– Что, сучка, почувствовала своё место? – раздался голос откуда-то сверху.
– Да… – в каком-то забытьи шепчет она, едва не теряя сознание.
– Умничка.
Резко дёрнув поводок, Сергей поднимает её с колен, снимает зажимы с сосков, сорвав короткий стон с губ девушки. Проводит несколько шагов по паркетному полу:
– Сними туфли, – торопливо скинув шпильки, Мария блаженно опускается полной ступнёй на пол, давая столь долгожданный отдых ногам.
Также резко Сергей сжимает её шею и прижимает к стене лицом. В глазах у девушки, хоть и закрытых плотной повязкой, запрыгали звёздочки от неожиданности и боли, но она молчит, и тут же слышит его голос:
– Ты сейчас – боишься? – тихо спрашивает он, склонившись к самому уху.
– Немного… – честно отвечает она.
– Хочешь меня? – коварно спрашивает он, наблюдая, как девушка вся извивается в его руках от едва сдерживаемого желания и переполняющих её эмоций.
– Очень… – выдыхает Мария, чувствуя, как желание сносит голову. А Сергей уже надевает на запястье наручник и говорит:
– Руки поднимай над головой и – не смей опускать! – послушно подняв руки вверх, девушка чувствует кольцо и на втором запястье. И вот руки уже крепко стянуты вместе. Лёгкая дрожь пронзила всё тело, а Сергей надевает манжеты и на ноги тоже. Щёлк – ставит распорку между щиколотками.
Выпрямившись, он почти касается спины девушки, полуобнимая её. Сжав соски пальцами, Сергей начинает больно перекатывать их, блаженно бормоча:
– Ммм… Твоя грудь – мечта садиста…
– Почему? – одними губами шепчет Мария, едва сдерживая стон: его запах сводит с ума, тепло тела обволакивает, мешая дышать, а боль не только обжигает острыми ощущениями, но и – неожиданно – будит такую дикую волну возбуждения, что девушка просто задыхается, поглощённая всем этим…
Сквозь пелену, помутившую сознание, до неё доносится столь же сладостно:
– Потом узнаешь… – и вдруг ощущения резко меняются: вместо жёстких, но всё же тёплых, живых пальцев соски снова сжимают металлические зажимы. С губ срывается короткий стон, Мария невольно выгибается в его объятиях, и чувствует, как цепочка между сосками натягивается:
– Открой рот, – тихо произносит Сергей.
Мария ощущает вдруг пальцы, только что крутившие её соски, на своём влажном языке. Вперёд-назад: пальцы ритмично двигаются по её чуть шершавому языку, а с уголков губ уже капает слюна. А вторая рука снова тянет цепочку, сковавшую грудь, теперь уже вверх. Соски уже онемели, и почти не ощущают боль.
Пальцы выскальзывают из её рта, а по зубам звонко клацает металл цепочки:
– Держи зубами, – и тут же опускает влажные пальцы вниз, касаясь набухшего клитора. Содрогнувшись всем телом, Мария громко стонет: возбуждение переполняет всё её существо, но распорки и высоко поднятые над головой руки лишают возможности хоть что-то сделать, даже свести ноги она не может сейчас. А пальцы, потрепав клитор, уже скользнули в горячую промежность: один, второй, третий, и – также ритмично, как чуть раньше во рту – двигаются вперёд-назад, сводя девушку с ума.
Внезапно резкий его голос разрывает тишину:
– Цепочку не смей уронить!
Мария уже словно в забытьи, и слова доносятся как сквозь плотный туман, она едва держится на ногах, мало понимая, что происходит и чего он от неё хочет…
И вдруг – сильный, резкий шлепок ладонью по клитору и шёпот в ухо:
– Кончай!
Мария вскрикнула, сотрясаемая оргазмом, и цепочка тут же выскользнула изо рта. Но девушке уже не до неё: Мария понимает вдруг, что сейчас по этой стене просто скатится вниз…
А Сергей тут же прижимает её к себе, держит крепко в своих руках, и тихо шепчет в самое ухо:
– Всё хорошо, девочка моя, всё хорошо…
Сняв распорки и наручники, довёл до кровати на полусогнутых, дрожащих ногах.
Мария ощущает, как Сергей садится на кровать. Несколько мгновений она слышит лишь тишину и его тяжёлое дыхание. И наконец он произносит:
– Я слушаю, – чуть помедлив и видя явную её растерянность, добавляет, – Ты за что-то хотела просить прощение. А за что-то готова была принять даже наказание. За что?
