– Чтобы кто-нибудь, вроде тебя, – усмехнулась моя спутница, – не надругался над ними, не испортил или не похитил эти куклы до оплаты, внутри у них он поставил какое-то устройство или датчики, создающие вокруг небольшое физическое поле (не буду врать какое, потому что ничего в этом не понимаю – электрическое, электромагнитное или какие там бывают ещё?). Поэтому к ним и не прикоснуться. К примеру, даже если сейчас попробовать эти биороботы одеть, – одежда всё равно будет болтаться на маленьком расстоянии от их кожи. Хорошо, что на такой подзарядке куклы и сами, как видишь, особо не могут двигаться, только покачиваются. А то бы они тут таких дел натворили! Я как-то ради любопытства сама до одной дотронулась – так меня тоже шарахнуло мама не горюй! Так что осторожнее! Мы-то, живые, лучше! – снова расхохоталась она и продолжила: – А когда за них заплатят, он, приделав гениталии, убирает это поле и передаёт их заказчику.

– Дорого они стоят?

– Бешеные деньги! – расширив глаза, сказала Эля. – Это же штучный товар, понимать надо! Сейчас он четыре куклы, которые увёз с собой, продаст заказчикам – и год-другой может шиковать на полную катушку. Но он не шикует, а всё работает.

– А разговаривать они умеют? – спросил я Эльвиру, снова кивнув на кукол.

– Когда на зарядке, как сейчас, – точно нет! Я пробовала – не отвечают. А уж когда поле с них снимут, думаю, что да. Он же в них всякие-разные чипы вставляет: так что и кричат, и стонут, как захочешь, и разговаривают, сколько пожелаешь. – Она немного помолчала и добавила с усмешкой: – Неужели ты думаешь, что если бы этих кукол можно было трогать, я бы тебя сюда привела?

Я всё ещё никак не мог прийти в себя от увиденного и пялился как сумасшедший на голых баб.

– Ладно, – сказала Эля, – мне домой пора. Мы здесь работаем через сутки, так что завтра меня не будет, появлюсь только в четверг. Если следующую ночь тоже решишь здесь спать – готовь деньги, на халяву не прокатит.

– Конечно, отдам, не волнуйся, – ответил я. – А если хочешь, оставайся со мной.

– Нет-нет, мне сегодня обязательно нужно домой, надо ещё до города доехать, а вот после следующей смены… Ты когда уезжаешь?

– Обратные билеты у меня на прицепной вагон на пятницу, – сказал я. – Нужно будет ещё что-то с документами решать. Кстати, в четверг меня здесь будут награждать как лауреата конкурса, – вспомнил я. – Будет как раз твоя смена, давай отпразднуем?

– Хорошо. С четверга на пятницу я смогу остаться.

Она положила на барную стойку ключ от двери и попрощалась:

– Будешь выходить – обязательно запирай дверь. Обязательно! И ни в коем случае никого сюда не приводи и ничего здесь не трогай! А то оба вляпаемся в историю. И – готовь деньги!

– Замётано! – ответил я, уже чувствуя, что опять валюсь с ног. – Хочешь коньячку на посошок?

– Нет, мне надо ещё до дому доехать. Ложись спать, у меня есть запасной ключ, я закрою.

Сказав это, Эля вышла и заперла за собой дверь.

Я подошёл к барной стойке, выпил рюмку коньяка и кое-как доковылял до дивана. Хотел было выключить свет, но, ещё раз взглянув на стоящих в углу как привидения кукол, передумал.

Уже засыпая, я не мог отделаться от ощущения, что голые женщины и мужчины продолжают пялиться на меня. Тогда я встал, задёрнул все шторы и расставил все ширмы. Но так было ещё неуютнее: мне всё мерещилось, что вот-вот куклы сами сорвут все занавеси и набросятся на меня.

Я опять поднялся и снова открыл все шторы и сложил ширмы. Так под неусыпными взглядами десяти биороботов обоего пола я наконец-то провалился в тяжёлый сон.

