Готова.

На часах без двух минут полдень. Пора выезжать.

Решаю надеть темную норковую шубу с объемным капюшоном и светлые сапожки на квадратном каблучке. На улице метель.

Я оставила машину на подземной стоянке нашего жилого комплекса, так что мокнуть под снегом мне не придется, зато езды на лифте теперь не избежать.

– Что это? – спрашиваю я Марата, когда тот появляется на пороге моего кабинета.

– Букет, – растерянно отвечает он.

– Я вижу, что это букет. Откуда он? – начинаю злиться.

– Сегодня оставили у входа в клуб, – немного заикается парень.

– А с чего вы решили, что это мне?

– Денис, там, кажется, карточку видел, – неуверенно сообщает мой помощник, – вот я и решил принести букет вам в кабинет.

– Я же сто раз говорила всем сотрудником, что цветы, которые присылают гости клуба мы ставим в барную зону. Лично подарков и цветов я не принимаю.

– Но это не гости, – нерешительно говорит Марат, – это Максим.

– Какой еще Максим? – спрашиваю я, уже точно зная ответ.

– Харитонов, он у нас недавно выступал.

– Хорошо, Марат, можешь вернуться к своим делам.

Парень ощутимо вздрагивает. Так происходит каждый раз, когда я произношу его имя. Дурдом какой-то.

Уходит.

Я смотрю на огромный букет разноцветных альстрёмерий. Блаженная улыбка скользит по моему лицу. И как он узнал, что я обожаю эти крошечные лилии?

Кажется, где-то должна быть карточка. Начинаю осторожно перебирать листья. Наконец, небольшой конвертик падает мне в руки.

Открываю.

«Самой восхитительной из всех живущих на Земле. Макс.»

Пафосно, но мило.

Я наклоняюсь к цветам и вдыхаю их еле слышный аромат. Жаль, что я не смогу сегодня забрать букет домой.

Ладно, надо сосредоточится и немного поработать, а праздновать будем потом.

– Опаздываешь, – хмурится Ленка, но тут же расплывается в улыбке и крепко обнимает меня, принимая букет из двадцати белых и одной алой розы, – как мило.

– Белые розы – это количество лет, проведенных вместе с Васей, а алая роза – это ваша прекрасная дочь и моя крестница по совместительству.

Стягиваю мокрую от снега шубу.

– Привет директрисам!

Василий появляется вовремя, чтобы принять у меня шубу. Легко чмокает. Шутливо изумляется букету, и заявляет, что мне придется их догонять, потому что они произнесли уже ни один, и даже не пять тостов.

– Оно и видно, – фыркает Ленка.

– Что это там видно моей любимой жене? – доноситься из гардеробной голос мужчины.

– Все видно по твоей смешной улыбке.

Он появляется, чмокает Ленку в нос и тащит нас в гостиную.

– Минутку, – сопротивляюсь я.

– Дай человеку хоть умыться с дороги, медведь! – не зло ругается подруга.

– Пардон, дамы. Тогда мы все в нетерпении.

Беру с пола большой ярко-синий пакет, украшенный белой лентой.

– С годовщиной, родная, – снова обнимаю подругу.

Ленка улыбается.

– Откроешь?

Подруга быстро развязывает ленточки на пакете и достает картину, на которой изображено несколько сцен из жизни моих друзей. В левом верхнем углу еще совсем юные Ленка и Вася на выпускном вечере. В центре жених с невестой, кружатся в свадебном танце. В нижнем левом углу молодые родители с младенцем на руках. Правый верх картины занимает изображение Маруси на ее шестнадцатилетие, а вот внизу – любимая дача семейства Хромовых с цветущим яблоневым садом.

– Это…

Ленка прикрывает рот ладонью от изумления, и я вижу, что ее глаза наполняются слезами.

Действительно стоило так заморачиваться с этой картиной, чтобы увидеть вот такую реакцию лучшей подруги.

– …это необыкновенно! – наконец выдыхает Ленка. – Это такая память!

Подруга кидается мне на шею и крепко обнимает.

– Спасибо, тебе, Беллусик, – шепчет она.

Затем резко отстраняется и кричит.

– Вася, Вася! Ты только посмотри, что подарила нам наша красавица!

Она тащит картину в гостиную, и я следую за ней.

