– Мля–я… – Тишину разорвал тихий, но показавшийся таким громким, вздох Виктора. Всегда тихий, по большей части молчаливый, от которого слова даже отдаленно напоминающего русский разговорный, никто не слышал.

– Ну, если убивать меня больше никто не собирается, то это могу убрать? – Олег покрутил «Иж», и не дожидаясь ответа убрал его в кобуру.

– А почему нам ты нам раньше ничего не сказал? – Спросил Тимофей. – Или потом, когда Татьяна тебя спрашивала?

– Тим, ну не тупи. Вы весь день сталкивались с непонятками и зараженными. Некоторых вон даже на зуб попробовали. Меня летать учить пытались. На набережной целый табун колоритных персонажей нарисовался. Но уже третий час вы упорно ставите каждое мое слово под сомнение. Ну, и кто бы из вас поверил мне тогда? Начались бы вопросы, претензии, и прочая муть. Пока суть да дело, нас бы как раз посетил зверек с пушистым хвостом. Ну ты понял. И спасибо можете не говорить. – Олег обвел присутствующих. Но все только отводили глаза в сторону, признавая его правоту. – Да ладно, не грузитесь. Я и сам до конца уверен не был, пока обратно с Колей не сплавали. Трудно принять этот факт.

– И что мы тут теперь всю оставшуюся жизнь коротать будем, с этими веселыми зверушками? – Денис растерянно переводил взгляд с одного на другого.

– Какими зверушками? – Не понял Олег.

– Теми, которые вас по берегу гоняли. – Уточнил тот.

– Вот это ты правильную формулировку подобрал: «всю оставшуюся жизнь». А вот кто и сколько ее коротать будет, зависит теперь только от вас самих. И я уже говорил, они не зомби и не зверушки. Они зараженные.

– Не поняла. Как это зараженные? – Удивилась Анна, практически не подавшая ни разу за весь день голос. – Зараженные – это те, кто заразился вместе с нами. А эти – монстры какие-то.

– Я думаю, что необходимо поделиться с вами тем, что я вычитал, и что еще сохранилось в памяти. – Все промолчали, но говорить, что-либо и не требовалось. Все и так было написано на их хмурых лицах, и Олег продолжил. – Судя по описанию, зараженные проходят несколько этапов развития. Сначала, когда паразит захватывает их разум, они становятся заторможенными, их движения дерганные и не очень координированы. Двигаются медленно, но способны на короткие скоростные рывки. Таких называют «пустыши». Паразит требует пищи для своего развития и развития тела. Такой пищей, как я уже говорил, являются в том числе и иммунные. Но люди не первоочередное блюдо в меню зараженных. На втором месте для них травоядные. Кстати, травоядные по каким-то причинам не заражаются, в отличие от хищников. А вот люди уже расположились на третьем месте, как иммунные, так и не зараженные. Да, да – есть не зараженные. Живность, включая людей, весом до пятнадцати килограмм не заражается от слова «совсем». В основном дети. Не спрашивайте почему не заражаются, и почему именно до этой массы – не отвечу. Но именно они стоят на первом месте в рационе зараженных. Маниакальная их тяга к кошкам и мелким собачкам, просто запредельна.

И уже в последнюю очередь, они едят себе подобных. Каннибалы они. Видимо мясо зараженных сильно уступает по своим вкусовым качествам всем остальным. Но как говорится, голод – не тетка.

После заражения происходит трансформация мозга. Утрачивается сознание и навыки. Происходит сбой координации. Потому движения изначально будто дёрганные. Для адаптации нужно время. Хотя и немного. И еда. Их медляками принято называть или пустышками. На этой стадии у них не очень хорошо со зрением, что вполне компенсируется неплохим слухом и обонянием. Но у них изначально переизбыток силы.

Если пустыш не получает по каким-то причинам пищи, то он теряет силы, и становится практически беспомощным ползуном. Он не в состоянии никого догнать, и уж тем более убить. Если только не попасться ему пьяным и связанным. Однако, не смотря на такую беспомощность, за спиной оставлять таких не стоит. Будет очень неприятно если в самый неподходящий момент он подползет и ухватит вас за ногу. К тому же своим урчанием он может дать знать своим, в том числе более развитым собратьям, что рядом находится потенциальная еда. Я уже говорил, что зараженные могут общаться с помощью урчания.

