Внутри нашёлся лист пергамента.

«Василиса, – писал Беремир, – оставляю тебе моё последнее обращение и первое настоящее задание. С этого момента ты заступаешь на службу в Вольскую Гвардию. Я, пользуясь своими полномочиями, определяю тебя в отряд Воронов. Поезжай в столицу и отыщи Аргорада. Отдай ему мой перстень и это письмо. Выполни поручение, а дальше можешь принять судьбу Ворона или отправиться куда-то ещё. Думаю, сейчас ты ужасно злишься на меня. Что ж, имеешь полное право. Да, я знал. Но, предупреди я тебя, ты бы никуда не ушла и погибла бы вместе со мной – ты это понимаешь. Но ты должна была остаться живой. Не могу сказать больше, прости. Ты воистину моя самая талантливая ученица, пусть и самая хлопотная. Но я знаю, что из тебя выйдет замечательный Ворон, а может, и Сокол. Ну, на худой конец – недурная ведьма. Завещаю тебе Тирга, он вредный малый, но всегда поможет. Желаю удачи и счастья. Беремир».

Чернила поплыли перед глазами, и Василиса зло вытерла слёзы. Конечно, она злилась! Он был так уверен в своей смерти? Что, если она могла спасти его? Помочь сбежать? Или хотя бы не дать огню поглотить его тело? Он должен был предупредить! Вдвоём они бы справились! Так нет же! Он не только не сказал, но и отослал подальше. Благодетель!

Василиса сжала зубы. В глубине души она понимала, что учитель не мог поступить по-другому, не мог позволить ей умереть. Внезапно обрела смысл и его грубость во время последней тренировки – он прощался, знал, что больше ничему не сумеет её научить. А она разочаровала его. Оказалась слишком слабой, неготовой.

Чародейка всхлипнула. Она не могла злиться на него, могла только исполниться благодарности и скорби.

Василиса тряхнула конверт, и на ладонь выпали тяжёлый золотой перстень Беремира с крупным рубином и неприметная деревянная щепка размером с большой палец руки. Щепка была тёплой на ощупь, будто живой.

«Тирг», – поняла Василиса. Домовые погибают, когда разрушается их дом, их очаг. А Тирг, похоже, успел перебраться в этот кусочек дерева – единственное, что осталось от дома.

– Майя, я видела, как горят дома…

– Вся улица сгорела, – в глазах Майи стояли слёзы. – Двадцать человек полегло. Даже детки…

Василиса схватилась за голову. Перед глазами снова возникло тело Беремира, ужасная рана на его шее.

– Я найду того, кто это сделал, Майя, – прорычала Василиса. – Найду и убью!

– Василиса… – Майя покачала головой и заплакала.

Василиса решила покинуть деревню незамедлительно. У неё не было сил оставаться здесь. Она не могла смотреть на пепелище, оставшееся от домов тех, с кем Василиса жила бок о бок семь лет.

Майя отнеслась к этому решению с пониманием, собрала для Василисы сумку, полную еды, одежды, отваров и трав на все случаи жизни.

Там же нашлось место и для книги Беремира с перстнем, а щепку с Тиргом Василиса спрятала в кожаный мешочек с разрыв-травой, который обыкновенно носила на груди от сглаза.

– Держи, ночами в здешних местах холодно, – Майя накинула на плечи чародейке плотный дорожный плащ. Василиса обняла травницу.

Попрощавшись и поблагодарив за всё, она отправилась на конюшню – одну на всю деревню. Там её ждала Былинка, рыжая бойкая кобылица, на которой семь лет назад Василиса приехала из родительского дома в Тригорье.

Кобыла радостно поприветствовала чародейку, ткнувшись мордой в плечо. Василиса ласково потрепала лошадь между ушей.

– Уезжаешь? – она услышала знакомый голос конюха Радомира за спиной.

– Да, нечего мне здесь больше оставаться, – ответила Василиса, запрягая Былинку. Лошадь послушно открыла рот, позволяя вставить удила.

Конюх грустно кивнул.

– Погоди, сейчас я тебе хоть на дорожку чего-нибудь дам.

Собирали Василису всей деревней: набили седельные сумки едой, тёплыми платками, дорожными картами и оберегами. Так что в путь она отправлялась в полной готовности. Даже старый, вредный и жадный кузнец расщедрился и подарил Василисе серебряный нож.

