Страх, ужас и неизвестность того, что будет дальше. Живущий с кличкой «Какун», постоянно подвергаемый унижениям… Он мог предполагать только самое худшее. Молодежь так жестока, когда собирается в группу…
— Шота даже взяла его в ротик, чтобы он стал тверже. Как я не пытался вырваться, но молодая кровь взяла своё — я начал получать удовольствие. Я должен был лишиться девственности вместе с Ичи, которая скинула балахон и осталась в одной маске с венецианского карнавала. Шота хихикнула, когда увидела, что мой скипетр стал как из железа. От её слюны он блестел и даже увеличился в размерах…И она тогда сделала э… это…
Король споткнулся на полуслове, будто шел, болтал и ударился о ступеньку лестницы. Кацуми смотрела на него.
— Шота начала надевать аптекарские резинки, перекручивать и тянуть их к основанию. Как я понял потом, это было сделано для того, чтобы мой скипетр не опадал. Резинки заперли кровь внутри и не пускали её обратно. А затем девушки подвели ко мне голую Ичи, которая уже успела раздумать и хотела убежать. Подруги ей не дали. Юмико уговорила Ичи сесть сверху и чуть-чуть ввести в себя мой напрягшийся скипетр. Всего лишь чуть-чуть и остановиться, когда будет больно. Та согласилась, и залезла на меня. Она дрожала и боялась не меньше моего. Шота направила мой скипетр в её гладковыбритую щелочку, и Ичи начала потихоньку опускаться. Она едва не сломала скипетр, когда Юмико с силой надавила ей на плечи. Ичи закричала тогда очень сильно…
Кацуми слушала.
— Она кричала, но подруги её крепко держали, а после пару раз подняли и опустили, чтобы девственная плева порвалась наверняка. Ичи соскочила с меня сразу же, как только они её освободили. Но они не отпустили меня. Нет, Юмико тогда сказала, что грех пропадать такому стояку. Она принесла тазик с водой и губку. Она смыла с меня кровь Ичи и надела на скипетр презерватив. А скипетр из-за аптекарских резинок начал понемногу синеть. И Юмико села сверху. Как оказалось, от вида дефлорации Ичи она очень возбудилась и мой скипетр почти весь скрылся в её горячей дырке.
Король почесал затылок и вздохнул.
— Я не ощущал ничего, кроме боли. Казалось, что ещё немного и мой скипетр лопнет от переполнявшей крови…А Юмико прыгала на скипетре, стонала и царапала мою грудь. Она жутко вспотела и сбросила с себя балахон. Снова показалось красивое тело, и я был внутри него. Честное слово — я не так представлял себе первый раз… А потом Шота сдернула с моего рта липкую ленту и заставила меня вылизывать её влажную щель. Сказала, что если я укушу её, то останусь здесь навсегда… Это продолжалось очень долго… Девушки менялись местами не один раз. Ичи успела подмыться и мастурбировала, глядя на то, как Юмико с Шота используют меня. Потом она тоже решилась и села на мое лицо. Я умолял, чтобы меня отпустили, но они только смеялись.
Кацуми молчала, она не знала, что сказать. Жуткая история. Именно тогда у него поехала крыша?
— Шота старалась сделать мне больно и постоянно называла меня Исиру. Когда я кричал, что я не Исиру, то она била кулаками по моим ногам и кричала, что я вру, что все Исиру — отъявленные лжецы. Как я понял из их отрывочных разговоров — они мне мстили за вечеринку в колледже, где Юмико и Шота изнасиловали пять парней. В моем лице девушки не только сделали подругу женщиной, они мстили всему мужскому роду. Я не знаю — сколько это продолжалось, час, два, три. Наконец, они устали и ушли. Представляешь? Погасили свечи и ушли, оставив меня в полной темноте. Они поднялись по лестнице, и я остался один в подвале дома Юмико Хэсагавы.
Один молодой человек в темноте… Кацуми слышала о таких похищенных, но ни разу не встречалась лично. Каково ему было тогда? Таково же, как и ей сейчас…
— Я начал кричать и кричал до тех пор, пока Юмико не спустилась с бейсбольной битой… Как оказалось, родители Юмико были богатыми людьми, поэтому сняли дом для молодой мисс Хэсагавы и почти не показывались в нем. Откупились деньгами от родительской заботы. А она не закатывала вечеринок, не приглашала друзей, кроме двух подруг — была хорошей ученицей и примерной девочкой. У неё даже парень был, которого она ни разу не приглашала к себе. Она была скромницей для всего мира… А в подвале становилась самой распутной шлюхой из всех, какие только существовали на Земле. Я был её маленькой тайной, ручным Покемоном.
