Спрашиваю - Деда, можно глубину у луж померить? - он притягивает к себе, гладит по голове - Не можно, а нужно. - и тихонько шлёпает по мягкому месту, задавая направление.
- Слетаю с крыльца и тут же залезаю в ближайшую. Под прозрачной водой - зелёная трава. Вода доходит до середины сапожек. Бегу к следующей - побольше. Иду к середине. Вода обступает сапожки всё выше, прижимая их к голым икрам. Ещё выше; вот уже по самый краешек. Но я упорно иду дальше. Вода заливается в сапожок. Ай! Я испуганно смотрю на Деду: "Не наругает?!" - Он всё видит, но продолжает спокойно курить свою козью ножку; улыбается: "Значит, не наругает." - Тут же заливаю водой второй сапожок.
Ношусь по двору. Подол платья весь мокрый. Подскакиваю к самой большой луже. Тут мысль.
- Деда, а можно искупаться?
- Валяй, коза. - жмурится Деда в ослепительном свете.
Влетаю в лужу и плюхаюсь животом прямо на солнце. Вода тёплая, как парное молоко; почти горячая! Перебираю руками мягкие, шелковистые стебли травы. Вскакиваю и снова ныряю, с головой погружаясь в душистую травяную ванную. Брызги - во все стороны!
В какой-то момент, краем глаза замечаю, - на крыльце появилась мама. Встаю. Смотрю на неё. Обтекаю. По гневному выражению её лица понимаю. - Дело - швах. Сейчас изничтожит.
Деда берёт маму за руку и тянет вниз, усаживая рядом с собой на ступеньку; притянув, совсем как меня, произносит несколько слов. Я не слышу, но вижу - гнев сходит с маминого лица. На смену ему приходит строгость. Энергично водя руками и указывая на меня, она рассерженно тараторит ему. Тогда, Деда обнимает её и шепчет на ушко. Мама затихает; взгляд становится добрым. Она улыбается. А потом и вовсе, неожиданно, прыснув в кулак, - утыкается Деде лицом в плечо; совсем как я.
Ничего не понимаю. Просто чувствую, что деда, каким-то непонятным образом, сделал так, что мне не влетит; чувствую, что сейчас - могу делать всё, что хочу!
Перебегаю от одного солнышка к другому. Веселье - через край! Ношусь, визжу, ору не своим голосом, чупыхтаюсь, песни пою!
Инна Сергеевна замолчала. Детские воспоминания, бережно взяв за ручку, вели дальше; вели в ту, заповедную область, о которой не рассказывают даже самым близким людям:
"Летний душ в саду, у сарая. Сбоку от кабинки - куст красной смороды, грядка с клубникой. За душем - крапивный лес.
Клеёнчатая занавеска. Полумрак. Ступни ощущают шершавость струганных перекладин поддона. Яркие вертикальные щели. Узкие полоски лучей расчерчивают паутинку под угловой полочкой для мыла, саму полочку, полотенце, висящее на крючке. И полочка и полотенце - там, наверху; всё - выше ростом.
Тёплые струйки щекочут кудряшки, шею и плечи. Мамина рука водит мылом по голове. В ушах - тонкий треск лопающихся пузырьков. Стекая, мыло попадает в глаза - Ай, щиплет! - А ты закрой. - Кончики пальцев порхают по волосам. Как рассказать про эти прикосновения? Возможно ли описать, чем пахнет воздух сада после летней грозы? описать запах вечно влажных сосновых перекладин поддона, постоянно поливаемых мыльной водой?
Мочалка ловко скользит по шоколадному от загара телу, не пропуская ни одного уголка. На пол и стены летят, мягко шлёпая, шматы пены.
Огромное махровое полотенце накрывает с головой. Неутомимые руки растирают влажные кудри, тело; пеленают, как младенца, конвертом, - Оп-ля! - подхватывают и отрывают от земли...
Какие подобрать слова, что бы рассказать, какой была мама?"
Произошло маленькое чудо. Сотрудники, вдруг, увидели вместо своего руководителя; этого капрала в юбке; диктатора и тирана, по много раз сделавшего каждому из них больно - маленькую девочку. Изумлённо замерев, все стихли.
- А теперь, - маленькая девочка растворилась в воздухе. - Хочу серьёзно поговорить с вами на предмет опозданий, уходов с работы раньше положенного времени и выплаты квартальных бонусов.
