– Успокойся, дурного они ничего не сделают. Зачем? Что это им даст? Ничего. А все беззакония на земле, творятся исключительно корысти ради. Да и контингент не тот, чтобы глотки рвать. Пока не такой. Так, что не забивай голову ерундой. А что до «под себя», так как раз потому, чтоб назад не оглядываться. Кто сам идет, того понукать не нужно. А так, сразу понятно с кем не по пути. Ты же армейский, сам должен понимать, с кем можно в рейд ходить, а от кого только гемор, а то и подарок в спину получишь.
– Да знаю я. Но не нравится мне все это. Я гнильцу за версту чую, а с той стороны попахивает. Ты бы рассказал, про коллег своих, а я со стороны присмотрюсь. На всякий случай.
– Говорю же – забей. Да и про всех рассказывать – до утра языком чесать. А спать реально сильно хочется.
– А мне про всех и не надо. Там нормальные ребята есть. Вот их то действительно жаль за бортом оставлять. С Павлом тоже все понятно. Гнилой чел и не шифруется. А вот с парой-тройкой не все ясно. Этот Вадим… Он же сначала как все себя вел. С чего вдруг сейчас на себя одеяло тянуть стал?
– Ну так, он всегда главным быть хотел. А тут облом вышел. Расстроился. Затихарился, стал все ниточки под себя стягивать. Если, вдруг руководство сменится, остаться единственным кандидатом. Все логично и понятно. Да у него основная цель была из компании не вылететь. Как-то на расслабоне сам мне сказал. Потом, правда опомнился и язычок прикусил. А сейчас… Ну так привык рулить. Кто ж от руля просто так отказывается? Просто не понял еще, что тут к рулевому другие требования предъявляются. Да и не любит его наша региональная братия. Скользкий, хитрый. Стрелочник, за базар вообще не отвечает.
– Тогда вообще ничего не понял. Почему тогда остальные с ним остались?
– Много почему могли. Привыкли подчиняться. Не хотят менять начальство. Хотя у нас и так каждый был сам за себя. В своей мелкой песочнице. Но главное – принцип отары. Овцы не объединяются в против волка, а просто радуются, что грызут не их. А все эти лозунги про команду – пустышка. Красивое покрывало на прогнившем матрасе. Привычка – въедливая штука. Нежелание что-то менять у многих в крови. Думаю, все же скорее всего из-за Татьяны. Вот ее реально уважают.
– Но сейчас же ее фактически подвинули? А-а, понятно. Гвардия королевы. Это из-за этого ваша рыжая на него набросилась? Только вот смысла не понял.
– Да я и сам не понял. У Аллы свои заморочки. Слухи ходили, что спалили его на чем-то. Какая-то мутная тема с откатами через наемников. На этом вроде, как и подпалился. Там как-то… В общем тему заинтересованные личности замяли. Не просто так конечно. Расторговались. А ей кто-то по старой дружбе эту информацию слил. Вот, наверное, и решила занять доминирующее положение. А тот просек, что ситуация изменилась, ну и оторвался. Он всегда так. Ели ответка прилететь может, то не выпендривается. А вот если безнаказанно, то тут да – мало не покажется.
– А на кого он рассчитывать может в плане поддержки?
– На Павла, точно. Одного поля ягоды. Еще на Максима Петрова, наверное. Тот повыше вскарабкаться хочет. Хотел. Вот и ластился к властьимущим. Но как профи слабоват, вот и крутится как может.
– М–да… – Андрей приложился к фляге с живцом, – Вот это гадюшник. А что ж на это все Татьяна сквозь пальцы смотрит? Или она не в теме?
– Кто ж знает? Я не спрашивал. А и спросил бы… что ж думаешь, ответила бы? Да мне, по сути, их танцы с бубнами до лампочки были.
– А ты такой весь из себя не тщеславный? – Усмехнулся Андрей. – Как тебя только там не самого не ушатали? Как-то не вписываешься ты в этот формат.
– Я люблю свою работу. Любил. Брал только то, что заслужил, если давали. По головам не лез, но и не прогибался. Конечно ушатали бы, рано или поздно. Чувство обостренной справедливости иногда жить мешает. Только тупо не успели пока, – Грустно усмехнулся Смирнов. – Или не позволил кто.
– Если я правильно понял расклад, то сейчас все зависит от Тани. Что-то везде ее ушки просматриваются. Если она примкнет к Вадиму, он получит численное превосходство. Если к тебе – то его получим мы. Как думаешь, какие у тебя шансы уговорить ее?
