И Диомар не снимал свой шлем, и под этим шлемом вовсе не оказался Томас Стерлинг.
Внезапно Амелия ощутила его горячую ладонь на своём плече. Мужчина стянул с головы чёрный атласный платок, который носил под шлемом, затем отеческим жестом утёр краешком ткани слёзы на её щеках. Оказывается, она уже давно плакала и даже не замечала этого.
Это были его серые глаза, сейчас почему-то поразительно острые и ледяные. Его густые светлые волосы, в беспорядке падающие на лоб. Его загорелое лицо с точёными чертами и этой небрежной трёхдневной щетиной.
Его пальцы всё ещё сжимали её плечо, и Амелия никак не могла понять, зачем. Зачем он прикасался к ней, зачем смотрел вот так, когда его губы были сжаты в тонкую линию.
— Девочка с огненными волосами и несносным характером, — прошептал он вдруг поразительно ласково. — Не нужно было тебе пропускать воскресную службу.
До неё не сразу дошёл смысл этих слов. Ей даже показалось, будто она забыла, как дышать. Глаза её расширились от удивления, а во рту вдруг почувствовался привкус солёной воды. Она что, тонет? Или она всё-таки спрыгнула со скалы в бездну?
Дверь каюты распахнулась, и внутрь ворвался ветер, разметав несколько листов пергамента по полу. Мегера, вся запыхавшаяся и взволнованная, вцепившись в резную ручку двери, донесла:
— Капитан! Альварадо и его шпионы подтвердили, что к северу отсюда был замечен голландский фрегат! Возможно, разведчики, но шли они прямиком на нас.
— Что здесь делает одинокий голландский военный корабль?
— Понятия не имею! Может быть, он и не один, может, это пираты просто подкрепление ожидают…
Она запнулась на полуслове, взглянув на Амелию, затем снова на своего капитана. Девушка стояла к ней спиной и уже не могла увидеть, как резко пиратка изменилась в лице. Побледнела и мигом побагровела. Мегера было заикнулась и тут же закрыла рот. В таком замешательстве она и сама себя припомнить не могла.
— Капитан, я не знала, что вы тут… — и почему-то вдруг перекрестилась. — Господь Всемогущий, не гневайся на нас, грешных.
— Прекрати мямлить! Это не твоё дело! — рявкнул на неё Стерлинг, злобно сверкнув глазами. — Что там с фрегатом?
— Полагаю, нам лучше перебраться южнее, к Гаррису, на берег Ласкентайра. Там можно затеряться среди островков.
— Что у нас с орудиями? Галеон готов?
— Полностью готов! На пинасе есть пара чугунных пушек, но, думаю, они не понадобятся…
— Хорошо, если так. Не хватало нам стычки до отплытия. Нужно увести голландцев подальше от галеона! Если обнаружат его, придётся сражаться.
Пока они разговаривали о подготовке к манёвру, Амелия, застывшая на месте статуей, стояла ни жива, ни мертва, и дрожала. Мегера заметила это, однако ничего не сказала. Капитан приказал ей срочно заканчивать погрузку, затем обернулся к жене.
— Останетесь здесь, сударыня, пока я не вернусь. Тогда мы поговорим.
Девушка промолчала в ответ. Он не стал забирать шлем и, уходя вместе с первой помощницей, запер дверь каюты на ключ. На палубе пинаса царило оживление. По большей части всё было готово к отплытию. На берегу моряки, отвечающие за ресурсы на суше, уже забрались в повозки и поехали по тропе к ближайшему поселению. Стерлинг окинул быстрым взглядом опустевший причал и приказал отдать швартовы. Около десяти вечера «Полярис», взяв курс на юг, к острову Гаррис, тронулся от берега Мангерста.
В первый раз Мегера попыталась остановить капитана, когда они проходили мимо решётки грузового люка, но он лишь грубо отмахнулся. И вдруг словно нечто невидимое пригвоздило его к месту. Мужчина замер, затем обернулся, и Мегера не на шутку взволновалась из-за бледности его лица.
— Дьявольщина! — воскликнул Стерлинг, да так яростно, что несколько матросов поблизости взглянули на него. — Я же оставил там свой клинок… Проклятье, она ведь убьёт себя! Мегера, удостоверься, что мы идём верным курсом!
