Альбусу казалось, что он уже слился с дверцей, став с ней одним целым. Он сам не заметил, что улыбается во все лицо. Его тетя полюбила их друга. Она тоже увидела, может, и не полностью, но она увидела, что он особенный. Альбус и без того знал, что его решение подружиться со Скорпиусом было правильным, но сейчас, когда его, казалось, всегда строгая тетка одобрила его выбор, Альбусу стало легче. То, что он услышал об отце своего друга, когда они с Джеймсом и Розой подслушали разговор родителей, не давало ему покоя все эти дни. Но теперь он знал: его переживания напрасны.

— Он совсем не похож на Драко в годы учебы, Гарри, — продолжила Гермиона. — Он другой. Лучше. В разы лучше. И Драко в нем. Это он его так воспитал. Не был бы Скорпиус таким, если бы Малфой остался тем… — она замялась.

— Тем алчным до власти и травли грязнокровок гадом, — закончил за нее Гарри.

— В общем, да, — выдохнула Гермиона. — Я уверена, война показала ему, что важно, а что — нет. Останься он при прежних взглядах, он бы не воспитал такого сына. Мне этого достаточно, чтобы ему поверить.

— Но, если бы он поддерживал связь с Пожирателями… — заговорил Гарри.

— То — что? — спросила Гермиона.

— Нам бы это пригодилось.

— Не думаю, что он настолько на нашей стороне, — ухмыльнулась Гермиона.

— И он не Снегг. Он так не сможет. Его либо раскроют, либо он переметнется на их сторону, — раздался голос где-то вдалеке, и Альбус понял: в кухню вошел Рон.

В комнате повисла тишина. Альбус все так же прижимался ухом к двери, молясь только о том, чтобы его не раскрыли. Попасться сейчас, после всего, что он услышал… Ему очень хотелось спать, маленькая комнатка так и звала его свернуться калачиком и уснуть. Но Альбус боялся, что, поддавшись порыву, следующим, что он увидит, будут лица его родителей, обнаруживших его в своем укрытии по утру. А это грозило неприятностями. И он ждал, когда же родители отправятся по своим комнатам, чтобы он вернулся в свою. Спать под оглушительный храп Джеймса.

— Невилл уверен, что все получится, — сказал Рон.

— Я тоже так думаю, — ответила Гермиона.

— Так может, ты в таком случае пойдешь спать? — спросил Рон.

Альбус подумал, что еще никогда не любил своего дядю так, как в этот момент.

Дождавшись, пока за дверью все стихнет, и, на всякий случай, подождав еще несколько минут, Альбус выбрался из своего укрытия и, посмотрев по сторонам, подошел к столу. Его кружка все еще была на месте. Обрадовавшись тому, что родители не придали значения не пойми откуда взявшейся на чистом столе посуде, Альбус допил оставшуюся воду и на ватных ногах направился к лестнице. Хотелось спать. Альбус был уверен, что его сну теперь не помешает даже храп. И как ему ни хотелось теперь, подслушав разговор родителей, ворваться в комнату девочек и разбудить Розу, чтобы все ей рассказать, желание упасть лицом в подушку было сильнее.

Решив, что обсуждение услышанного вполне потерпит до утра, Альбус медленно зашагал по лестнице, аккуратно опуская ноги на каждую следующую ступень. И обругал себя, поняв, что не помнит, которая из них скрипит.

В спальне все еще стоял невероятный храп. Хьюго все так же сладко спал, свернувшись калачиком. Альбус еле удержал себя от того, чтобы не пихнуть ногой его кровать, и влез под одеяло.

Он все думал о том, что его тетя говорила об их с Розой друге, и от этого на душе становилось тепло. Альбус ни за что не поверит, что отец Скорпиуса может быть замешан в чем-то противозаконном. Гермиона была права: Скорпиус очень хороший, он не был бы таким, если бы его отец был плохим человеком. И из головы не шли слова о том, что в Замке уже все готово для того, чтобы упрятать там эту опасную штуковину. Он понял одно: прятать ее будут там, куда ученики не смогут добраться. Но что это за место? Быть может, Хогсмид? Но старшекурсникам туда ходить можно. Погрузившись в свои мысли, Альбус не заметил, как заснул.

— Ал, вставай, — шепотом сказала Роза.

Альбус приоткрыл один глаз и, увидев нависшее над ним лицо сестры, натянул одеяло по самый подбородок.

— Ну, поднимайся же! — громче сказала Роза.

