Комната Командира была иной, исчезла кровать, на её месте было что-то мягкое и слегка волнистое, окружённое тряпками и запасами продовольствия.

— Это самый неподходящий момент из всех неподходящих моментов… — нарушил молчание Командир и зашипел, повернувшись к Капитану, который кажется, хотел встать: — С-сука, Кэп, не вздумай дёргаться! Притворись ветошью и не отсвечивай.

Барнс рванул к Командиру, желая помочь.

— Скажи, что я один вижу его стояк? — снова недовольно зашипел Командир.

— Н-не один… Это значит… Баки…

— Барнс! Отставить! — застонал Командир, когда Барнс попытался отделить Капитана. — Не трогай, мать твою, если тебе дорога моя задница! Мы сцеплены!

— Сцеплены? — повторил он, внимательно осмотрев проблему.

В висках запульсировала боль, пришло воспоминание что такое «сцепка».

— Это занимает от десяти до тридцати минут, — выдал он, испытывая странные желания, касаясь голого Командира.

— Спасибо, что разъяснил… Чёрт, Роджерс, сказал же, не дёргайся!

Барнс схватил Капитана за горло и чуть придушил, чтобы тот не нанёс вред Командиру, который находился в столь уязвимом положении.

— Ба…ки.

— Барнс! Отставить! Не трогай его! — возмутился Командир, врезав по руке. — Он помогает мне, ясно?!

— Барнс может помогать Командиру! — возразил он.

— Помогалка не… Кхм… В общем, ты не умеешь правильно помогать, так что отойди, — закатил глаза Командир и по его телу пошла ощутимая дрожь. — Ох, чёрт!

Капитан тоже застонал и задрожал. А Барнс… был слишком близко, он ткнулся во вспотевший висок и жалобно застонал: его… омега пах так подавляюще хорошо. Тело стало совсем тяжелым, будто накачали наркотиком. Соприкосновение с влажной, вкусно пахшей кожей заставило вздрогнуть и Барнс начал быстро слизывать солоноватую, приятно-пряную испарину, желая получить ещё больше. Перед глазами заволокло туманом.

— Возвращайся в Башню! — приказал Командир и, попытавшись оттолкнуть его плечом, застонал. Ему снова вторил Капитан.

— Нет, пожалуйста… — заскулил Барнс. Сейчас оторваться от такого желанного Командира было хуже самой страшной пытки и наказания. Даже хуже заморозки. Эмоциональная нестабильность заставила дрожать, в голове стучала кровь.

— Господи, Брок… — пробормотал Капитан. — Он же… Он на пределе.

— Я, чёрт возьми, тоже… И пока я ещё соображаю, стоит десять раз подумать, о том, чего ты просишь… — огрызнулся Командир. — И как ты себе это представляешь… Не хватает, чтобы вы тут подрались и разнесли мне дом к чертям, пока я с голой жопой невменяемый буду выбирать, кому подставиться.

— Я всё что угодно… — забормотал Капитан.

Барнс с трудом дышал, костюм был тесен и неприятно тёр, хотелось его снять, не хватало воздуха, он развернул ауру полностью и дёрнул ворот, чтобы получить больше кислорода.

— М-м… — промычал Командир, зрачки которого заняли всю радужку и это словно переключило Барнса в другой режим: омега его!

Он сорвал мешающую одежду и наконец прижался кожа к коже. Это оказалось очень хорошо, и Барнс склонился ниже: на языке растёкся вкус омеги, и, скользнув пальцами живой руки вниз, он смог найти источник насыщенного, сводящего с ума запаха, который смешивался с другим, знакомым, принадлежащим… другому альфе. Пьяняще-пряный вкус вызвал желание взять всё до капли.

— Об-боже… Баки… — послышалось сдавленное восклицание. — Что ты… Господи!

— М-м… — подбодрил омега его действия, и Барнс стал вылизывать с ещё большим энтузиазмом. Он помнил, что у омеги должна выделиться смазка и следовало хорошо подготовиться к спариванию.

— Ба-ки… Господи, что ты делаешь?.. Ох… Боже… Это… Господи, что…

Смазка наконец выделилась и Барнс развёл крепкую задницу, чтобы в этом убедиться. Аура омеги переплеталась с его аурой, заставляя действовать решительней. Двойной стон сообщил, что он всё делает правильно. Его омега нуждался в своём альфе.

— Блядь! — ёмко выматерился на русском Командир, немного приводя в чувства.

