– Уж простите, но я в этом не участвую. – Я встал и направился в свою комнату. На лестничном пролете меня встретил высокий темноволосый парень.

– Как дела Буцефал? – Я узнал голос главного виновника ночного обряда.

– Классно вчера побегали. – Подмигнул я.

– Ты, наверное, не в курсе, но не все должны знать про вчерашний ночной забег. У нас есть определенный круг лиц допустимых до дел вне отряда, вне лагеря, вне стен этого домика.

– Я понял.

– Тебе повезло. Джордж сказал, что у тебя комната в гнезде. Ты выше всех, а значит, многое можешь увидеть. Нам пришлось взять тебя, но трепаться об этом каждому второму не стоит. Сегодня после обеда будет тихий час, мы все поднимемся к тебе. Будь готов.

– Хорошо. – Мы разошлись как шпионы. Я поднялся в комнату и убрал за собой лестницу.

– Что же ты скрываешь? – Спросил я у комнаты. Погладил все стены, дерево как дерево. Попрыгал на каждой дощечке в полу. Заглянул под кровать, за шкаф – ничего. Отчаявшись, я сел на пол возле кровати и откинул голову на стену. Обратив свой взгляд на потолок. «Что это там?». Я вытащил прикроватную тумбочку на середину комнаты и встал на нее ногами. На доске красовалась мелкая надпись: «С ума сойти можно, сидя в четырех стенах, повезло, что эта комната не даст тебе чокнуться». На моем лице застыл вопрос. Я осмотрел комнату – четыре стены.

– Хм… – Еще час я бился в поисках «пятой» стены, ничего не обнаружив, решил сделать сушилку для вещей. Вбив два гвоздя в параллельные стены, я загнул их как крючки и натянул веревку через всю комнату. Все принадлежности я нашел в гардеробе. Кто-то использовал его как кладовку. Часы в гостиной пробили полдень. Я спустился на обед. За обедом всё тот же вожатый Браун расхаживал между рядами:

– Напоминаю вам дети! На следующей неделе приезжает смена девочек. Помимо того, что мы должны подготовить лагерь к встрече, натянуть летний тент, расставить столы на улице и покрасить забор! – Он поднял указательный палец вверх. – Я хочу напомнить, что любая шутка, любая выходка, подстава, розыгрыш или что-либо подобное в сторону представителей женского пола, карается – ДОСРОЧНЫМ ВЫЕЗДОМ ИЗ ЛАГЕРЯ «СЛЕДОПЫТ»!

***

– Это возмутительно! – Возмущался Джордж, войдя ко мне в комнату с остальными ребятами. – Не имеет права выгнать из лагеря!

Он встал посередине комнаты, за ним зашел очкарик, Маркус, и длинный. Парень что встретил меня на лестничном пролете, положил свою руку на плечо Джорджу:

– Ну что, Буцефал. Знакомься, – Он левой рукой провел с головы до живота толстячка – Седой!

– Почему Седой? – Спросил я. Джордж скрестил руки на груди и, задрав подбородок ответил:

– Я в этот лагерь приезжаю уже пять лет подряд!

– Ничего себе… – Пробормотал я.

– Это Профессор, думаю объяснять не надо, почему Профессор? – Улыбнулся предводитель и указал на очкарика. Я тоже улыбнулся.

– Васко да Гама! – Маркус вышел из-за спины Джорджа. – Всё просто, во все лагеря я приезжаю самый первый, исследую местность, занимаю лучшие кровати, ищу тайные места.

– Похвально. Однако лучшая комната за мной. – Ответил я и он закатил глаза.

– Ну и, чтобы все эти бестолочи, не поколотили друг друга в вечных спорах и не заигрались с проказами, я их держу на коротком поводу. Я – Вождь. – Высокий черноволосый парень исполнил реверанс.

– Это всё хорошо. Но не называть же мне вас так всегда?

– Нет, конечно! – Вставил очкарик. Вождь взял слово на себя:

– С Джорджем и Маркусом ты уже знаком. Я – Питер, Профессор – Чарльз.

– Дастин. – Мы все пожали руки.

– И так, Буцефал. Через пять дней приедут девчонки. Воевать тебя с ними никто не заставляет, я, как и ты более разумный, чем эта троица. – Седой ударил в плечо Вождя. – Но, тем не менее, ты должен быть начеку. Девочки тоже строят против нас планы. Ты можешь стать жертвой сам того не подозревая. Сверху, тебе видно все тропы и всю округу, но не видно их домик. Поэтому, ты наши глаза, я – уши. У меня связи есть везде. А эти трое наши руки и ноги. Действовать будем сообща, тихо, чаще всего ночью, так что, остерегайся Филина.