И бросился бежать назад, к юту. Заскользив по палубе, он едва не налетел по дороге на бизань-мачту. Несколько мгновений показались невыносимо долгими, пока он заново искал ключ и отпирал дверь. Здесь, в его собственной каюте, царила тишина. Запах воска и старинных книг, которые он обожал раскладывать по углам, дабы в любую секунду схватиться за любую из них, всё ещё витал в воздухе. Девушку нигде не было видно. Она не отозвалась, когда он тихо назвал её имя.
Но вот, позади раздался шорох, и чья-то лёгкая ножка скользнула по ворсу персидского ковра. Это была она, и она бросилась на него сзади, как дикая разъярённая кошка, так что за одно мимолётное мгновение ему пришлось увернуться и отступить прочь, потому что клинок в руке девушки был нацелен не иначе, как на него. Стерлинг взмок от неожиданности и внезапности этой атаки. Он взглянул на свою маленькую взбешённую жену и выставил обе руки перед собой, сдаваясь. Лицо Амелии исказилось от злобы. Её волосы растекались спутанными прядями по спине и плечам. Она шипела, скаля зубы, и делала резкие выпады, рассекая лезвием воздух перед собой.
— Что ты делаешь?! А ну брось клинок, дура! — крикнул капитан, на что она лишь яростнее завизжала.
Томас приготовился к уклонению, когда она снова кинулась к нему с диким воплем и проклятьями. Он успел увернуться, и Амелия налетела на стол. Острие клинка вонзилось в дубовую поверхность. Уловив момент, пока она пыталась вытащить своё оружие, мужчина молниеносно подскочил и, схватив за талию обеими руками, попытался оттащить её прочь. Амелия закричала, но выдернула нож, глубоко засевший в дереве. Яростно размахивая им, она пыталась повернуться и достать до Стерлинга, однако он спешно перехватил её правую руку и попытался разжать пальцы, вцепившиеся в толстую рукоять.
Они оба тяжело дышали, капитан рычал от напряжения, ведь она не сдавалась и вырывалась, будто в неё бес вселился. В следующий миг девушка так оттолкнулась, что вместе с ним едва не налетела на комод. Вместо этого они оба врезались в стену, и Амелия больно ударилась плечом, едва себя не порезав. Стерлинг попытался отвести руку с клинком за её спину, чтобы она не поранилась, но Амелия вскользнула из его хватки. Через секунду она уже стояла к нему лицом, и её обезумевший взгляд обжёг Томаса до самого сердца.
Когда он отпустил её руку и попытался отступить, в каюту ввалилась Мегера и ещё трое матросов, среди которых были лоцман и старик Скрип. А после всё случилось, словно в самом кошмарном сне. Мегера истошно закричала. Закричала так, как не кричала, даже когда много лет назад её пытались казнить на родине. Только что перед нею Амелия кинулась к капитану и вонзила в него клинок.
Лезвие вошло глубоко и плавно куда-то ниже левой ключицы. Амелия отпустила рукоять и отскочила, с отчаянием прижавшись спиной к стене. Сознание медленно покидало её, но она видела, как ужас отразился на бледном лице Стерлинга. С каким пугающим бесстрастием он взглянул на клинок, торчащий из него. И как, с трудом сглотнув, он прошептал что-то, затем внезапно упал на колени. Его серые глаза наполнились слезами, и в тот самый момент к нему бросились мужчины, удержали его от падения и подхватили под руки. Мегера кричала, чтобы его унесли и как можно скорее позвали араба-лекаря, а сама прижимала руку к груди Стерлинга, горячо шепча ему продолжать дышать и смотреть на неё. Старик Скрип призывал товарищей поторапливаться, затем вышел вместе с ними за дверь.
Амелия стояла, привалившись к стене и уставясь невидящим взором перед собой. Когда Мегера приблизилась к ней, она мельком заметила кровь на её ладонях. Женщина со всей силы ударила её, да так, что девушка свалилась на пол, а голова дёрнулась, словно у марионетки.
Мегера ничего не сказала, ни слова не произнесла. Она вылетела из каюты и захлопнула за собой дверь. Вокруг снова воцарилась тишина. И хотя на палубе возмущённо загалдели пираты, Амелия этого не услышала. Она лежала неподвижно, прижимаясь щекой к холодному деревянному полу, и ничего больше не чувствовала.
Комментарий к Глава 24. Даемонум
