– Yes. I speak English very well. What a stupid question? – И тут глаза Арчи широко раскрылись и заметались из стороны в сторону, не находя себе места. Рука задрожала, а остатки чая начали выплескиваться из кружки. Он поставил ее на стол, и возле кружки образовалось влажное пятно. Лицо его покраснело, а в голове то и дело витали мысли о том, что он сходит с ума. – Невозможно! Так не бывает! Человек не в силах выучить другой язык за одну ночь и овладеть им настолько хорошо. Я даже не знал, что мы говорили на Русском, пока ты не спросил меня на Английском. О Господи!
Олегсандр поднял кружку Арчи, передал ее ему и краем рубахи протер сырое пятно на столе. Арчи послушно принял напиток, дрожащими руками поднес его ко рту и сделал глоток. Вроде бы, полегчало.
– Не суетись и приди в себя. Возможно, ты что-то путаешь, но есть безукоризненная правда – бар «Закат» и радио «Перспектива» действительно есть в Слобурге. В этом я уверен и готов поклясться, положив руку на сердце. Это совпадение или что-то из разряда невозможного, как думаешь?
– Я уже ни о чем не думаю и не в чем не уверен. Герои фильмов на моем месте щипают себя, будучи уверенными, что спят. Я уже два раза как просыпался, да и ты мне скажешь, что не являешься сновидением.
– Это так. Но послушай меня, Арчи. Из всего того, что ты мне рассказал, я был уверен, что ты точно живешь в Слобурге. В твоих описаниях я видел давно покинутые мною места. Но твой Слобтаун и мой Слобург – это один и тот же город или сильно похожие друг на друга точки из противоположных мест планеты. Есть лишь одна возможность проверить это – выйти в город. Мне, конечно, очень не хочется туда возвращаться, но я чувствую, что должен тебе помочь, и считаю, что судьбы не просто так привела тебя сюда.
– Наверное, ты прав, да и у меня попросту нет другого выхода. Почему ты покинул Слобта… Слобург и так сильно избегал встречи с ним? Что у тебя там случилось? – позабыв про свое несчастье, спросил Арчи у Олегсандра, допил чай и поставил кружку обратно.
– Долгая история, но я тебе ее расскажу, пока мы будем добираться до окраины. А теперь будь любезен, помой кружки на улице, там стоит бочка с дождевой водой. Я пока найду тебе обувь. Где-то у меня лежала подходящая пара кроссовок, я их нашел на помойке, помыл и подшил. Не возражаешь? Или тебе босиком удобнее?
– Конечно, не возражаю. – Арчи взял обе кружки и отправился на улицу.
2
Буквально через пару минут, к тому моменту, когда Арчи поставил чистые кружки на деревянную лавочку и вытирал сырые руки о футболку, Алекс вышел из дома весь в пыли. Не удосужившись отряхнуться, он с самодовольной ухмылкой взглянул на Арчи и протянул ему старые синие кеды с белыми шнурками на тонкой подошве.
Арчи с великодушием принял раритетную обувь и подумал, что (если бы это были его кеды) он выкинул бы их годом раньше. Но лучше хоть что-то, чем совсем ничего.
Он надел их на свои босые ноги и, к его удивлению, кеды идеально подошли ему и сели, как литые, словно они ему и принадлежали.
– Подошли? – улыбаясь, спросил Олегсандр, потянулся, чтобы снять напряжение после нагибания под кровать за обувью. В спине что-то щелкнуло, а на лице просияла гримаса облегчения.
– Сели, как родные. Теперь уж я тебе их не отдам! – Арчи потоптал землю, изображая марширующего солдата, подпрыгнул и сомкнул ноги в пятках. Такое движение он видел как-то раз по телевизору то ли в танцевальной передаче, то ли в рекламе спортивной обуви. Ему было без разницы, и он не стал забивать этим голову. – Тогда пошли? Время не ждет.
– Пошли, – ответил Олегсандр, – только пойдем не той дорогой, о которой тебе говорил старик. Там сейчас очень грязно и ты быстро угробишь свою обувь. Солнца сквозь листву совсем не попадает, а после недавних дождей почва совсем не высохла. Ты же не против? – Не дожидаясь ответа, продолжил: – Хотя тебе деваться все равно некуда, пойдешь, куда будет велено – Он улыбнулся своей доброй улыбкой и посмотрел Арчи в глаза, надел на голову бейсболку с прямым козырьком и стал выглядеть еще глупее и смешнее, чем раньше.