– А кто это? И почему Филин? – Перебил я.

– Это наш завхоз. Бывший военный, говорят он контуженный, ловит нарушителей порядка. Ловит чаще всего ночью, бегая за детьми с огромными как у филина глазами, у него острый слух и голова крутится на все триста шестьдесят градусов. Если поймает, то ты будешь молить, что бы тебя просто отправили досрочно домой, чем попасть к нему в каморку. – Я громко сглотнул, и мурашки пробежали по всему телу.

– Не запугай новичка раньше времени. – Полушепотом сказал Маркус.

– Ладно. – Согласился Вождь – Плавать умеешь?

– Умею. И бег на короткие дистанции. А еще шахматы, метание ножей, узлы вязать умею, и плавать на спине.

– Отлично Буцефал. Оправдываешь свое имя. Ладно, нам пора. Сегодня дождь подпортил планы, будем ждать утра. Смотри в оба и не попадись Филину.

– Есть! – Я улыбнулся и приставил ладонь к виску.

– Да брось ты этот цирк. Только ярые фанатики устраивают эту белиберду с «военным положением» – И Джордж двумя пальцами обеих рук показал кавычки.

– Он прав. Не переусердствуй, ты в лагере, а не в армии. – Вождь ударил кулаком в грудь и ушел. За ним повторили все ребята и так же ушли. Я поднял лестницу и закрыл щеколду. Мысли метались в моей голове, я был просто в восторге.

***

К вечеру дождь прекратился. На смену тучам на закате дня вышло солнце. Лиловое небо медленно поглощало небесный шар, озарив линию горизонта кровавым закатом. С крыши домика падали капли и стучали по деревянному крыльцу. Кто-то из ребят вяло бродил по территории или ошивался возле спортивных снарядов. День тянулся мучительно долго, потому что не было возможности заняться делами. Даже вожатый Браун храпел у себя в домике, закинув ноги на рабочий стол. Усевшись на середину кровати, я начал разглядывать комнату по-новому. Над спинкой кровати едва выглядывал клочок белой бумаги. Подцепить пальцами я не мог. Найдя что-то походящее на пинцет, я вытащил смятый лист, на котором половина текста была размазана. «… выход быстрый, но о нем догадываются… Спустим с крыши прямо к озеру… Сладости в третьей от л.. гардероба» – это всё что я смог разобрать. Зайдя в гардероб, подумав над письмом, я сел на корточки:

– Раз, два, три – Мои пальцы отсчитали от левой стены третью доску. Я потянул – ничего. Надавив на один край, доска провернулась. В полу было углубление, забитое птичьим пухом, сухими иголками и накрытое носовым платком. Я поднял платок и увидел кучу сладостей, даже прошлого века.

– Вот это да… – Шепотом удивился я. «Так, это круто, но что такое быстрый выход и кто о нем догадывается?». Я отодвинул кровать, в стене из которой торчал край бумажки, выделялся явно вырезанный, но замаскированный контур квадрата. Размер был маловат. Я потянул на себя и открыл дверцу. Дверь вела куда-то вниз, я заглянул в пропасть – кроме темноты ничего не увидел. На дне пропасти я слышал шум ручья. Любопытство взяло верх, я по пояс окунулся в проем, пытаясь заглянуть как можно дальше. Удерживаясь изо всех сил пальцами за край дверцы, я увидел много бликов. «Что же это?» – спросил я себя, в тот же миг доска хрустнула, и я полетел вниз головой в пропасть. Выставив руки вперед, я кувыркнулся и очутился перед горным ручьем за забором лагеря. Лежа на спине и откашливаясь от пыли, я испытывал чрезмерное счастье. «Да я же теперь круче всех!».

Я встал, отряхнул штаны, вытащил паутину из волос и довольный направился в лагерь.

Все последующие дни стояла после дождевая испарина, и мы активно готовились к приезду девочек. Я всё так же каждое утро бегал на озеро, делал физические упражнения и бежал обратно. Браун взял меня к себе в помощь, и мы занимались, как мне казалось самой тяжелой работой. Пока ребята расставляли лавочки и столы, мы натягивали тент между тремя соснами. Затем, мы ставили летний душ на холме перед сосновом бором. Солнце в этом месте палило до самого вечера, пока не пряталось за макушками деревьев. Маркус и Питер тянули разноцветные флажки от вывески «Следопыт» до самого крайнего домика. Браун мотивировал тем, что яркий цвет отпугивает медведей. В последний день перед приездом девочек мы красили забор.