Чародейка извлекла из мешочка на шее щепку, в которой спрятался домовой, и тихонько позвала его. Ответа не последовало. Тогда она попробовала парочку заклинаний по призыву домашних духов, но Тирг так и не появился. Может, домовой не успел перебраться сюда? Но нет, он был там. Об этом говорила лёгкая, едва различимая пульсация в маленьком кусочке дерева. Василиса нахмурилась. Это значит, что дух не хочет выходить… Конечно, они никогда не ладили, но теперь-то у них никого не осталось. Почему Тирг не хочет быть с ней?

Осознание того, что она осталась совсем одна, навалилось на Василису невыносимой тяжестью, камнем легло на грудь и комом встало в горле. Ей стоило больших усилий сдержать подступающие слёзы. Нет, только не сейчас, когда она одна в лесу на пути к неизвестности. Сейчас надо быть сильной. Василиса не могла позволить себе слёз.

Глубоко вздохнув, она спрятала щепку обратно в мешочек, устроилась поудобнее на мягком лошадином боку и позволила векам сомкнуться. Оставалось только надеяться, что костёр не погаснет.

Спала чародейка на удивление спокойно. Она ждала кошмаров и видений о пожаре и смерти, но сон был пустой, из тех, которые забываются, стоит только открыть глаза.

Проснулась она от того, что Былинка нервно храпела. Василиса открыла глаза и замерла, затаив дыхание.

Ночь была в самом разгаре, вряд ли она проспала больше трёх-четырёх часов. Костёр плясал с той же прытью, что и раньше.

Холодея, Василиса вгляделась в темноту, но ничего не увидела. Лес был спокоен и тих, только где-то в глубине ухала сова. Тем не менее, было у Василисы едва уловимое ощущение того, что за ней наблюдают. Это неприятное, колкое чувство, которое заставляло шевелиться волосы на затылке. Чародейка проверила охранное заклинание и подкинула веток в огонь.

«Успокойся. Всё в порядке, это просто лес», – уговаривала себя она, с облегчением отмечая, что лошадь беспокоиться перестала. Чтобы и самой отвлечься, Василиса достала из сумки кольцо Беремира. Рубин тускло поблёскивал в свете костра.

Учитель никогда его не снимал. Василиса аккуратно надела перстень на большой палец левой руки. Камень на миг полыхнул красным, и кольцо пришлось точно впору. Василиса удивлённо заморгала – оно точно было ей велико секунду назад! Чародейка озадаченно свела брови и поспешила снять кольцо – не хватало ещё его испортить. Убедившись, что кольцо надёжно спрятано в потайное отделение сумки, Василиса повернулась на бок, снова прижалась к тёплому боку лошади и заснула.

***

Солнце ласково запустило лучи в лесную чащу, озарив все её уголки красноватым рассветом. Запахи свежей зелени бодрили, а звонкие переливы ранних пташек радовали слух. То тут, то там хрустела веточка, шуршала листва, возвещая о том, что все жители леса уже давно не спят и встречают новый день. Былинка паслась рядом с кустом бузины, неторопливо следуя за хозяйкой, которая пробиралась сквозь ветки деревьев на звук течения реки.

Среди ветвей блеснула пара водных искорок, и Василиса прибавила шаг. Раздражённо почесала руку: за ночь её здорово искусали комары, которых в лесу оказалось тьма-тьмущая, и, судя по количеству укусов, выпили они целую чарку крови.

До ручейка идти оказалось недолго. Не больше трёх дюжин шагов от ночлега и не больше пяти дюжин от отмеченной на карте тропы. Вода оказалась чистейшей, настолько прозрачной, что можно было разглядеть даже самые мелкие камешки, притаившиеся на дне. Ручеёк весело торопился вниз по склону, ослепительно переливаясь в лучах восходящего солнца, которое клочками прорывалось сквозь зелёную листву.