Король снова тяжело вздохнул.
— Но как ты выбрался? Ты же стал другим? — спросила Кацуми.
— Я десять лет провел взаперти. Десять лет, представляешь? Ты провела всего месяц, а я был десять лет. Да, меня сначала искали, девушки приносили газеты с моими фотографиями, но после всё затихло. Отца у меня не было, а мать не выдержала моего похищения… Я тогда разгрыз себе вены на руках, — король показал на белые ниточки шрамов на запястьях. — Но Юмико не дала мне умереть… Она спасла меня и потом месяц держала почти неподвижным, чтобы я снова что-нибудь с собой не сделал. Читала книги, разные… К тому времени я уже смирился со своей участью… Девушки были ненасытными, они продолжали приходить к подруге. И если я плохо их удовлетворял, то оставался без еды. Юмико приносила мне витамины, вместе с подругами притащила беговую дорожку, гантели. Даже компьютер принесли, только без интернета. По нему я и научился создавать виртуальную реальность для видеокомнаты.
— Но как же ты выбрался? — повторила вопрос Кацуми.
— А я не выбирался. Я полюбил своих мучительниц и старался всегда делать так, чтобы им было хорошо. Мы переехали в другое здание и сделали видеокомнату для других девочек-писательниц, для их романов. Да, я всегда старался, чтобы моим королевам было хорошо. Вот и сейчас я должен в последний раз им сделать хорошо… Прости меня, королева. Я бы ничего этого не рассказал, если бы ты не угадала меня. Мы так договорились с Юмико — если ты пишешь меня, то я тебе всё рассказываю. Я полюбил тебя, королева Кацуми. Честно — полюбил. Я в самом деле несчастен, ведь я должен убить тебя. Последняя сцена из «Жестоких соблазнов» у тебя вышла очень крутой… Юмико рада будет увидеть тебя в последний раз…
Кацуми вскочила и опрокинула стул. Король даже не шелохнулся. Он смотрел в одну точку перед собой, а на щеках блестели две дорожки.
— Подожди, какая Юмико? Я не знаю никакую Юмико.
— Да нет, знаешь. Только под другим именем. Я тебя убью, а подумают на твоего мужа, Дженшина. Он скоро должен будет здесь появиться…
— Кто такая Юмико? — спросила Кацуми дрожащим голосом.
— Юмико взяла новое имя, ты видела её с Дженшином на диске. Теперь её зовут Минори Кимура. Ичи Хасимото и ты недавно видела. Её новое имя Азуми Симидзу, а Шота теперь зовут Кику Кобаяси. И Кику должна привести сюда Дженшина Ямамото…
Глава 27
В небольшом ресторанчике «Суши Наказава» сквозь запах благовоний прорывались ароматы пряностей, морских водорослей и вареного риса. Миловидная официантка с приклеенной улыбкой приняла заказ на сет и большой чайник «кукитя».
Дженшин не глядя сделал заказ — вряд ли сейчас пища полезла бы ему в рот. Он во все глаза смотрел на женщину с короткой стрижкой. Невысокая, худощавая, похожая на мальчика с огромными глазами.
Больше полугода назад он впервые изменил Кацуми и сейчас недоумевал — почему именно с этой женщиной? Разве мало было на презентации других более симпатичных особ, с которыми можно не плохо оторваться? Почему же она? Но, этот вопрос можно было обсудить и позже, сейчас же волновало другое — почему она на свободе?
— Ты неплохо выглядишь, — заметил Дженшин, пока официантка раскладывала перед ними приборы, выставляла квадратные тарелочки и небольшие подставки.
— Спасибо, Дженшин. А вот ты похудел. Что-то случилось? — спросила женщина.
— Да, случилось, — Дженшин проводил взглядом официантку. — У меня похитили жену. В подозреваемых оказался Кэтсу Исикава. Тебе что-нибудь говорит это имя? Скажи, тебя же тоже похищали?
Кику ахнула и приложила руку ко рту, словно старалась запихнуть невольный вскрик обратно. Если она сейчас играла, то её игра тянула на Оскара. Испуг в огромных глазах, вздрагивание, нервная дрожь на кончиках пальцев — Дженшин почему-то всё это отмечал про себя.