Василиса уже запрыгнула в седло, когда подбежала Майя.

– Держи, – протянула знахарка мешочек, в котором позвякивали монеты. – Куда ж ты без единой копейки собралась.

Сердечно поблагодарив всех, кто собрался её проводить, Василиса тронула поводья и рысцой двинулась прочь из деревни, изо всех сил стараясь не прослезиться и не оглядываться.

На выезде она остановилась у чёрного пепелища, оставшегося от её дома. В радостных лучах летнего солнца развалины теряли весь свой ужас и выглядели даже мирно. Среди груды пепла Василиса разглядела зелёный побег плюща, уже стелившийся по обломкам. Похоже, заклинание роста так и не рассеялось.

Василиса вытерла слёзы. Она была рада, что уезжает, и благодарила богов за то, что воспоминания о мёртвом наставнике остались смутные, отравленные едким дымом пожара. Так было гораздо легче. Кинув последний взгляд на дом, который за семь лет стал родным, она пришпорила кобылу и больше не оглядывалась.

***

До столицы Вольского Царства – Даргорода – предстояло добираться без малого четыре с лишним дня. Тракт пролегал через несколько мелких деревень и два города, в одном из которых располагался крупный порт, подаривший городу незамысловатое название – Порт. Бо́льшая же часть пути – сплошь леса да широкие степи. Василиса, никогда прежде не бывавшая в этой стороне, серьёзно побаивалась заблудиться, отчего при каждом удобном случае спешила свериться с картой, которая, к сожалению, оказалась не слишком точной. Например, на одной из развилок оказалось три дороги, тогда как карта упорно твердила, что их должно быть не больше двух.

– Анчутка тебя за ногу, – выругалась Василиса и, поразмыслив с минуту, решила двигаться по средней – общее направление на восток должно было остаться верным.

День выдался жарким, и к обеду выпуклые бока Былинки уже были в мыле. Василиса тоже то и дело вытирала пот с лица и чувствовала, как противные ручейки сбегают по спине между лопаток, а задница, казалось, намертво прилипла к седлу.

Она давно выехала из Тригорского леса в широкую степь, где солнце палило так, что даже дышать было трудно. Чародейка снова развернула карту и вгляделась в начертания. До ближайшей деревни она могла добраться только завтра ближе к вечеру, а пока тракт будет окружать сплошная степь. Но, если поторопиться, можно попробовать достичь леса до темноты и заночевать на какой-нибудь опушке под покровом деревьев. Василиса извинилась перед Былинкой и решила пропустить обеденный привал. За весь день остановились они лишь однажды, чтобы дать лошади напиться из мелкого ручья.

К вечеру жара спала, и путница въехала под прохладную сень леса незадолго до заката. Оставаться на ночь в лесу было страшно, но выбирать не приходилось – продолжать путь в ночной чаще было опасно, да и уставшая лошадь отказывалась двигаться дальше.

Отыскав уютный закуток под раскидистым дубом, Василиса вычистила Былинку, и та с удовольствием принялась щипать сочную влажную траву.

Чародейка развела костёр и очертила вокруг дерева большой круг, нашептала охранное заклинание, привязанное к огню. Теперь, пока пляшет пламя в центре круга, незваных ночных гостей с плохими намерениями можно не опасаться.

Былинка наелась, тяжело вздохнула и легла, подставив огню упругий бок. Ночь была холодной, как и все ночи на исходе лета, и Василиса устроилась рядышком с лошадью, плотнее закуталась в плащ и выудила из сумки яблоко. Завидев лакомство, кобылица тут же требовательно подала голос.

– Ну, бери-бери, – Василиса отдала Былинке яблоко и отыскала в сумке вяленое мясо – уже для себя.

Мясо было жёстким и не очень-то вкусным, но Василиса даже не заметила, как съела бо́льшую его часть, закусив ломтем ржаного хлеба и опустошив до дна флягу с водой.

Умиротворённое стрекотание сверчков и размеренное дыхание Былинки успокаивали. Глаза начали закрываться. Звуки ночного леса затихали, уходя на второй план и становясь менее пугающими. Василиса знала, что в здешних лесах вряд ли можно встретить кого-то опаснее волка, да и магический круг надёжно защищал их с Былинкой от хищников.