Кружится голова. Похоже, что я выпила слишком много. Порой от Василия отделаться не легко. Мы только за мой подарок пили три раза и все до дна. Похоже, что придется оставлять машину на стоянке у Ленкиного дома и вызывать такси. Ленка в очередной раз предлагает мне остаться, а я в очередной раз отказываюсь, ссылаясь на то, что не могу спать вне дома. На самом же деле я просто боюсь. Вдруг у меня начнутся кошмары, и друзья узнают, что я кричу и бьюсь во сне, потею и леденею одновременно. Они станут меня жалеть и выспрашивать. А я не хочу, чтобы кто-либо знал об этом. Только доктор Алла.

Я собираюсь вызвать такси, но Ай-фон в моей руке оживает. Незнакомый номер.

– Алло, – отвечаю я.

– Привет, красавица, – мужской голос в трубке.

– Кто это? – спрашиваю я, заплетающимся языком.

– О, похоже, что кому-то сегодня было весело.

– Макс? Ты что ли? – вырывается у меня.

– Красавица узнает мой голос? – легкое удивление.

– Я же просила не называть меня так, – проговариваю я каждое слово, – кстати, откуда у тебя мой номер?

Несколько секунд тишины.

– Украл, – отвечает Максим Харитонов. И тут же смеется в трубку.

– Как это украл? У кого?

Мне пора домой, что-то мозги совсем расползлись по черепной коробке и не желают собираться в кучу.

– У Орлова.

– Это плохо, – тяжело вздыхаю, вести диалог мне тяжело, – слушай, Макс, ты не вовремя позвонил, мне пора вызывать такси, так что я кладу трубку.

– Постой! – вскрикивает мужчина в трубку, боясь, что я и вправду отключусь. – Давай я сам тебя отвезу.

– Куда? – не понимаю я.

– Куда скажешь, любимая.

Мне кажется, что он улыбается в трубку.

– Не называй меня любимой.

Присаживаюсь на стул, ноги меня совсем не держат. Ну и получит же у меня Василий завтра! Что за вино он мне такое наливал, что я с трудом говорю и стою? А еще сказал, что домашнее, что сам делал из вишни, которую собирали на их даче. Ноу хао понимаете!

– А как мне тебя называть?

И правда, как ему меня называть? Надо подумать. Несколько секунд молчу, пока Макс не начинает звать меня в трубку по имени.

– Белла, – отвечаю я, – называй меня просто Белла.

– Хорошо, – соглашается молодой человек, – Белла мне нравится. Ну так, что, Белла, куда мне за тобой заехать?

Автоматически называю Ленкин адрес. Ой! Если он заберет меня от Ленки, то мне придется называть еще и свой адрес.

Хочу отказаться, сказать, чтобы он не приезжал, но в трубке уже короткие гудки.

Ладно, все равно он украдет адрес у Орлова, – думаю я.

Открывается входная дверь и на пороге родительской квартиры появляется Маруся.

– Тетя Белла! – ахает она.

– Привет, крестница, – говорю я.

– Ты такая… смешная, – девушка улыбается и присаживается передо мной на корточки, – вы что папино вишневое вино пили?

– Ага. Оно такое пьяное.

– Погоди, я сейчас тебе кофе сварю и станет легче, – говорит Маруся, и берет меня под руки, – пошли.

Крестница ведет меня на кухню. Усаживает на стул у стены и широко распахивает форточку.

– Завтра, как только я буду в состоянии, то убью твоего отца, – тихо говорю я.

Маруся опять смеется. Насыпает в турку черный кофе, корицу, наливает воду и ставит на огонь. По кухне тут же ползет изумительный кофейный дух.

– Ты у нас останешься? – спрашивается девушка. – Можем с тобой в одной комнате спать. Будет круто!

– Нет, малыш, за мной скоро приехать должны, ты же знаешь, что я не могу ночевать нигде, кроме собственной квартиры, – кажется, сознание начинает проясняться, и я уже могу говорить связно.

То ли морозный воздух из распахнутой форточки, то ли аромат кофе, но постепенно мне становится легче думать и строить предложения.

– Знаю, просто… – крестница заметно грустнеет.

Маруся снимает турку с плиты, когда кофейная пенка поднимается над ней шапкой, и наливает горячий напиток в бокал для глинтвейна.