– А куда делись эти полукони? – спросила неожиданно увлеченная рассказом графа Фийя.

Юлиан понял, что история Элегиара с сухими цифрами и фактами не очень-то и волнует айорку, поэтому решил не грузить светлую головку лишними знаниями. И не стал рассказывать, почему в Элегиаре несколько уровней стен, как долго и непросто создавался баланс, позволяющий соседствовать рядом друг с другом столь разным существам.

– Не нашли себе места в этом мире, – коротко ответил он.

– Как это?

– Выжили, Фийя, лишь те расы, что смогли приспособиться. Оборотни известны своей стайностью, они буквально выгрызли право на существование, – два вампира одновременно поморщились от воспоминаний запаха волков, хотя не одними волками был един род оборотней. – Вампиры за счет долголетия и здоровья нашли себя в ученых профессиях, в управлении и в качестве охраны. Наги тоже, как и оборотни, держатся друг за друга, очень флегматичны и представляют ценность и как лучники, за счет сильных длинных рук и высокого роста, и как охрана. Каладрии, это птичьи гибриды, – очень памятливые создания, поэтому живут в библиотеках, канцеляриях и архивах. Так, кого я еще забыл?

– Этих страшных, как чертей, суккубов.

Фийя злобно фыркнула и прошлась взглядом по мимо шествующей рогатой даме, видимо куртизанке. Для себя служанка уже поняла, что очень невзлюбила суккубов, вот сразу же с первого раза.

– Ну, влечению все возрасты покорны, Фийя, так что эта раса тоже нашла свое место на Юге, – Юлиан весело взглянул на перекошенную ревностью мордашку айорки.

– Правильно, а больше они ничего и не умеют.

– Я бы поспорил. Куртизанки, встречающиеся с богатыми господами, зачастую образованны и приятны в общении, они умеют одинаково хорошо и петь, и танцевать, и поддерживать любую беседу.

– Тогда почему они просто шлюхи?

– Фийя! – недовольно шикнул на айорку граф. – И суккубы, и инкубы пали жертвами предрассудков. Неважно, кто они есть сами для себя, важно, что прочие расы видят в них лишь вестниц и вестников богини Зейлоары. Если образованная суккуб придет искать работу в качестве писаря, хозяин возьмет ее лишь за тем, чтобы сделать любовницей и по ночам утолять похоть.

– Сами виноваты! – мстительно ляпнула, не подумав, Фийя, а затем резко вспомнила предостережения Кайи касаемо отношений с графом и неожиданно поникла.

– Фийя, Фийя. Тебе все-таки стоило бы научиться чтению, может хоть это поменяет твои взгляды на жизнь.

– Зачем, тео? Вы же и так интересно рассказываете.

Граф де Лилле Адан в ответ лишь устало вздохнул.

Простодушная Фийя не понимала языка расиндов, поэтому то и дело интересовалась, что значит та или иная надпись. Элегиарцы не общались на иных языках, и Юлиан услышал аельскую речь лишь дважды, а северной не было и вовсе. То тут, то там попадались магические лавки, и, не выдержав на третьей вывеске, граф нырнул под яркую красную арку, украшенную пурпурными бугенвиллиями. Вампиров вмиг окутали благовония. Фийя и Юлиан одновременно сморщили носы и чихнули. В воздухе клубился горчичный дым, а на окрашенных желтой краской полках стояли странные предметы. Под потолком покачивались гирлянды из сушеных полевых чертят.

– Что это, тео Юлиан? Фу… – девушка с высунутым языком в оскале, обнажавшем острые клыки, помотыляла ладошкой перед носом. – Здесь кто-то умер?

– Нет, красавица, это горячие ароматы! – послышался из-за прилавка хитрый голос.

Оттуда вынырнул невысокий, как и все южане, загорелый мужчина, обросший по бокам жирком, что колыхалось под его песочным платьем. Слишком ласковым взглядом торговец посмотрел на северян, приложил ко лбу правую руку и выставил ее вперед – так здоровались элегиарцы.

Юлиан повторил жест, а за ним и Фийя.

– Что он сказал, тео Юлиан? – спросил осторожно, по-аельски, снова чихнув, Фийя.

– Я говорю, – торговец обратился к девушке на ломаном аельском, – что это ароматы любви, милая женщина.

