Конт закурил предпоследнюю сигарету и, не торопясь покинуть безлюдную свалку, уселся на вросший в землю энергоблок. Порывы холодного ветра обдували разгоряченную голову и играли с длинными, белыми, как горный снег, волосами. Если бы поблизости кто-нибудь находился, то непременно подумал бы, что кладбище энергомобилей и бродяг посетила собственной персоной старушка-смерть в черном кожаном одеянии. Однако рядом никого не было, хотя тревожное чувство чужого присутствия не покидало старейшего моррона. Отчаявшись найти соглядатаев на земле, Конт воздел взор к небесам. В черноте ночного неба сияла россыпь золотистых звезд. Чужие солнца светили ярко в безоблачной ночи, но только одна из мизерных точек мигала. Это был спутник, обычный коммуникационный спутник, но с не совсем обычным оборудованием на борту. С его помощью за опасными врагами наблюдали вездесущие и почти всесильные шаконьесы.

Старинные настенные часы мерно отсчитывали последние минуты пребывания здесь хозяина. Их тиканье не раздражало, а наоборот, успокаивало, как, впрочем, и тихое потрескивание огня в камине, и мягкий, приятный свет, струившийся из-под выцветшего абажура антикварной лампы. Множество звериных шкур на полу, мебель из красного дерева и коллекция изящных мраморных статуэток на крышке камина придавали маленькому залу вид рабочего кабинета состоятельного человека, как минимум президента банка, городского управителя, но уж точно не рядового сотрудника ГАПС, проводящего большую часть времени за пытками, дознаниями и составлением формальных отчетов.

Мартин Гентар сидел возле камина в кресле с высокой спинкой и, положив руки на обшитые волчьим мехом подлокотники, листал толстую книгу под названием «Герделион». Историю шаконьесского рода бывший маг-некромант, а в нынешней ипостаси сотрудник Государственного Агентства Политического Сыска Полесья, знал не понаслышке, не из чудом добытой трофейной книги, а из собственной жизни. Шаконьесы были ядовитой занозой в сердце невысокого худощавого мужчины вот уже более тысячи лет, и ему никак не удавалось избавить мир от засилья агрессивно настроенных орочьих полукровок. Правда, о самом факте того, что врагу удалось выжить после падения Великой Кодвусийской Стены, бывший маг узнал совсем недавно, каких-то тридцать лет назад, но суть вопроса это не меняло. Шаконьесы незримо стояли за многим, против чего он боролся на протяжении столетий, просто он был слеп: ликвидировал последствия, воевал с внешними проявлениями хитрых замыслов тайного общества, вместо того чтобы посвятить жизнь искоренению самой причины.

Чтение великого труда целиком было бессмысленно и неинтересно, но процесс листания страниц помогал Мартину делать одновременно два важных дела: освежать в памяти некоторые события далекого прошлого и коротать время перед тем, как в его любимый кабинет, выбив дверь ногой, бесцеремонно ввалится группа вооруженных лиц, скорее всего, специальное подразделение ГАПС, прибывшее вчерашним вечером частным рейсом из Урвы.

Жизнь некроманта после разгрома подземной лаборатории «Проекта 107» неимоверно осложнилась. Шаконьесы нашли его и тут же стали умело использовать стандартные рычаги косвенного воздействия. Неповоротливая махина полесской государственности медленно развернулась и заработала против него. Зерно чужой воли упало в благодатную почву внутренней политической борьбы, бытового карьеризма и преступных интересов некоторых правящих кругов. Позиции Мартина мгновенно стали зыбкими, плюсы в одночасье превратились в минусы, но он держался в своем чиновничьем кресле до конца, использовал сотрудников ГАПС для борьбы с шаконьесами сколько мог, а смог он долго, почти полгода, пока кто-то сверху, кто-то из числа руководителей центрального аппарата Агентства, не отдал своим холуям приказ прикончить его.

Подтасовать факты и обвинить Гентара в злоупотреблении полномочиями было несложно, но его арест не решил бы проблемы шаконьесов, к тому же от поднявшейся шумихи зашаталось бы несколько солидных кресел, почти тронов. Решившие действовать тихо и не по закону бюрократы допустили ошибку: они давно страдали звездной болезнью и считали себя умнее других, а говоря проще, элементарно не признавали за нижестоящими способности думать.

