–Не кричите и успокойтесь! Я возьму анализ крови и всё проверю. Не волнуйтесь. Если я что-то найду, то удалю эту грязь из вашего организма, – произнёс он.

–Прекрасно! Восхитительно! Чудесно! Давайте уже скорее, а то я хочу есть! – я закатила глаза и протянула руку, чтобы он смог взять анализ крови. Мне хотелось уже поскорее уйти отсюда. Меня выматывала эта больничная атмосфера. Я начинала себя чувствовать скверно.

–Хватит язвить. Всё это делается для вашего же блага! Лучше бы побеспокоились за свою тётушку! Она для вас столько делает! А вы… слов нет, КАК ВЫ СЕБЯ ВЕДЁТЕ! Я многозначительно на него посмотрела и решила ничего даже не отвечать, так как это было бессмысленно. Он поставил свой диагноз… и его приговор был – «молоденькая девочка, которая решила попробовать новых ощущений. Тебе совершенно наплевать на мнение других». Я решила, что спорить бесполезно и лучше просто поскорее закончить эту «проверку на вшивость». Но, видимо, его не устроило моё молчание, и он, пока брал у меня все необходимые анализы, решил прочитать мне лекцию на тему хорошего поведения.

После всех проведённых манипуляций и прослушанной ахирантской лекции (ну он же тоже из рода ахирантесов), мы вернулись в приёмную. Видимо, успокоительное, которое Олег Андреевич развёл для моей тёти, подействовало, так как она сидела и спокойно ждала нас. Как только мы вошли, она поднялась со стула и отвела доктора поговорить. Не знаю, о чём уж они вели беседу, но вскоре оба вернулись, и «восхитительный» дядя врач протянул какую-то коробку с таблетками и бумажку (видимо, рецепт) тёте Аде.

Она быстренько убрала всё это в сумочку и расплылась в широкой улыбке, проворковав: «Спасибо вам огромное, Олег Андреевич! До скорой встречи!». Затем мы вышли из кабинета.

Как только мы оказались за пределами больницы, тётя остановилась и, повернувшись ко мне, сказала:

–Милая, доктор сообщил, что в твоей крови обнаружены наркотические вещества и превышено количество некоторых составляющих. Их немного, но необходимо вывести. Это всё объясняет – все твои галлюцинации и всё, что тебе привиделось. Также это вещество вызывает агрессию и ярость. Скорее всего, в воскресенье ты бродила по барам и развлекалась, просто ничего не помнишь – это побочное действие данного препарата. Поэтому нужно быстрее вывести это вещество из твоего организма. Олег Андреевич дал таблетки, которые выводят эту дребедень. Сегодня поезжай домой и отдыхай. А завтра я приеду к тебе, ты покажешь мне свой телефон, и мы убедимся, что это не волшебно-звенящая вещица. Договорились? Только сегодня тебе нужно отдохнуть и поспать! Обязательно. Приедешь домой, и сразу в кровать! Возьми одну таблеточку с собой и выпей перед сном – она действует как снотворное. Тебе с утра станет легче. Обещаю! Я очень беспокоюсь за тебя, любимая моя! Ты моё чудо. Поехали, я отвезу тебя домой.

Тётя Ада и правда была мила и обеспокоена. Я решила, что лучше её не тревожить и согласиться сейчас со всем, что она говорит. Приеду домой и решу – принимать эту фигню или нет. Поэтому я её обняла и промямлила: «Хорошо, тётушка! Отвези меня домой спать. Так и правда будет лучше!».