И тут Марию начинает трясти крупная дрожь: конечно, где-то по незнанию, а где-то из-за природной дерзости – но она действительно провинилась за время общения не один раз. И даже переступая порог этой квартиры она помнила абсолютно все свои «пригрешения». Но сейчас, когда вопрос был поставлен «ребром», девушка вдруг с ужасом поняла, что не помнит ни одного…
– Я не помню… – пересохшими вмиг губами тихо шепчет она, низко опуская голову.
– Плохая сучка, – вроде как разозлившись, выговаривает ей Сергей, – Я напомню тебе о каждом твоём «косяке», а ты будешь считать, – притянув девушку за руку к себе, он уложил её на колени. Мария вцепилась руками в его щиколотки, дрожа всем телом от предвкушения боли и зная, что на этот раз она будет – заслуженная.
– Раз, – произносит Мария на первый удар. И даже не удар – скорее, поглаживание напряжённой ягодицы.
– Ты забыла надеть чулки, когда прислала фото своего внешнего вида, – тихо проговорил Сергей, и Мария мгновенно вспомнила тот день: в первый же день общения ей было выставлено условие – каждый вечер присылать фото внешнего вида. И обязательно – в чулках. На третий день она торопилась, сходила с ума от желания пообщаться с Сергеем, и – отправила фото, едва закрылась в своей комнате. Вернувшись из магазина. Конечно, без чулок…
– Два, – послушно отсчитывает следующий удар Мария, а Сергей так же тихо поясняет:
– Опоздала, на целый час, а я тебя – ждал… Двигал планы… – как-то задумчиво произносит он.
Мария зажмуривает глаза под повязкой: и это тоже – было, но как-то подозрительно мягко её «наказывают», что же будет за настоящие оплошности?! И главное – что ещё «числится» за ней?!
– Три, – нежно касается ладонь уже расслабленной ягодицы: это – не больно. Это – даже приятно. Так и совсем непослушной девочкой можно стать: за такое-то «наказание»! озорная мысль проскальзывает в голове у Марии, и вдруг она вскрикивает от неожиданно резкого шлепка:
– Четыре! – испуганно бормочет она, уже даже не разбирая слов Сергея, а он что-то говорит и говорит, всё сильнее и резче опуская жёсткую ладонь на её попку…
На счёте «десять» ягодицы уже ощутимо горели, а к пятнадцатому удару Мария сдалась: перестав считать, она уже громко стонала, умоляя Сергея простить её.
Он остановился, поднял девушку, прижал к себе, прощая. Погладил по вздрагивающим от напряжения плечам: всё хорошо, ты умница… Она не плачет, нет: просто очень острой оказалась боль от ладоней, шлёпающих обнажённые ягодицы, просто сбилось дыхание, только и всего…
– Встань передо мной, – слышит она новый приказ.
Послушно встала на ноги, просто ощущая, что вот он – впереди.
Сергей поднялся с кровати, выпрямившись рядом с ней и, крепко сжав волосы, резко опустил на колени:
– Это – твоё место. Только на коленях! А теперь проси прощения язычком. Бери его в рот, – чуть коснувшись возбуждённой плотью её лица, произносит он.
Особо неопытная в этих ласках, Мария жадно набросилась на эту плоть. Как умела – ласково, нежно, старательно доставляла удовольствие своему Хозяину. И он даже начал стонать, как вдруг резко произнёс:
– ТАК ты меня по утрам будить будешь. А сейчас я хочу трахнуть твой рот, – довольно грубо прозвучало над её головой, – На спину. На кровать. И голову – свесь.
Кое-как забравшись на кровать, послушно легла на спину и свесила голову, как было приказано.
– Рот широко, и – не закрывать!
Сергей вошёл в неё резко и грубо. Мария тут же закашлялась, ощущая, как на глаза навернулись слёзы. А он, чуть выйдя, снова и снова погружался в неё, всё глубже с каждым разом:
– Я люблю, когда девочка – старается. Слюни… Сопли… И – широко открытый рот, – отрывисто приговаривал Сергей, понимая, что это у неё – первый опыт. Он не был насильником. И не старался причинить боль. Направлял. Помогал. Учил, как дышать, чтобы не задыхалась от непривычной наполненности глотки.
