– Выдвигаемся! – скомандовал Жданов.

Он сел впереди, рядом с Михалычем. Сталкер, его жена и Свирский расположились на заднем сиденье. Алиса села с краю, чтобы Игнат оказался между нею и Павлом. Псарев не увидел в этом ничего странного.

Водитель закрыл единственную дверцу, запустил двигатель. Пропеллер за спиной Игната загудел. Вибрация передалась корпусу саней. Задребезжали стекла.

– Этот гроб на полозьях не сломается? – спросил Пес, стараясь перекричать гул пропеллера. Ответа не последовало.

Аэросани тронулись. Сначала они ехали медленно, но скорость все возрастала. Промелькнули за бортом строения промзоны. Вот уже ворота, которые при их появлении распахнула охрана. И не прошло и пары минут, как группа выехала на просеку, ведущую в сторону Ладожского озера.

Только теперь Игнату стало ясно, куда направляется их машина. Он с неохотой признал, что для езды по рыхлому снегу аэросани подходили лучше, чем какая-либо другая техника. Сугробы, в которых неизбежно завяз бы любой автомобиль, они рассекали легко и изящно. И разваливаться пока не спешили.

– Эта колымага не так уж плоха… – проворчал сталкер, но никто не отреагировал на его замечание.

Командир кратко ввел отряд в курс дела. Их целью был залив Свирская губа на другом берегу Ладожского озера. Там, согласно показаниям пленного, находилась база дикарей. Требовалось установить, насколько силен и многочислен противник.

– Че? Свирская губа?! – Игнат не упустил возможности постебаться над странным названием залива. – Твоя губа, Паш, хе-хе.

– То есть воевать с ними мы не должны? – уточнил Павел, не отреагировав на подколку Пса.

Его реплика позабавила Захара.

– Воевать? Впятером? Ну, ты шутник, Свирский. Нет, только разведка. И вот еще что. Туда до нас уже одну группу отправили. Серьезных ребят, с автоматами. Но они пропали. Если выясним, куда сгинули, хорошо.

– Самим бы не сгинуть, блин, – буркнул Игнат. После этого на долгое время все замолчали.

Алиса плохо себя чувствовала, ее знобило. Она то и дело прижималась к мужу, и тот ощущал, как она дрожит. Лицо Чайки покрыла нездоровая бледность, ее подташнивало. Павел, сколько его знал Игнат, никогда не слыл болтуном. Водитель был поглощен наблюдением за дорогой, а Захар обдумывал детали операции. Ответственность, возложенная на него Советом, стала сюрпризом для Жданова. Приятным или нет, он еще сам не понял.

Аэросани мчались по просеке. В этих краях не было ни одного обитаемого поселения. Даже в прежние времена, до глобальной катастрофы, на берегах Ладоги жило не так уж много людей, огромные пространства занимали леса и болота. Теперь все деревни и поселки давно поглотил смешанный сосново-березовый лес. Если бы не кропотливый труд лесников из Всеволожска, то чаща стала бы вовсе непроходимой.

В одном месте дорогу частично перегораживал свежий завал: упали три сосны. Но лесорубы успели обнаружить помеху и оттащили деревья. Так что аэросани спокойно проехали дальше.

– А вдруг эти сосны специально свалили, чтоб нам помешать? – предположил сталкер вслух, надеясь, что его замечание выведет товарищей из полусна.

– Не-е. Точно нет, – отозвался Захар.

Игнат начал скучать. Он пару раз попытался подколоть командира, но безрезультатно. Алиса на вопросы, как она себя чувствует, бормотала: «Все нормально». К сплошной стене заснеженных деревьев за окнами саней Пес давно привык.

– Мы че, так и будем теперь всю жизнь ехать по этой просеке? – Игнат понимал, что несет вздор. Но в душу его начал вдруг закрадываться необъяснимый страх. Он не видел вокруг ничего подозрительного, но от этого беспокойство лишь усиливалось. Сталкер знал одно, но твердо: они – чужие в этом суровом, холодном мире, в котором не было больше места человеку. Угроза здесь могла исходить откуда угодно.

И тут лес кончился. Аэросани съехали с довольно крутого обрыва и помчались дальше. Краем глаза Псарев успел заметить на берегу странную конструкцию из двух полукруглых дуг. Наверное, раньше они соединялись посередине, но теперь торчали в разные стороны, а между ними зияла брешь[1].