– Любви? – едва ли не воскликнула Фийя. – Но от них же воняет!

– Мужчины, когда чувствуют эти нотки на теле женщины, считают их невероятно изысканными и привлекательными, теряют над собой всякую власть. Все девушки, желающие понравиться своему избраннику, должны обязательно купить эти духи.

Пока Фийя с раскрытым ртом похлопала глазами и снова принюхалась, пытаясь различить в сдавливающей вони что-то, что возбуждает мужчин, Юлиан бродил взглядом по полкам.

– Заговоренные монеты Прафиала для богатства, амулеты Гаара для долголетия, подвески Хеймейя на исподнее для мужской силы… – начал вопросительно перечислять торговец, стоя непозволительно близко к разглядывающему товары графу. – Есть еще кольца Шине, которые дарят ясный рассудок…

Юлиан мотал головой и хмурился, пытаясь отвязаться от настырного мужчины. Но тот не сбавлял напора.

– А вот вода со священного озера Офейи, где магический источник. Исцеляет любые болезни! – подсказал на ухо торговец, периодически поглядывая на замершую перед духами Фийю.

– Глядите, а это противоядие…

– От чего? – тут уж и у Юлиана блеснули глаза.

Заметив интерес покупателя, явно богатого, торговец оживился, приосанился и важно указал ладонью на лежавший на полке рог.

– Остался последний… Великолепно действует.

– От чего противоядие? – еще раз, уже настойчивее, спросил граф.

– От всего! – многозначительно улыбнулся продавец и коснулся рога размером с женскую ладошку с трепетом и нежностью. – Дорогое удовольствие, но обезопасит любого путника с Севера от заговоров, яда и порчи.

– Даже от заговора? – Юлиан повеселел, зная, что порча, заговоры и проклятья в магии – это шарлатанство. Как и все эти амулеты счастья, здоровья и богатства. – А чей это рог?

– Кельпи! – восторженно произнес торговец. – Вы не представляете, как его тяжело достать! Северных демонов воды очень тяжело изловить. А знаете, как получают рог?

– Как? – с трудом сдерживая смех, поинтересовался Юлиан.

– Держат шесть мужчин за шесть ног, а седьмой пилит! Чудесное приобретение, покупайте и оградите себя ото всякого зла!

В магазине раздался громогласный хохот, и граф, схватившись за живот, уже представлял, как будет объяснять Вериатель, что у нее должны иметься рога и шесть конечностей.

– Пойдем… Ох… Пойдем, Фийя…

– Подождите! – графа встретил осуждающий взгляд. – Если вы сейчас не купите этот последний волшебный рог, его может приобрести следующий покупатель, который окажется более дальновидным! – торговец забеспокоился и стал обегать графа то слева, то справа. – У вас еще есть шанс. Я готов пойти на уступку по цене!

– Сколько же стоит этот… этот дивный рог Кельпи?

– Всего лишь десять золотых! Но вы мне очень понравились, господин, поэтому такому видному мужчине я готов отдать за восемь! Даже за шесть!

Новая волна хохота сотрясла своды магазина. Решив, что с него хватит, Юлиан со смехом выскочил на улицу и втянул свежий глоток воздуха. Спустя минуту, взяв себя в руки, граф хотел уже пойти с айоркой дальше, но Фийя вдруг задергала Юлиана за рукав.

– Тео, я, кажется, забыла колечко в магазине. Вертела на пальчике… Вертела и на полочку положила, кажется. Подождите немного, пожалуйста.

С этими словами покрасневшая девушка скрылась в лавке с горчичным дымом. Появилась она через несколько минут, и, найдя графа, который стоял чуть дальше в шумной толпе, пошла к нему. Слегка поджатые губы айорки налились краской от покусываний, а глаза стыдливо уставились в мощеную мостовую, но Юлиан этого всего не видел – он растворился взглядом в Элегиаре: в его богато одетых жителях, шумном рынке под каменными сводами, в женщинах с глазами цвета янтаря.

На полупустом рынке Фийя со стеснительным взглядом выпросила у графа купить ей простенькие наручи, но, получив серебряные, еще долго ходила пунцовая, как рак, и гладила пальчиками свои новые украшения, которые тут же надела.

– Тео Юлиан, смотрите! Какой красивый… это… это…