Сначала в Старгород из Урвы неизвестно зачем прибывает спецрейс с пятью отъявленными головорезами на борту. Затем весь личный состав старгородского филиала ГАПС поднимается ночью по тревоге и вывозится на учебный полигон далеко за пределами города. А под конец из центра приходит срочная телефонограмма, в результате чего именно Мартин Гентар вынужден «...оставаться на секретной линии связи и ждать дальнейших распоряжений». Палачи прибыли, жертва на месте, свидетели удалены, а количество случайных потерь сведено к минимуму, то есть к дежурным сотрудникам, оставшимся, согласно уставу, сторожить опустевший офис.

Схема секретной операции не блистала новизной. Мартин не испугался и решил пока немного поиграть в навязанную ему игру, тем более что никогда не стоит торопить события и подставлять бока под лишние удары палок. Если бы он сразу кинулся бежать, то только облегчил бы врагам задачу. Одно дело – совершить нападение на офис ГАПС, а другое, когда сотрудника политического сыска «совершенно случайно» сбивает энергомобиль или пыряет ножом пьяный грабитель.

Мартин прислушался, закрыл книгу и, бросив последний взгляд на черный кожаный переплет с золотыми буквами, швырнул ее в огонь. Времени читать уже не было, гости прибыли, стоят за дверью. Вот-вот должна наступить точка невозврата, момент, с которого операцию по его ликвидации нельзя будет остановить. Хотя, с другой стороны, непоправимое уже произошло несколько минут назад, когда штатные убийцы спецслужбы хладнокровно расправились с дремавшей на постах охраной.

«Что ж, нет ничего вечного. Мой отдых в Полесье когда-нибудь да должен был кончиться», – тихо рассмеялся Мартин, закрыл глаза и крепче сжал подлокотники кресла.

Дверь, как и предполагал маг, с треском слетела с петель, правда, виной тому был не удар окованного железом башмака, а взрывное устройство направленного действия; почти бесшумное, но источающее клубы едкого дыма. В развороченном дверном проеме появились три фигуры в масках, облегченных диверсионных бронежилетах и, естественно, с оружием в руках. Царившие в зале уют и спокойствие были мгновенно нарушены глухими шлепками выстрелов через глушители и звоном разлетающихся со стола канцелярских принадлежностей. Пули исцарапали стол, разбили пару статуэток на камине и превратили в решето высокую спинку кресла. С полным опорожнением магазинов наступила тишина. По-прежнему мерно тикали часы, тихо потрескивали дрова в камине, но Мартина Гентара в комнате уже не было.

– Простучите стены, наверняка здесь есть тайник, – прошептал командир убийц, сопровождая приказ типичной для штурмовика жестикуляцией.

Солдаты кивнули и принялись за дело. Жертве некуда было идти, негде было укрыться. Она точно была еще здесь, пережидала опасность, спрятавшись за фальшивой стеной. Однако поиски не увенчались успехом: вход в потайную комнату не был обнаружен по причине ее отсутствия, а под широким столом и шкурами животных тоже никто не скрывался.

– Ищем, он здесь, – повторил приказ командир, сурово пожирая глазами разводящих в недоумении руками солдат.

– Командир! – вдруг выкрикнул невысокий убийца и затыкал пальцем в сторону камина. – Гномик, вон тот гномик, он мне подмигнул!

– Что за...! – хотел было выругаться старший в трио убийц, но замер, выронив из рук винтовку, и заморгал слезящимися от дыма глазами.

Две из дюжины статуэток на камине пали жертвой обстрела, но остальные уцелели. Они были довольно большими, сантиметров двадцать, не считая постаментов, и выглядели как живые. Искусный мастер трудился над каждым экспонатом коллекции не меньше месяца, тщательно и кропотливо шлифуя и подравнивая изгибы мускулистых тел и мелкие детали сложных, многокомпонентных доспехов. Даже с расстояния в пять метров командир мог разглядеть отдельные звенья кольчуг, волоски густых, всклокоченных бород, грозные гримасы и прищуренные глаза под сенью густых бровей, смотревшие на незваных визитеров сердито, как на заклятых врагов. Но самое удивительное – фигурки двигались: девять просто пыхтели, напрягая непропорционально большие бугры мышц и широко раздувая ноздри сливообразных носов, а один гном, тот, что стоял с краю, в кожаной безрукавке, вдруг выхватил из-за спины двуручный топор и ловко завертел его в сильных руках.