— Согласен. — Олег достал карманный ноутбук, открыл и набрал личный код, затем переписал на листок адрес и телефон. — Было бы лучше…

— Уже, — кивнул Савелий.

— Что уже?

— Можешь уничтожить запись. Я запомнил и адрес, и телефон.

— Опасный ты человек, Бешеный! — одобрительно заметил Олег.

— Не ты первый мне это говоришь. Вооружен и очень опасен, — усмехнулся Савелий, в душе польщенный словами Олега.

«Почему так тяжело идет машина?» — думал Савелий, возвращаясь на базу, и тут же вспомнил, что багажник забит оружием.

Интересно, все ли нашел Олег? Судя по тому, что он ни словом не заикнулся об этом, — все. Откровенно говоря, Савелий несколько волновался: одно дело, когда оружие предоставляется государственными структурами, другое — когда его достают по другим каналам. К тому же в списке было и такое оружие, которое, как думал Савелий, Вишневецкий вряд ли сумеет достать.

Например, новое изобретение для различных «спецподразделений» — штык-кинжал многоцелевого назначения. В нем предусмотрено многое: от нитки с иголкой до устройства для одиночного выстрела, пуля которого пробивает даже броню. Кроме того, Савелий заказал три прибора ночного видения, а также компактные и удобные пистолеты-пулеметы с глушителем, снабженные лазерным прицелом. Такой пистолет стреляет даже под водой и поражает цель с десяти — двадцати метров. К тому же он легко умещается в специальной кобуре под мышкой.

В списке было также пять спецфонарей с вмонтированным пятизарядным устройством, стреляющим почти бесшумно. Специально для Дениса Кораблева Савелий заказал пять метательных ножей. И, наконец, четыре автомата Калашникова. Пистолет-пулемет и автоматы были одного калибра, что очень удобно.

Въехав на территорию базы, Савелий увидел Кораблева и Матросова и попросил их подвезти контейнер, чтобы разгрузить машину. И, открыв багажник, понял, что заказ выполнен полностью.

К ним подошел Воронов.

— Сергей! Когда приехал?

— Только что. Вот, оружие разгружаем.

— Ну, слава Богу! Значит, скоро закончится наше безделье.

Савелий повернулся к парням.

— Когда закончите, опечатайте контейнер. — Он протянул им пломбир и специальную, мгновенно застывающую пасту.

— Зачем? — спросил Матросов. — Нет же никого, кроме нас.

— Так лучше. Не дай Бог нагрянет какое-нибудь начальство, — поддержал Савелия Воронов. — Зачем лишний раз привлекать к себе внимание?

Парни отправились за контейнером.

— Ну? — нетерпеливо спросил Воронов.

— Все складывается лучше, чем я думал. — Савелий с воодушевлением пересказал Андрею разговор с Олегом.

— Дела-а… — недовольно протянул Воронов. Судя по его реакции, он не разделял восторга Савелия.

— Что не так?

— Все так, кроме одного.

— Чего именно?

— Мне не нравится, что ты пойдешь к Краснодарскому один, без прикрытия.

— Вот! Так я и знал, что ты начнешь к этому придираться.

— А ты что думал, братишка? Вдруг Краснодарскому вздумается потащить тебя на эту встречу, чтобы проверить? Что ты будешь делать?

— Как это что? Конечно, пойду! — спокойно ответил Савелий. — Но Олег уверен, и я тоже, что до этого дело не дойдет. Краснодарский будет на взводе — какие могут быть проверки?

— Ну, а если? — не унимался Воронов.

— Андрюша, не порть мне настроение! Ты меня знаешь: я понапрасну не рискую. А там… там, как масть ляжет. — Савелий положил Воронову руку на плечо. — Поверь, братишка, все будет хорошо! Я даже Олегу сказал, что мы еще поживем несколько дней.

— Несколько дней? Ну спасибо, успокоил, — недовольно пробурчал Воронов.

— Не зуди! Лучше скажи, фотографии готовы?

— Конечно, кроме твоей.

— Моя — вот. — Савелий достал из внутреннего кармана пиджака карточку и протянул Воронову.

На следующий день они пришли на явочную квартиру, и Савелий во всех подробностях рассказал Богомолову, как они собираются попасть в Чечню. Тот, к их удивлению, отнесся к этому плану вполне доброжелательно. Правда, поинтересовался, когда предположительно группы будут готовы приступить к операции «Горный воздух».