Всю ночь мне снились кошмары. Урки, опаивающие меня в поезде водкой и с приставленным к горлу ножом шарящие по моим карманам. Тараканов, хватающий за лобки одновременно Чулкову и женщину, похожую на Водянову. Влад Покров, занимающийся сексом с оленями. Поддонов, голый и пьяный, с крыши отеля грозящий кукишами московскому Кремлю. И, наконец, сам я, лежащий в Мавзолее вместо Ленина, и шагающие надо мной строем все десять кукол обоего пола с эрегированными членами и разверзнутыми влагалищами! И вот проходящая надо мной Kendra Lust вдруг приостановилась и со всего маху плюхнулась на меня. Во мне будто что-то хрустнуло, и я проснулся.

Утром вставал я довольно тяжело, но несколько лучше, чем мог ожидать. Куклы по-прежнему были все на своих местах, и Kendra Lust, по-видимому, наяву на меня всё-таки не садилась.

Я принял душ, умылся. На барной стойке по-прежнему стояла початая бутылка коньяка и остатки фруктов. Я выпил рюмку, закусил долькой лимона и грушей, собрал жалкие остатки денег, взял ключ и отправился на завтрак. Заперев дверь, поднялся по полулестнице на второй этаж комплекса и проделал долгий путь от макушки до основания ствола «Древа Хитрово».

В ресторане я увидел завтракающих за одним столом Влада Покрова со своей как всегда эффектной коллегой и Евгения Витольдовича Тараканова, но без помощницы.

– Где ваша очаровательная спутница? – спросил я его.

– Она сегодня решила пропустить мероприятия форума, отдыхает в гостинице, где мы поселились неподалёку, – потупив глаза ответил Тараканов. – А у меня сегодня запланировано выступление.

Завтрак их был очень обилен, так как они по-прежнему расплачивались спонсорскими картами. У меня же деньги почти кончились, так что мне пришлось довольствоваться лишь омлетом, парой бутербродов и чашкой чая – это всё, на что у меня хватило.

– Вчера вы были очень фамильярны с красавицей, похожей на Наталью Водянову. Ваша помощница могла обидеться, – решил поддеть я Тараканова.

– Это не ваше дело, – резко ответил он.

– Скорее обиделся спутник «Водяновой», – поддержал меня на этот раз Влад Покров. – Он вас, кажется, вчера немножко помутузил, Евгений Витольдович?

– Вы, журналисты, любите всегда всё приврать! – ещё больше озлился Тараканов. – Вот вы, товарищ Скромный, вчера и панельную дискуссию пытались повернуть не в ту сторону! И сегодня с самого утра наводите инсинуации на чиновников!

– В какую – не в ту? – обиделся я. – Орловские коллеги поймали представителя власти на откровенной безграмотности и вчера просто напомнили об этом. Так о каких же горизонтах доверия с прессой можно говорить, когда одна из сторон – в данном случае власть – изначально играет краплёными картами?

– Это могла быть не безграмотность, а простая ошибка, – сказал мне Тараканов. – Какой-нибудь малообразованный референт написал губернатору глупый текст, а тот его озвучил. Только и всего.

– У меня тогда к вам два вопроса, – вцепился я в Евгения Витольдовича. – Первый: если необразованный помощник написал губернатору глупый текст, то зачем умный губернатор принародно озвучил эту ахинею? Значит, он и сам не умнее своего глупого помощника. И второй: а кто брал на работу этого малообразованного референта? Ответьте!

Тараканов на минуту задумался, икнул и произнёс:

– Меня самого на работу брали потому, что у меня большой опыт и хорошие объективки. Но я вчера говорил в своём выступлении и сегодня готов повторить, что журналисты, критикуя ошибки других, не должны ставить себя над ситуацией, выше всех. Вы что ли, Игорь, никогда не ошибались?

– Конечно, ошибался, и не раз, – ответил я и поведал собеседникам следующую историю.

Как-то раз в американском Ванкувере, что в штате Вашингтон, мне довелось освещать торжества, посвященные 70-летию перелёта Валерия Чкалова через Северный полюс. Туда по этому случаю с родины лётчика приехала нижегородская делегация. Торжества в честь юбилея перелёта Чкалова, Байдукова и Белякова через полюс в США приурочили к национальному празднику – Дню независимости. В этот день все американцы от мала до велика высыпали на улицы на праздничные шествия. Так как времени на подготовку материалов у меня было мало, я воспользовался этим праздником, чтобы во время процессий насобирать у жителей Ванкувера и Портленда различных семейных историй о тех чкаловских мгновениях в Америке. В результате в опубликованных мною статьях «Русский герой американского Ванкувера» появился следующий фрагмент: