципы… раньше я была даже рада, что так, что меня точно никому не подсунут.

Впрочем, потом какое-то время было тихо, все как обычно.

А потом он пришел. Рикхард.

Звякнул колокольчик.

Я обернулась. Он стоял на пороге, смотрел на меня, я на него… что-то так нехорошо менялось в его лице. Темнело в глазах.

– У нас нет свободных девочек, господин, – сказала я. – Вам лучше уйти.

– А вы свободны? – спросил он, как-то резко, зло.

– Я тоже занята, господин. Сожалею…

Можно ли отказать императору? Тем более, зная, кто он такой.

Он подошел. Молча, глядя на меня.

Я смотрела на него, он – на мое лицо, опухшее, с огромным, желтеющим уже синяком, заплывшим глазом… сказочная красота. Мне было неловко и даже немного больно, что он видит меня такой. Но я не отворачивалась.

В его глазах злость и сожаление разом.

– Кто это сделал? – спросил он. Тихо, но так страшно.

Ну, я скажу, и что? Он пойдет бить Миклошу морду? Прикажет повесить его? Сошлет на каторгу? К чему все это? Будет только хуже.

– Это тебя не касается, – тихо сказала я. – Уходи.

Это моя жизнь, и она всегда была такой.

В его глазах полыхнула ярость. Бешеная. Притом, что само лицо осталось таким же бесстрастным и холодным. Думаю, мало кто решался говорить с императором в таком тоне… никто не решался. Но мне можно, я шлюха.

– Касается, – тихо сказал он.

– Уходи.

– А! У нас гости?! – голос Миклоша из дверей. Сегодня он дома.

То, что было дальше, я даже представить себе не могла. Так не бывает. Не должно быть.

Хотя в тот момент Рикхард бы просто не успел сделать ничего другого. Спасаться бегством, наверно, еще менее достойно для императора. Миклош пер на него, словно разбуженный медведь. Не остановить.

– Так вот с кем ты кувыркаешься, моя прелесть! – ухмылялся Миклош. – Сейчас я…

Не успел.

Рикхард вмазал Миклошу в челюсть. Так мощно, от души, что Миклош отлетел назад и завалился на пол. Сознание не потерял, но встать сразу у него не вышло. Он сидел, ощупывая зубы, тряся головой.

– Охрану с улицы позови, – Рикхард кивнул Нанде так спокойно, словно все это в порядке вещей.

– Что?

Та растерялась.

– Выгляни за дверь, позови на помощь.

Нанда подхватилась, побежала.

– Ублюдок, твою мать… – Миклош сплюнул кровь. – Зуб сломал!

Он пытался встать на ноги.

Я, на всякий случай, схватилась за табуретку, ей тоже можно неплохо шарахнуть, если помощь не успеет.

Но стоило Нанде выглянуть, как у нас на пороге возникло три здоровенных бугая в штатском. Рикхард кивнул им, и они мгновенно, без разговоров, уложили Миклоша лицом в пол, скрутив руки. Он только охнул.

– Вот же сука! – прошипел еще. – Я доберусь до тебя!

– Ты пойдешь со мной, – сказал мне Рикхард. – Собирай вещи.

Я не могла поверить.

– Куда?

– Там разберемся. Поторопись.

С черного хода к нам попытались сунуться люди Миклоша, услышав шум, у него тоже свои вышибалы, но императорская охрана хладнокровно достала оружие, и те решили не вмешиваться. Своя шкура дороже, бордель не то место, где хочется умирать.

Я всегда была дурой, всегда мой язык…

– Я не пойду, – сказала я. – Зачем? Поменять одного хозяина на другого?

На самом деле, я испугалась. Понимала, что если уйду сейчас, моя жизнь никогда не будет прежней. Все изменится. И я уже не девочка, чтобы убегать неизвестно куда, начиная заново. Я привыкла здесь, я знаю, как себя вести. А там? Что будет? Рикхард поиграет со мной и бросит, и что потом?

Рикхард повернулся ко мне. В его глазах непонимание и раздражение разом.

– Если я сейчас уйду и оставлю все как есть, он тебя убьет, – сказал холодно, кивая на Миклоша. – Или ты хочешь, чтобы я прострелил ему голову? Заведение достанется тебе?

Он кивнул одному из своих, и тот наставил на Миклоша револьвер.

– Так? – спросил Рикхард.

– Нет! – шепнула я.

Не то, чтобы Миклоша мне было жаль, я, наверно, желала его смерти. Но вот так, сейчас, была не готова.

– Тогда собирайся. Живо. Бери только самое необходимое.

Думаю, лишние трупы ему сейчас тоже не нужны.

Я бросилась к себе. Да мне и собирать-то толком нечего. Документы, деньги… кто знает, что там меня ждет. Кое-что из одежды, хотя мои старые платья теперь… я не знала. Не понимала что брать. Понимала, что времени у меня нет. Револьвер под матрасом, даже Миклош не знал о нем… Я завернула в сорочку, сунула на дно сумки.

– Мэр! – Нанда в дверях. – Он велел тебе поторопиться.

Я кивнула. Сейчас. Окинула комнату последним взглядом.

– Что это за человек, Мэр?

Я не могу сказать.

Нанда смотрела на меня огромными круглыми глазами. Что с ней будет? Если Рикхард не убьет Миклошла и тот решит, что Нанда со мной за одно, то Миклош убьет ее. Ему захочется на ком-нибудь отыграться.

– У тебя есть деньги? – спросила я. – Тебе тоже лучше уйти. На вокзал, купишь билет. Тебя искать не будут.

– Есть, – она кивнула. – Сейчас…

Пронзительный женский визг снизу. Ди скорее всего… она закончила и вышла, а там такое. Визг обрывается.

Все. Я собрала.

Ди и ее клиент внизу. Ди сидит на полу, обхватив голову руками. Он жмется к двери – неплохо развлекся сегодня.

Рикхард стоит посреди этого невозмутимо…

– Я готова. Сейчас Нанда еще, она выйдет с нами, ей нужно на вокзал.

Я стараюсь говорить твердо.

– Хорошо, – Рикхарду не нравится, но он кивает. Он сам влез в это, и теперь поздно отступать.

Нанда уже бежит…

На улице моросит мелкий дождь.

– Проводишь до вокзала, – Рикхард кивает одному из своих людей, отправляя с ним Нанду.

А мы идем…

Это так странно. Мы в целом – такая странная компания для этого места. Пусть и одеты все как обычные люди, но военная выправка охраны слишком бросается в глаза. Гвардейцы и шлюха.

– Куда теперь? – спрашиваю я.

Рикхард идет быстро, я едва поспеваю за ним.

– Кэб ждет нас за углом.

– А потом?

Рикхард хмурится, потом бросает на меня быстрый взгляд.

– Отвезу тебя Лану, он пристроит куда-нибудь.

Понятно.

У меня нет выбора.

– Зачем вы сделали это? – тихо говорю я.

Какое-то время он идет молча, потом поднимает руку, разглядывает сбитые костяшки на правой руке – хорошо так заметно. Ухмыляется.

– Знаешь, – говорит так же тихо, но в голосе усмешка, – я много лет занимался боксом, всегда был уверен, что это чистый спорт для меня, для поддержания формы, и только. А вот, пригодилось. Никогда бы не подумал.

Это не ответ на мой вопрос, но я понимаю.

Ответа для меня у него не будет.

Может быть, Рикхард тоже платит какие-то долги судьбе, как и я, пытаясь откупиться…

К особняку мы подъехали с черного хода.