– Извини, дружище, но я этого делать не буду. Скажи вот мне, в чем разница между: «хочешь со мной» и «пойдем со мной»?
– Да один хрен вроде. Хотя… В первом случае предлагается присоединиться на свой страх и риск. Во втором, ответственность за предложение берет на себя предлагающий. Я тебя правильно понял?
– Именно. – Подтвердил Олег. – Я готов взять на себя ответственность только за того, кто мне нужен и кому это нужно. Иначе никак.
Смирнов криво усмехнулся в очередной раз, вспомнив, одно «интересное предложение» сделанное ему в той, прошлой жизни. Дежавю, блин.
Андрей пристально посмотрел на собеседника.
– У тебя с ней что-то было?
Смирнов в ответ отрицательно покачал головой.
– Влюбился что ли?
Олег пристально посмотрел на собеседника и поднялся.
– Какой ты простой. Не все в нашей жизни так однозначно и примитивно. Есть поговорка такая: «Легко умереть за друга. Трудно найти друга, за которого стоило бы умирать». Хватит с тебя и этого. Андрей задумчивым взглядом посмотрел на собеседника и тихо произнес:
– Ты нашел, да? Только вот другу похоже на это фиолетово и параллельно. И так получается, что одной рукой в ладоши не хлопнешь. Или я чего-то в этом раскладе не понял.
– Давай, чтобы сразу все было понятно, и не было пустых предположений. Показалось, что нашёл. Показалось. Мы часто наделяем людей качествами, которые им не свойственны. Сами. Исходя из собственных ожиданий. И когда реальность им не соответствует, приходит понимание, что эти ожидания иллюзорны. Это только наша ошибка. Реагируем только по разному. Кто-то впадает в обиду, и как идиот обвиняет всех и вся. Кто-то проводит переоценку, в соответствии с реальностью. Вот только иллюзии – штука навязчивая. Глубоко пускают корни и всегда оставляют щелку для надежды в том, что твоя оценка была правильной.
Но не в этом суть. Уговаривать я никого не буду. Это как в учебе. Научить можно только того, кто хочет научиться. Иначе – пустая трата времени. Тащить за собой тех, кому это не нужно – подставлять под угрозу всех остальных. Это не политика, и количество голосов не важно. Важны дела. Тут нет деток несмышлёных. Каждый сам выбирает с кем ему быть.
– Может ты все же ошибаешься? Ведь никто откровенным отказом не ответил.
– Знаешь, друг Андрей, я уже давно не обращаю внимания на слова. Зато обращаю внимание на дела и поступки. Они красноречивее. Слова расходящиеся с делами – пустые звуки. Все остальное ты видел сегодня сам. Так, что без вариантов. Не строй иллюзий. – Смирнов поднялся и направился в сторону лагеря.
– Хрен там. Те, кого мы однажды впустили в душу, остаются там навсегда. Даже когда жизненные пути расходятся. И это хреново во всех смыслах. По себе знаю. – Ответил уже в пустоту Андрей. Достал тепловизор и приник к окуляру.
Плюшки & плюхи.
Ночь прошла спокойно. Народ в лагере постепенно просыпался. Хмурые коллеги нарочито сторонились олеговой команды. Даже оставшиеся продукты поделили по количеству людей и демонстративно оставили в стороне. Было видно, что самочувствие у них не ахти, но «живец» оставался нетронутым. Вдохновителем сего действа выступал Павел, с молчаливого согласия Татьяны и Вадима. Но еще в том мире недолюбливавшие своего начальника подчиненные, и теперь его указания исполняли весьма неохотно.
Татьяна же совсем замкнулась в себе. Она даже не уходила спать, так и сидела возле костра. Кто-то заботливо накинул ей на плечи одеяло, чтобы не замерзла. Но она похоже этого даже не заметила.
На фоне бывших коллег Олега, его отряд выглядел откровенно бодро. Сменившемуся с наблюдения Сергею Юля собралась сменить повязку на руке. Когда бинт был снят, она удивленно уставилась на тонкие полоски розовой кожи в том месте, где вчера она была прокушена до мяса. Ее удивленный возглас привлек внимание и людей из второго лагеря. Когда не менее удивленный Сергей тоже выдал тираду на тему, что быть может, а что нет, конкуренты подошли поближе. Алла, у которой не зажила даже ссадина на щеке, тут же схватила бутылку с живчиком и присосалась к горлышку. Смирнов только улыбнулся, увидев отвращение на лице девушки. Юля изобразила сочувствие и понимание на симпатичной мордашке, и направилась на наблюдательный пост.
