— К сожалению, первый контакт с сингапурской полицией оказался не совсем удачным, и, думаю, пройдет много времени, прежде чем полицейские чиновники Сингапура станут оказывать содействие американской полиции.

— В общем, ты прав: та история очень сильно подорвала взаимоотношения правоохранительных органов наших стран. — Ризал сказал это так виновато, словно взаимоотношения испортились по его вине. — Но я думаю, что это не касается нас, старых приятелей, так ведь?

— Так-то оно так! — согласился Дональд. — Но мне бы не хотелось, чтобы у тебя были неприятности из-за меня.

— Что, очень рисковое дело?

— Есть немного, — кивнул Дональд.

— Отлично! — неожиданно воодушевился Ризал. — А то я совсем засиделся: в основном рутинная работа! А докладывать своему начальству я не собираюсь: какое им дело, как я провожу свое свободное время!

— А если еще понадобятся люди?

— У меня найдется пара-тройка надежных ребят! Или этого мало? — спросил Ризал, перехватив скептический взгляд приятеля.

— Да нет, это я о своем, — вздохнул Дональд.

А затем Дональд Шеппард, не вдаваясь в подробности и не называя Рассказова, поведал своему сингапурскому приятелю о некоем «добропорядочном» человеке, который является одной из самых мощных фигур в наркобизнесе на Востоке.

— Ты знаешь, Ризал, это очень хитрый и изворотливый мужик: сам никогда не участвует даже в сомнительных делах. Но к нему масса претензий у многих стран Европы, а также у Америки.

— А что же Интерпол? — нахмурился Ризал.

— Я всегда восхищался тобой: главное всегда видишь в первую очередь! — одобрительно кивнул Дональд. — Дело в том, что ему пока удавалось избежать картотеки Интерпола. Сейчас он допустил один промах, за который его можно прижать даже в Сингапуре, но этот промах такой маленький по сравнению с тем, чем он занимается, что он может отделаться простым штрафом.

— Как же так? — удивился Ризал. — У меня под носом живет, как ты говоришь, настоящий наркобарон, крутой преступник, а я о нем и не слыхивал? А ты в курсе, дорогой мой Дональд, что в Сингапуре за три грамма героина приговаривают к смерти?

— Конечно! — пожал плечами Шеппард. — И я еще раз повторяю: это хитрая и умная бестия, он в вашей стране ведет себя тише воды, ниже травы, а всеми делами заправляет на стороне!

— Так что же ты от меня хочешь? Как же я смогу предъявить ему обвинение?

— Да нет! Мне нужна помощь совсем другого рода. Мне нужно спасти друга, который был захвачен его людьми и по его личному приказу.

— Насколько я понял, ты хочешь освободить своего друга, не прибегая к помощи официальных властей, чтобы не насторожить его, так?

— Именно!

— Это уже сложнее! — вздохнул Ризал. — Сколько времени ты можешь мне дать?

— Дня два-три, думаю, он выдержит.

— Это уже кое-что! Значит, так, сейчас мы расстаемся: мне нужно кое с кем повидаться, а завтра вечером я позвоню и мы договоримся о встрече, идет?

— О большем я и мечтать не смел! — радостно воскликнул Дональд, а потом спросил: — Послушай, Ризал, а почему ты не спрашиваешь меня о том, кто этот человек?

— Во-первых, ты мне ни разу не назвал его имени, а значит, либо не хотел, либо не мог, вовторых, я в данном случае следую поговорке одного арестанта: меньше знаешь — дольше живешь!

— Спасибо тебе! — растроганно произнес Дональд.

— За что? — удивился Ризал.

— За веру!

— А разве ты бы поступил иначе? То-то! — добавил он, когда Дональд смущенно пожал плечами…

Вечером следующего дня Риэал позвонил:

— Как я и обещал, нашел для тебя пятерых парней, готовых по первому требованию даже немного пострелять, если понадобится. Надежные ребята!

— Спасибо, Ризал, я был уверен, что ты не оставишь меня в беде! — Дональд улыбнулся. — Слава Богу, но пока переходить к силовым методам не требуется. Однако надо кое за кем понаблюдать.

— Без проблем! Я пришлю к тебе одного: он у них за старшего. Поставь ему задачу и договорись о контактах. Да, не вздумай заговаривать об оплате: они сами мне должны.

— Как скажешь. Спасибо, с меня причитается!

— В Америке отдашь, если понадобится, — усмехнулся Ризал.