3
Они обошли вокруг дома и оказались на заднем дворе. Дворик был неплохо так облагорожен. Трава была кошена совсем недавно. Слева находилось кострище, на котором Алекс готовил себе пищу и подорожниковый чай и от которого до сих пор исходило приятное, еле осязаемое тепло, и ввысь уносилась тонкая струйка дыма. С правой стороны была сложена небольшая поленница дров, которые раньше были соседними заборами, постройками и домами, брошенными прежними хозяевами. Сейчас они лежали и смиренно ждали своего нового предназначения, укрытые от дождя ржавым гнутым листом, напоминающим дно одной из лодок, затонувшей на берегу. Рядом с поленницей на двух вбитых в стену дома гвоздях висела ржавая коса с блестящим лезвием. Блеск этот доказывал тот факт, что ей все еще пользовались и она висела там далеко не без дела. Впереди находилась небольшая зеленая, свежевыкрашенная конура с плоской крышей и круглым отверстием для входа, возле которого была прибита маленькая табличка с именем собаки.
Олегсандр, заметив пристальный взгляд Арчи, объяснил:
– Не архитектурный памятник, конечно, но для Луны, я считаю, самое то. Хотя жить она там отказывается и предпочитает жить в доме, а я и не возражаю. Друзей не выселяют. Понятно, что ей тут скучно одной, да и мне в доме тоже скучно. Я, когда построил конуру, по ее наполнившимся грустью глазам сразу понял, что жить она в ней не будет. Тем не менее, я хотел, чтоб она оценила мое творение. Одним вечером я выпустил ее из дома и закрыл за ней дверь. Всю ночь она скулила под окном и скреблась в дверь, видать, ждала, пока я ее впущу обратно. Но я лишь покрепче прижимал ладони к ушам и пытался заснуть. У меня получилось. – От воспоминаний у Алекса покраснели глаза, и наворачивались слезы. – Утром я проснулся и первым делом вышел на улицу с проверкой, чем же занимается Луна. На переднем дворе ее не было. Я сразу отправился на задний. Когда и там ее не обнаружил, обрадовался тому, что она все-таки облюбовала свою новую конуру. Я подходил ближе и выкрикивал ее имя: «Луна! Луна!» Заранее наклонился (как всегда это делаю), чтобы погладить ее, когда она подбежит, виляя хвостиком, но так ее и не дождался. И тогда я понял, что ее нигде нет, но продолжал звать ее и умолял вернуться. Потом мои силы иссякли, я смирился с потерей друга по своей же вине и разрыдался. – Он тяжело вздохнул и сплюнул слюну.
– Где ты ее нашел?
– Я три дня ходил по близлежащим окрестностям и заглядывал в каждый укромный уголок. Обошел все заброшенные дома и сараи. Поднимал каждую густую ветку в надежде увидеть ее печальные глазки, обнять ее и никогда больше не выпускать из своих объятий. Поиски были тщетны. Неделю я лил слезы и пытался запить горе подорожниковым чаем, давясь им изо дня в день. Я молился Богу, чтобы она была жива и вернулась домой. Я ставил миски с едой на берегу и на дороге рядом с домом на случай, если она проголодалась. Раз за разом я менял испорченную еду. – Луна подбежала к нему и прыгнула на ногу. Он ее погладил. – Каким-то утром я в очередной раз вышел из дома с пакетом куриных косточек. Я хотел разложить их в тех местах, в которых предположительно их могла бы найти и покушать Луна, как та выскочила из-за угла дома и бросилась ко мне. Я отбросил пакет и повалился на траву обниматься с ней. Она облизывала мое лицо, и мне это нравилось. Я чувствовал себя самым счастливым человеком во всей вселенной, если, конечно, еще есть где-то люди помимо Земли. Тогда я впервые плакал от счастья. Я взял Луну на руки и почувствовал, как же сильно она исхудала. Ребра так и просились наружу через короткую шерстку, а брюшко втянулось и прилипло к позвоночнику. Все тело ее было в царапинах и ссадинах, а на мордочке, – Олегсандр провел пальцем по лицу от ноздри до глаза, – вот такенная кровяная рана длиной сантиметров в десять. Я не знал, в какую передрягу она из-за меня попала, и знать не хотел. Я наложил ей заживляющую повязку из подорожника, как у тебя на пальце, и накормил. Потом я хотел как можно скорее избавиться от этой треклятой конуры, принесшей Луне и мне столько боли, но со временем все как-то само собой позабылось, и вот она до сих пор тут стоит с прошлого года. Не знаю только, зачем я ее покрасил. Сожгу ее сегодня, – он гневно взглянул на конуру и пнул по ее крыше, отчего та задралась кверху и чуть не отпала, – как только вернусь. Луна! Миленькая! Пошли проводим доброго человека до окраины.