Набрав флягу воды и позволив Былинке вдоволь напиться, Василиса уже повернула назад к тропе, когда краем глаза заметила цветущий куст сиреневого вереска. Не веря своей удаче, она присела рядом с кустом и, выудив из сапога подаренный кузнецом нож, завела песню, срезая первый стебель с дюжиной мелких сиреневых цветков:

Песня текла и переливалась странным аритмичным и завораживающим мотивом. Это была самая настоящая ведьмовская песня, оплетающая слушателей ласковыми, но цепкими руками.

Этой песне Василису когда-то научила Майя, сама любившая её напевать во время сбора вереска, вот только ей от песни пользы было никакой, ведь травница не обладала даже зачатками магических способностей, зато в руках чародейки вереск напитывался чарами, улучшающими его целебные свойства.

С удивлением Василиса обнаружила, что после песни и сама почувствовала себя гораздо лучше. На душе стало спокойнее, больше не терзали сомнения и опасения. Решив не тратить время впустую, Василиса наскоро позавтракала и пустилась в путь-дорогу.

По лесу пришлось идти пешим ходом, пробираясь сквозь колючие заросли кустарника и отмахиваясь от вездесущей паутины. Тропинки не было – похоже, Василиса всё же свернула не туда. Попыталась разглядеть солнце сквозь ветви деревьев – общее направление всё ещё оставалось верным.

Лес шумел и жил своей жизнью: пели птицы, жужжали насекомые, хрустели веточки, то и дело проносился кто-то в листве.

Василиса развернула карту и снова сверилась с солнцем. Если всё верно и она продолжит идти на северо-восток, то набредёт на дорогу, а к вечеру – доберётся до деревни.

– Ладно, пойдём, – прошептала чародейка и потянула Былинку за собой. В другой колючий куст.

Василиса блуждала по лесу целый день, так и не найдя ни тропы, ни деревни. Только к ночи, когда солнце уже спряталось за горизонтом, Василиса, голодная и отчаявшаяся, разглядела вдали едва различимый огонёк. Сомнений не было – костёр!

– Слава богам, – пробормотала Василиса и потянула Былинку к свету.

Деревья становились реже, и вскоре Василиса вышла на поляну. У опушки леса плясал костёр. Вокруг него сгрудилось стадо овец, среди которых Василиса разглядела пастуха, двух мальчиков и старуху.

Почуяв приближение Василисы, вскинул морду пастуший пёс.

– Кто это к нам пожаловал? – добродушно поинтересовался пастух, вглядываясь в темноту.

Василиса вышла к свету.

– Прошу прощения. Я заплутала. Позволите провести ночь у вашего костра?

– Сегодня нам везёт на гостей, – засмеялся пастух и жестом пригласил Василису сесть. – Как звать? Куда путь держишь?

– Василиса. Еду в столицу, чтобы поступить на службу в Вольскую Гвардию. А вы?

– Ого! – подскочил один из мальчиков. На вид ему было лет десять. – А ты воительница или чародейка?

– Яснорад, веди себя прилично, – цокнул языком пастух. – Ты, Василиса, прости моего сына.

– Ничего, – улыбнулась Василиса. – Я чародейка.

– А я, когда вырасту, стану Соколом! – Яснорад ударил себя в грудь и ткнул пальцем во второго мальчика. – А ты, Богша, Вороном.

– А чего это я Вороном? Я вообще царём стану! – запротестовал Богша.

– Да куда царю до Соколов! Вот уж весело – в тереме сидеть, когда можно нечисть рубить!

– Мальчики, тише! – прикрикнул пастух и обратился к Василисе. – Мы в город идём овец продавать. Война уж год как кончилась, а жить легче не стало. Хорошо хоть живы остались.

– Какая война? – не поняла Василиса.

– Как какая? Великая. Спасибо Белогору и его воинам, отбили нас. А ты откуда вышла, что про войну не слыхала?