- Дура! Я пошёл.
- Ах, прощай мой милый братец. Как жаль, что я никогда больше тебя не увижу, - протянула Амми, усевшись на корточки и занявшись очередным художеством. - Можно, когда тебя не станет, я заберу себе твои вещи?
- Ну, ты!
Ули рванулся к сестре. Та этого ждала и вскочила на ноги. Не успел он сделать и пары шагов, а сшитое из лоскутьев платье, подпоясанное красной лентой, было уже на другом конце двора. Не догнать. За прошедшее лето он ни разу не сумел догнать её, хотя прежде делал это легко.
- Я не буду смотреть на них! А когда вернусь утром, так и оттаскаю тебя за косы.
- Не вернёшься, нет, не вернёшься, - всхлипнула мелкая "плакальщица".
- Отец присмотрит за мной!
- Отец тоже может не вернуться. Никто из вас может не вернуться. И в деревне останутся одни женщины. Вот тогда мы заживём, как никогда хорошо.
Ули аж поперхнулся от подобной дурости. Нет, он не даст вывести себя и заставить без толку носиться за ней. А ведь она того и добивается, чтобы он разозлился и не пошёл с остальными!
- Мне четырнадцать! Сегодня ночью я стану стражем Предела. И мне всё равно, что говорят всякие козявки.
Развернувшись, он побежал догонять мужчин. Те уже заворачивали за последний дом. А про него словно забыли! Хотя до того дед целый день твердил, что все на него сегодня будут очень надеяться. Видать, не очень-то.
Чувствую на глаза наворачивающиеся слёзы, Ули бежал по вытоптанной дороге. Из чьего-то затворённого окна донеслось собачье гавканье. Низкие дома с крытыми соломой крышами и обмазанными глиной стенами проносились мимо, а над ним плыло бесконечно высокое ало-закатное небо без единого облачка. Накидка путалась в ногах, и посох становился всё тяжелее. Ули шумно дышал, ветер свистел в ушах, но он всё равно расслышал топот босых ног позади себя. Цветастое пятно бежало следом и почти догоняло его.
- Женщинам... и девочкам нельзя ходить в Пещеру! Вы должны сидеть дома. Отец тебя выпорет! И мать тоже, когда увидит, что ты сбежала.
Запыхавшись, Ули сбавил шаг. Амми, ещё опасаясь его, пошла на отдалении.
- Я не пойду в Пещеру. Я знаю, что мне нельзя туда. Только стражи могут бывать там. Но можно я тебя провожу? Ну, пожалуйста.
Они сложила ладони у груди, а личико сделала таким миленьким. Что могло быть лишь новой насмешкой, потому Ули ничего не сказал, а пошёл дальше. Эта увязалась следом.
- Ты боишься? - вновь заговорила Амми.
Ули дёрнул уголком рта.
- Боишься, - заключила малявка. - В первый раз все, наверное, бояться. Ах, я бы тоже боялась, так боялась! Если бы меня взяли в Пещеру.
- Тебе нельзя - ты девчонка!
- Я знаю! Но всё равно...
- Никто из женщин не выдержит в Пещере и часа, не то, что всю ночь.
- Я бы выдержала.
Ули хмыкнул. Теперь они шли плечом к плечу, как ходили, сколько себя помнили - летом купаться к реке, зимой кататься на санках. В их деревне было всего четверо детей на три десятка изб. Потому гуляли они всегда все вместе, а ссоры забывались так же быстро, как возникали. Ули был среди них старшим.
- Я вчера вечером притворилась, что сплю на печке, - призналась Амми, - а сама слушала, как дед тебя учил.
Ули наградил сестру очередным гневным взглядом. Но здесь её вина была не столь значительна. К тому же ему самому хотелось с кем-то поговорить о предстоящем испытании. Хотя бы и с этой приставучей.
- Дед уже много раз участвовал в ритуале. Он объяснял мне, что да как. В общем-то, ничего сложного, главное правильно петь песню. И ни в коем случае не оборачиваться, когда... Другие придут, и мы станем обмениваться Дарами.
Даже рассказ о том, что сам он никогда ещё не видел, а только слышал, пробудил полчище холодных мурашек, побежавших по его взмокшей спине. Амми шла, о чём-то задумавшись и уставившись на свои покрытые пылью ноги.
- А почему на них нельзя смотреть?
Ули тоже задавал себе этот вопрос. Дед лишь сказала, что Те столь ужасны, что одного взгляда на них хватит, чтобы повредиться рассудком. Или чтобы сердце разом остановилось. Это он и пересказал сестре.
- Такие страшные? - не унималась Амми. - А какие? Волки тоже страшные. И жуки - фу! Но на них все смотрят, и никто не помирает. Хотя, если волк голодный...
- Это другое! - оборвал очередную глупость Ули. - Там другой страх. Потусторонний.
Амми не стала спорить. В этом деле он всё же знал побольше её. Пока не выдал всё, что знал. Их разговор немного успокоил Ули, отвлёк от мыслей, что не давали покоя последние дни. Пусть невольно и породил новые.
"Если на Них никто никогда не смотрел, то откуда знают, что Они столь ужасны, что не описать словами?.. И не думал ли о том же Миха Бык, идя на свой первый ритуал?"
- А зачем им наши козлы?
Ещё один глупый вопрос. А, может, не такой уж и глупый, если подумать. Самому Ули он прежде в голову почему-то не приходил.
- А зачем нам их Бурдухары? - спросил уже он.
- Чтобы сделать из их зубов обереги. А из голов Защитников.
- Вот именно! Мы используем их Дар, чтобы сделать обереги. А они делают себе обереги из наших козлов. Из их рогов, наверное, получаются отличные обереги.