Когда пустыш отъедается, его организм начинает меняться и перестраиваться, они набирают в массе, их тело развивается, и двигаются они гораздо быстрее. Не сразу, но довольно быстро. Способны на небольшие скоростные рывки. Таких вроде прыгунами обзывали. Хотя от пустышей они недалеко ушли. При хорошем стечении обстоятельств, посылающих кормежку, их развитие идёт дальше. Они уже становятся способными пробегать определенные дистанции в погоне за добычей. В зависимости от развития, довольно немаленькие. Они начинают утрачивать человеческий облик. На затылке начинает образовываться нарост, похожий на половинку головки чеснока или половинку очищенного апельсина. Таких называют – бегунами. Те «голые», которые напали на нас на набережной, скорее всего они и были. Кстати, такой нарост есть у всех без исключения более-менее развитых зараженных. Его называют споровым мешком. Это самое уязвимое место любого зараженного. При его повреждении смерть наступает мгновенно.

По мере насыщения организма питательными веществами, зараженные трансформируются дальше. Те перекачанные монстры, как тот, что бронежилет мне попортил – это уже как раз следующая ступень развития зараженных. Таких называют лотерейщиками. Мощные, быстрые, с опасными когтями и уже измененным жевательным аппаратом. Ещё их жрачами называют. Все успели разглядеть их «будки»? – Олег, сделал паузу, и уловив едва слышимое: «Такое хрен забудешь», – со стороны Андрея, продолжил. – У них и зубы меняются на более крупные и острые.

Дальше они при постоянном питании перерастают в топтуна. Их так называют за то, что на пятках начинают пробиваться костяные шпоры, которыми тот стучит при ходьбе. На теле кое-где уже начинают формироваться костяные пластины, прикрывая наиболее уязвимые места. Если пустыша, бегуна или даже лотерейщика, при удачном раскладе, можно успокоить с помощью арбалета, то с этим тягаться без огнестрела уже можно даже не пытаться. Да и обычным огнестрелом его мышечную массу пробить проблематично. Маленькие пули тупо в ней вязнут, а учитывая то, что с момента заражения болевой порог зараженных падает почти в ноль, воевать с таким очень и очень накладно.

Еще дальше, за топтуном следует кусач. Эдакая горилла-переросток, с длинными передними конечностями и огромной хлеборезкой в два ряда зубов. Такого ножичком уже не поковыряешь. Да и огнестрел покрупнее чем «пятерка» почти не пляшет.

Эта тварь развивается в рубера. Рубер – это уже не просто боевая машина, с огромной массой и костяной броней, покрывающей его голову, грудь и верхнюю часть спины. Это еще и тварь, довольно часто обладающая зачатками интеллекта. Он уже не просто нападает, умеет организовывать засады и совершать весьма логичные поступки. Споровый мешок у него защищен костяным наростом типа капюшона. Да еще и с самой этой броней вроде как не все понятно. Если стрелять в мертвую тварь, то броня пробивается на раз из обычного охотничьего огнестрела. На живом рубере костяная броня уже неплохо держит даже крупный калибр.

Ну и последняя стадия – это элита. Это полностью закованный в броню, а с развитием, с шипами монстр. С огромной «хлеборезкой». Достигающий нескольких тонн в весе. Стремительный, с превосходной реакцией, и развитым интеллектом. Не смотря на свой вес и броню, может передвигаться абсолютно бесшумно. Вроде как ее подразделяют тоже. На молодую и матерую, но принципиальных различий я не помню. Остается только аналитика самих названий. Против элиты абсолютно не пляшет ни стрелковка, ни бронетехника. Даже у танка она способна башню выковырять и пушку в узел завязать. Глушат таких из пушек, ракет и гранатометов, но и то не факт, что с первого выстрела. А еще она может управлять более низшими зараженными. Иногда охотится одна. А иногда собирает вокруг себя свиту из менее развитых, и они выполняют для нее роль загонщиков. Вероятно, этому мы сегодня и были свидетелями.