– Это ж памятник какой-то военный, – вспомнил сталкер спустя пару мгновений. – Точняк. Он не сломан. Так и должно быть. Ишь ты, как раньше строили. До сих пор стоит…

Монумент остался позади, аэросани въехали на обширную пустошь, простиравшуюся до горизонта. Ничего не было видно, кроме заснеженной равнины. Ни деревьев, ни холмов, ни зданий.

– Итить, да мы на Ладоге! – только тут Игнат понял, где оказался сейчас отряд.

– Пипец ты внимательный, – огрызнулся спереди Захар. Сталкер нахмурился. Поведение Жданова ему категорически не нравилось. Пес очень не любил, когда его поддевали.

Аэросани мчались по льду замерзшего озера все дальше и дальше. Алиса спала, убаюканная равномерным гулом мотора. Павел тоже клевал носом. Игнат думал о том, что с таким командиром толку от их экспедиции выйдет мало, в чем бы ни заключался ее смысл. Захар ломал голову над вопросом, как выполнить возложенную на отряд задачу.

А Михалыч уже несколько секунд с беспокойством вглядывался в темную точку вдалеке, к которой они стремительно приближались. Прямо перед санями водитель отчетливо увидел грузовик, провалившийся под лед. Скосив глаза на командира, Михалыч не увидел на лице того и тени удивления. Жданов равнодушно смотрел на ледяную пустыню, словно не видя другого автомобиля, попавшего в беду. Молчали и остальные.

– Захар, глянь! – Водитель решил, наконец, привлечь внимание командира к тонущему грузовику.

– Че там? – Тот пригляделся и пожал плечами. – Ниче нет, расслабься.

Вместо этого Михалыч резко выключил двигатель. Аэросани по инерции проехали еще несколько метров и остановились.

– Че за хрень?! – закричал с заднего сиденья Псарев.

– Михалыч, ты че творишь? – напустился на водителя командир.

– Там машина тонет. – Тот не сводил глаз с грузовика, уже почти целиком погрузившегося под лед.

Захар схватил его за грудки и принялся трясти.

– Слышь, мудила, – рычал он. – Ты че там за самокрутку курил, а? Колись. Дурь употребляешь?

– Дык машина! Тонет! – твердил Михалыч.

Водитель никак не мог понять, как остальные могут не замечать то, что видит он. Если бы он увидел дракона или единорога, тут другой разговор. Тогда Михалыч сразу понял бы, что бредит. В грузовике, который ушел под лед, не было ничего диковинного. Бывает. Может, жители другого поселка ехали через озеро да угодили в полынью.

Игнат встал, приоткрыл люк и выглянул наружу. Ничего подозрительного. Сплошная снежная пустыня. Ни единого следа пребывания людей.

– Нет там ничего, – сказал сталкер, залезая обратно в кабину. – Чисто.

– Ах ты, сраный наркоман! – зарычал командир.

И замахнулся кулаком, но в последний момент вмешалась Алиса.

– Постой. – Она ловко перехватила занесенную руку, отвела удар. – Это похоже на галлюцинацию.

После этого Чайка ласково, тщательно подбирая слова, обратилась к Михалычу.

– Расскажи, что ты видел. Что за грузовик?

– Машина. Грузовик. Старый, как в кино[2], – затараторил водитель, обрадованный тем, что хоть кто-то встал на его сторону. – Под лед ушел. Немного вода пузырилась, потом успокоилась.

– Бред какой… Нет, он точно чокнулся, – застонал Захар.

Но на него уже никто не обращал внимания, все слушали рассказ Михалыча. Даже Павел проснулся и внимательно прислушивался к разговору.

– А из какого кино? – уточнила Алиса. Жданов покосился на девушку, как на сумасшедшую.

– Дык это, про войну. Про эту, как ее. Блокаду. – Водитель широко улыбнулся, радуясь, что вместо тумаков получил всеобщее внимание и интерес.

– Что ж, какая-то логика есть, – прокомментировала услышанное Чайка. – Михалыч тут самый старший. Он эти фильмы смотрел уже взрослым человеком. А мы вряд ли вообще видели. Вот ему это и померещилось. А почему? Кто знает. Ментальное воздействие. Или тут газ какой-то выходит…