Итак, извинившись перед Ланой и Вороновым, Дональд Шеппард направился к наблюдателям, а потом намеревался встретиться с Ризалом.

— Как здорово наблюдать за мужиками, когда они в отличном настроении! — заметила Лана, как только Дональд вышел из номера.

— Кого ты имеешь в виду? — улыбнулся Воронов.

— Как — кого? Вас обоих! Ну, Дональд ладно: во-первых, ты на свободе, во-вторых, дождался наконец звонка от своего шефа… А ты?

— А что — я?

— Да ты только взгляни на себя: ты же просто сияешь! И с чего бы это, а? — В ее голосе было столько лукавства, как будто она спрашивала только из вежливости, заранее зная ответ.

— Честно? — спросил он, не сводя с нее глаз.

— Желательно! — кивнула Лана.

— Конечно, слов нет, и я рад тому, что вырвался из лап этого змея, но главное… — Он помолчал и тихо добавил: — Самое главное, что я вижу тебя!

— Ты уверен? — тихим томным голосом прошептала Лана.

Воронов не ответил, лишь сделал шаг навстречу девушке.

— Дверь! — напомнила она, и он быстро встал, но дальше все пошло как при замедленной съемке: он закрыл дверь на ключ, затем выключил общий свет, медленно повернулся к Лане и приблизился к ней.

Лана неотрывно провожала взглядом каждый его жест, каждый шаг, словно не понимая, что с ней? И что с ним?

— Подожди минутку, я сейчас, — неожиданно проговорила Лана и направилась в ванную, чтобы там, наедине с собой, принять окончательное решение. Она включила воду, медленно скинула с себя одежду и встала под душ, пытаясь разобраться в самой себе и в своем отношении к Андрею.

Как тут не вспомнить Гамлета: «Быть или не быть? Вот в чем вопрос!» Не допускает ли она сейчас какой-нибудь ошибки? Не напридумывала ли она себе все? Да, Андрей Воронов — сильная личность, большой умница, элегантный, интеллигентный, порядочный… А как смотрит! Просто мурашки по коже! Такого она еще не испытывала, даже с Савелием. Почему ДАЖЕ? Она же сама говорила, что к нему чувствовала не любовь, а что-то другое: светлое, чистое, нежность большую, возможно, благодарность, но не любовь!

Лане почему-то вспомнилось, как Савелий представил ей Воронова. Сначала она взглянула на него мельком, протянула руку, ивДруг Андрей на какое-то мгновение задержал ее руку в своей. Она подняла глаза, и вот тогда по ее спине впервые пробежали мурашки. Нет, не от испуга, а от невероятной радости.

Остальное Лана едва помнила: она смутилась, потом смутился и Андрей, тут же выпустил ее руку, отвел взгляд. Савелий нахмурился, она чтото сказала и неестественно рассмеялась. Вскоре Андрей ушел, и они больше не виделись, не считая, правда, случайной встречи на улице, когда Лана с Савелием куда-то спешили. Столкнувшись с ними, Андрей сухо поздоровался и тут же, сославшись на важные и неотложные дела, исчез.

И вот судьба снова предоставляет им шанс! Шанс? В таком случае, что же она раздумывает? Почему она испытывает такое волнение, словно там, за дверью, ожидает первый в ее жизни мужчина?

Лана не стала вытираться, а, быстро накинув на себя махровый халат, остановилась перед дверью и сказала себе: «Если я сейчас выйду и Андрей будет ждать меня уже в постели, то я, конечно же, пересплю с ним, но это будет совсем не то, чего бы мне хотелось».

А чего бы ей хотелось, она и сама толком не знала, знала лишь, что не хочет обыденности. Пусть придумывает мужчина!

Воронов же с трудом пересилил себя и решил не торопиться, растянуть удовольствие: он считал эти мгновения самыми прекрасными в отношениях между влюбленными и называл их предчувствием любви.

Как только девушка скрылась за дверью, Андрей стал лихорадочно расстегивать пуговицы рубашки, бросая нетерпеливые взгляды на дверь ванной. Скинув рубашку, он быстро стянул брюки, но вдруг его взгляд упал на зеркало и Андрей неожиданно увидел себя как бы со стороны. Он вел себя как мальчишка! Ему вдруг стало стыдно: из ванной сейчас выйдет прекрасная девушка, которая и зашла-то туда просто поправить прическу. Выйдет и увидит его. «Здрасьте, я ваша тетя!» Хорош он будет без штанов! Он быстро, буквально за пять секунд, оделся и сел на диван, положив руки на колени, как примерный и терпеливый школьник.