* * *

Как только наступили сумерки, в парк Екатерингоф вошёл дедушка. Он был настолько стареньким, что едва мог передвигать ногами. Мало кто мог узнать в нём ещё недавно пышущего силами и энергией мужчину, который всего пару-тройку дней назад «подцепил» маленькую паутинку. Под кожей лица и тела сверкали тонкие ниточки, которые встраивались в его организм, проникая в ДНК. Он был весь покрыт большими наростами-бородавками. Эти обильные наросты целиком покрывали тело. Они кровоточили и выделяли особый зловонный гнойный запах, который распространялся по всему парку. Дедушка шёл по аллее в сторону дома, но вдруг его ноги подкосились, и он упал. С шумом свалился на дорожку, перевернулся на живот и стал ползти по газону к выходу – думал, что так он сократит свой путь. Он полз, передвигая ноги и руки, цепляясь своими наростами за холодную острую траву и пеньки, торчащие из земли. Пока он полз, бородавки с силой отрывались, оставляя на его теле открытые раны, из которых сочилась кровь. Он задевал раны ветвями от кустов и веточками, лежащими на земле; земля и мелкие камушки застревали в бороздах на его теле, что доставляло ему огромную нестерпимую боль. Дополз он только лишь до забора и… попытался подняться, опираясь на металлические прутья, но дальше двинуться не смог. Из пальцев его ног стали прорезаться корни деревьев, с силой разрывая мышцы. Кожа начала грубеть и черстветь… Она иссыхала и становилась как древесина. Это было настолько мучительно больно, что у него вырвался крик. Он кричал и стонал изо всех сил; крик превращался в жуткий вопль, пока его тело приобретало новую форму. Он кряхтел и ревел от боли, когда происходили эти омерзительные мутации. Куски его кожи, усыхая и теряя влагу, отпадали; вместо неё на кровоточащей ране появлялись деревянные борозды.

Мужчина отчаянно пытался схватиться за металл руками, но его руки мутировали. Кожа прорывалась насквозь изнутри ветками, а тело разрывало внутри. Ошмётки кожи падали, вырывая куски мяса из тела. Кости оплетались жёсткими прутьями. Это было мучительно. Его конечности приобретали вид искажённых ветвей деревьев. Из борозд на туловище свисали внутренние органы… Прорвав изнутри дыру, вылезла ветвь в области кишечника. Кишки выпали на траву, и мужчина попытался их собрать в руку, чтобы вернуть на место, но их пронзили острые тонкие ветви. Печень и селезёнка вмиг были буквально разодраны в клочья. Мучительные крики раздавались по всему парку, но их звон поглощал стелющийся по земле туман.

В течение получаса мутация была завершена, и у забора появилось новое дерево, которое оплетало своими ветками металлические жёсткие прутья. Земля впитала кровь, и к утру туман должен был поглотить зловонный запах гнили и падали.

Вся мерзость и пакость этой жуткой мутации заключалась в том, что мужчина при всём этом остался жив. Только теперь его мысли стали мыслями дерева. Он будет жить, лишившись памяти, пока его природа не будет восстановлена. Личность этого мужчины не сотрётся, отныне он будет жить в совсем иной форме, и часть его будет осознавать своё положение, но эта часть будет отодвинута на второй план и лишь в некоторые моменты будет себя проявлять…

Теперь всё стихло и наступило жуткое молчание. Через некоторое время появились две маленькие фигуры, в их руках поблёскивал золотой колокольчик. Позвонив в него три раза, они проткнули кору дерева острым шипом-трубочкой, и из-под коры полилась жидкость. Этой жидкостью они наполнили свой колокольчик до краёв, вынули шип-трубочку и направились к аллее. В мгновение ока через аллею была протянута тонкая паутинка, и две фигуры растворились в ночной мгле.

Тётя Ада привезла меня домой уже за полночь. На улице заметно похолодало и стало так темно, что не видно было толком ничего.

Я поднялась в свою квартиру усталая и опустошённая. Я просто валилась с ног! Хотелось принять тёплый душ, чтобы смыть с себя больничный запах и лечь в тёплую мягкую любимую кроватку!

Взяв с собой пижамку с мишками (мою любимую), я направилась в ванную. Разбросав по ванной комнате одежду, я покружилась перед зеркалом, улыбнулась сама себе, потому что выглядела бесподобно даже в уставшем виде, и залезла в душ. Вода всегда меня успокаивала; как только она начинала сочиться по моему телу, то сразу уносила всю боль с собой в канализационные стоки. Поэтому, если мне морально плохо или же физически, то первое место, куда я захочу направиться, – это ванная.

Намылив себя очень вкусно пахнущим гелем для душа, я случайно обратила внимание на руку… на место, откуда брали кровь из вены. Не знаю, как описать, но выглядело это местечко как в фильмах ужасов – знаете, это когда человек превращается в зомби или заражён страшным вирусом… В общем, место, куда мне вставляли иглу, чуточку почернело, около него образовалось серо-синее пятно в виде небольшого ореола. И вся область этого серого пятнышка была пронизана чёрными пульсирующими сосудиками. Казалось, будто бы в жилах течёт кровь чёрного или тёмно-синего цвета, кожа стала очень тонкая, почти полупрозрачная и приобрела трупный оттенок.