— Роза, у нас же каникулы, — сквозь сон пробормотал он.

— Уже почти обед, — ответила Роза и сдернула с него одеяло, отчего Альбус тут же подтянул коленки к животу.

— Мы отправляемся через час, — не унималась Роза.

— К-куда отправляемся? — непонимающе спросил Альбус, приподнимаясь на подушке.

— По домам едем, — сказала Роза.

Альбус подпрыгнул на месте, заозиравшись по сторонам: братьев в комнате не было.

— Я вчера подслушал разговор родителей! — прошептал он, приблизив лицо к Розе.

— Когда? — удивилась она. — Мы же пошли спать одновременно.

— Я вставал ночью, — сказал Альбус. — Ходил на кухню попить воды, а туда пришла твоя мама с моим отцом.

— И они тебя не заметили? — изумилась Роза.

— Не заметили, — сказал Альбус, — я спрятался в какой-то комнатушке, что в конце кухни. Видела, там есть крохотная дверца? Я ее прежде не замечал.

— Да, я видела, — ответила Роза. — Это комната Кикимера, — самодовольно сказала она. — Я у мамы спросила про эту дверь в первый же день.

— Того самого Кикимера из Хогвартской кухни? Ну ничего себе, — присвистнул Альбус.

— Так что ты услышал? — спросила Роза.

— Они говорили о той штуке, про которую мы слышали тогда, после праздника. И о Скорпиусе.

— О Скорпиусе? — глаза Розы поползли на лоб.

— Да, — улыбнулся Альбус. — Твоя мама сказала, что он ей нравится.

Роза как-то странно улыбнулась и снова посмотрела на Альбуса:

— А что с той штукой? — спросила она.

Дверь распахнулась, и в комнату заглянул Рон.

— Просто чтобы ты знал, — сказал он, обращаясь к Альбусу. — Мы с твоим отцом поспорили. И если через пять минут он не увидит тебя за кухонным столом, набивающим рот яичницей, до конца каникул будешь работать у нас во «Вредилках», — Рон многозначительно выпучил глаза.

— Работать во «Вредилках»? — восторженно воскликнул Альбус, и Рон, недоверчиво сощурив глаза, сказал:

— Да, мыть туалеты.

И хитро улыбнувшись, он захлопнул за собой дверь.

— Не вышло, — понимающе улыбнулась Роза. — Так что насчет разговора? — спросила она, внимательно посмотрев на Альбуса.

— Роза, — серьезно сказал он, свесив ноги с кровати и потягиваясь. — Я не хочу мыть туалеты. Пойдем завтракать.

На кухне было полно народу. Мама Альбуса суетилась у плиты, бросая через плечо один за другим дымящиеся блинчики. Джеймс их ловил с завидным мастерством и отправлял по тарелкам. Отец сидел во главе стола, развернув перед собой газету, и то, что за газетой скрывается именно он, Альбус понял только по торчащим над бумагой черным волосам. Сверху слышались возбужденные голоса: Гермиона бегала по комнатам, собирая багаж всех членов семейств и наспех прибираясь в комнатах, а Рон ходил за ней, делая вид, что помогает, отчего ее голос становился только громче и раздражительнее. Лили и Хьюго сидели возле окна и играли в волшебную игру «пикси-докси-василиск». Споры о том, что появилось раньше: эта игра или магловская ее версия «камень-ножницы-бумага» не давали покоя ученым из соответствующего ведомства Министерства магии и по сей день.

Когда весь багаж был уложен, а дети накормлены, семьи Поттеров и Уизли направились к выходу под нескончаемые крики Вальбурги Блэк, в которых, впрочем, впервые за время их пребывания на площади Гриммо, 12, слышались нотки радости.

Оставшиеся дни зимних каникул, которые Альбус провел в своем доме, пролетели незаметно. Лили, лишившаяся компании Хьюго на занесенной снегом улице площади Гриммо, оккупировала все личное пространство Альбуса, каждый вечер провожая его спать до самой двери его спальни и встречая на ее пороге, только он вставал с постели. Джеймс был увлечен тренировками полетов, проводя все дни с отцом на заднем дворе. А мама вела ту обыденную жизнь, к которой привык Альбус, когда он еще не учился в Хогвартсе: днем она наводила порядок в их доме, проводила время с детьми, а по вечерам усаживалась за письменный стол, придумывая новый текст для спортивной колонки «Ежедневного пророка». Письма от Скорпиуса все не было.