— Уже приступили, — сказал Савелий.

— Что значит «уже»? — не понял генерал.

— Вчера мы получили от Олега все, что заказывали.

— Все? — удивился Богомолов. — Ты вроде никогда не бываешь сразу доволен обеспечением.

— Ну что я могу сказать на это? — Савелий хитро прищурился.

— Значит, Олег Вишневецкий лучше выполняет твои просьбы, чем генерал Богомолов?

— Ну что вы, Константин Иванович! Просто я вам более сложные задачи подкидываю, — примирительно сказал Савелий.

— Да шучу я! Нужно будет с ним рассчитаться. — Богомолов вытащил из кармана блокнот и сделал какие-то пометки. — Тьфу-тьфу, но, кажется, все пока идет нормально.

— Так точно, Константин Иванович!

— Все документы будут готовы в понедельник. Чем еще могу помочь?

— Только одной вещью, товарищ генерал. — Савелий вопросительно посмотрел на него.

— Ну, конечно, ты же думаешь, что у Богомолова склероз. Ошибаешься! — Он вытащил из-под стола спортивную сумку и достал оттуда два небольших аппарата. — Ты просил спутниковый телефон? Вот, пожалуйста! По одному на группу.

— Нет слов, Константин Иванович! — Савелий развел руками.

— То-то же! И еще… — Богомолов положил перед ними на стол сложенный листок розовой бумаги.

— Справка об освобождении! — Савелий развернул листок. — Слушайте, а почему я здесь лысый? И откуда у вас такое фото?

— В архиве осталось с тех пор, как тебе пластику делали, — усмехнулся генерал. — Кстати, не забудь обриться почти наголо. Ты же только что с зоны откинулся, а у тебя такие лохмы.

Савелий и Воронов переглянулись. Вот что значит не «замыленный» глаз!

Богомолов вытащил из стола пачку стодолларовых купюр в банковской упаковке.

— Десять тысяч — как раз пять процентов от двухсот. Мы тут посоветовались и решили, что для солидного продавца двести тысяч — вполне достойная сумма. Посредник обычно берет не больше пяти процентов.

— Это для Краснодарского, значит? — Савелий повертел пачку в руках. — Отдавать этой сволочи такие деньги!

— А что поделаешь? — Генерал развел руками. — Без издержек не бывает. Ладно, теперь расскажите поподробнее о каждом из отобранных для операции.

Савелий начал рассказывать, а Воронов лишь изредка вставлял некоторые пояснения. Когда они дошли до Михаила Гадаева, генерал вытащил из кармана сложенный лист бумаги.

— Мне удалось раскопать в нашем архиве показания человека, которого взяли в связи с терактом в больнице. Из этих показаний совершенно ясно, что Яса Гадаев был убит одним из террористов. В него всадили чуть не всю обойму.

— Теперь понятно, почему тело так быстро кремировали, — сказал Савелий.

— Конечно, чтобы избежать лишних кровавых разборок.

— А где сейчас этот бандит? — поинтересовался Савелий.

— Зачем тебе? — удивился генерал.

— Мне он не нужен. Но Михаилу… Бандит жив?

— Сидит в Краснопресненской тюрьме.

— На пересылке… — Савелий кивнул. — Отлично! Надо сказать Михаилу.

— А что, ты все-таки в нем сомневался? — насторожился Воронов.

— Нет, я в нем нисколько не сомневался и верю совершенно безоговорочно. Однако мне хотелось, чтобы у Михаила даже мысли не возникло о том, что он ошибается, участвуя в операции по устранению Мушмакаева.

— Интересная у тебя логика, — поморщился Воронов. — Веришь «безоговорочно», а заботишься о том, чтобы совесть его не мучила.

— Верю, потому и забочусь, — твердо произнес Савелий.

— Ладно, хватит спорить! — строго оборвал Богомолов. — Каждый человек имеет право на собственное мнение, если это мнение не мешает жить другому. Лично мне нравится подход Савелия. Если можешь избавить другого человека от лишних сомнений, сделай это!

— Сдаюсь! — Воронов поднял руки. — Я могу задать вам, Константин Иванович, один вопрос? В прошлый раз вы сказали, что нам не следует знать фамилию человека в правительстве, который принял решение убрать Мушмакаева. Так?