— Баки… Ох…

А Барнса всего поглотили ощущения. Он чувствовал смешанную со своей ауру омеги, чужое удовольствие, сладкую тесноту, в которую хотелось погружаться ещё и ещё. Слышал сдавленные стоны и, кажется, ругательства. И повторял-повторял движения, приносящие столько приятного, пока внизу не скрутило так, что не хватало дыхания, пока он не кончился, изливаясь бурно и долго. Вбиваясь на последних секундах, и пытаясь добрать этого яркого сочного сладкого удовольствия, которое распространилось по нему от макушки до самых пят.

— Блядь! — повторил Командир. — Думал, помру под вами обоими… Роджерс, ты жив? Не думал, что моя первая в жизни сцепка будет… такой своеобразной.

— Не уверен… — хрипло сообщил Капитан с влажным чмоком отсоединяясь и выбираясь из-под Барнса, который почувствовал, как наваливается приятная расслабленная дремота. — Я… просто не ожидал…

— А чего ожидал? — хмыкнул Командир. — Мы с тобой были сцеплены в одно целое практически, так что ему разницы не было. Я тебя предупреждал…

— Точно не о таком. Я просто… даже не понял… как…

— Вы бы либо подрались до смерти, либо… так. Хотя, должен признать, это гораздо более редкое явление, насколько я знаю. Вероятно, из-за вашего «близнецового» совпадения.

— Я никогда не думал, что альфы… — аура Капитана выдавала смущение и удивление.

— Никогда не думал, что альфы и омеги настолько похожи? Вообще-то до двенадцати-тринадцати у нас абсолютно одинаковое строение тела и внутренних органов. Семяпровод у альф тоже есть. И смещение гораздо быстрее происходит при сильном возбуждении, например, при сцепке.

— Я… Понятно… Ты много знаешь про альф…

— Приходится, — ответил Командир. — У нас есть примерно минут двадцать до того, как меня снова накроет. Вон, Барнс, молодец, спешно восстанавливает силы и спит. Хотя, наверное, он опять не спал и не жрал без нас.

— Так можно… Можно, Баки останется? Или… это мне уйти?

— Не уверен, что даже суперальфа сможет свалить посреди течки своего помеченного омеги, — хмыкнул Командир. — Барнс уже тоже явно не уйдёт даже под приказом. А один на один с ним я не буду уверен, что меня не залюбят до смерти или до сломанных конечностей. Так что, придётся брать на себя ответственность, Роджерс.

*

Запах омеги снова взбудоражил все чувства.

— Мы проведём мою течку втроём, — невероятно приятно погладил по волосам Командир. — Ты можешь остаться, но слушай Капитана. Он не позволит тебе увлечься и навредить мне. Понятно?

— Можно помогать Командиру и Капитану? — понял Барнс.

— Да, можно, только осторожно, — Командир чуть склонился и прикоснулся ртом к губам, слегка те пососав, и заставив замычать от прошившего всё нутро ощущения. Омега не сопротивлялся, позволяя притереться ближе, чтобы дышать густым, тяжёлым, самым лучшим ароматом. И это было просто потрясающе!

А потом стало ещё лучше: Командир издал протяжный стон, выгибаясь для него, показывая себя, приглашая.

— Я подстрахую, — над ухом раздался голос Капитана. — Но железной рукой лучше никого не хватай.

Это было что-то невероятное, даже лучше, чем в первый раз. Тоже очень тесно, мокро, сладко, но потом то чувство, когда будто летишь и падаешь, разбиваясь вдребезги и собираясь опять, продлилось гораздо дольше.

— Баки… Баки… — сквозь марево сладкого ощущения Барнс почувствовал нежные прикосновения, которые сделали ему ещё приятней. — О, Боже… ты течёшь… Баки… Брок, ты как? Всё в порядке?

— За-а… ткнись и делай уже что-нибудь, Роджерс! Ох! М-м…

— О, Боже, Баки, можно?.. Пожалуйста… — простонал Капитан, окутав их своей аурой, а потом Барнс ощутил что-то странное… распирающее изнутри, но делающее чувства ещё острее, а его омегу словно ещё теснее. Задыхаясь от того, как было хорошо, Барнс стонал сквозь зубы, с каждым движением Капитана, который подводил к какому-то запредельному краю. Кажется… их всех… троих?

========== Глава 6. Последствия, разговоры и принятие мер ==========