- А, правда, что вы больше детей иметь не можете?

- Гейб? Ну а кто же еще, - Диола закатила глаза. – Единственный об этом переживает. Когда выбирала оборотня, колебалась между ним и Эйтом. В результате победил снежный барс. А его задело. Они с пеленок оказывается конкурировали и Гейбу не понравилось, что он проиграл в этом вопросе. Вот и пришлось ему пообещать. Но беременность с Генри пошла не по плану. Главнокомандующий вызвал на срочные сборы. А там было холодно. Переморозилась я сильно. И плод выпрыснул яд в меня.

- Вы так спокойно об этом говорите, - я с уважением посмотрела на Диолу. Ведь по сути ее лишили одной их целей.

- Меня устраивает достигнутый результат, - женщина приняла важный вид. – Я горжусь своими мальчиками, как отцами, так и сыновьями. – И нормальным тоном добавила: - Тем более у меня целое училище подопытных осталось.

Как говорится, проще принять, чем понять. Это я о налоговом кодексе.

- Человек, тролль, снежный барс, водный дракон и вампир, – я загибала пальцы по мере перечисления. - Шестой кто? Кто же тот счастливчик, что породил Бешеного Же?

- Жером О’Нирх. Доводилось слышать? – не без гордости спросила Диола.

Я выдохнула. Медленно-медленно. Мой начальник большой фанат этого черта. Ну, хотя бы понятно, откуда у сына любовь к спорту.

- Это который Головорез? – слабым голосом уточнила я. – Слушайте, а не выпить ли нам? – Желательно чего-нибудь крепкого и чтобы просунуться у себя в доме!

Игра «Мяч на поле» считается весьма забавным зрелищем, а по мне так – просто массовая драка. Правила незатейливы: в команде по десять человек, мяч и небольшие ворота с каждой стороны поля. Судья выбрасывает мяч и начинается рубилово. Цель одна – закинуть мячик в ворота, пути достижения – любые. Ограничений нет. Вообще никаких. И вот ведущий игрок команды-лидера турнира уже который год - Головорез. Пояснять, за что он получил прозвище явно не надо.

- Да знаю я, как ты пьешь, - фыркнула женщина. – Я уже не в том возрасте, чтобы повторять твои подвиги.

- Вы на себя наговариваете, - я скромно улыбнулась. – Вам еще пить и пить.

- Не беспокойся, ты привыкнешь, - она похлопала меня по руке. – Тем более семейные сборы у нас проходят крайне редко.

Я прикусила губу. Тревожил мою душу еще один вопрос.

- Отцы понятно. А вот что с бабушками и дедушками? Они все легко отнеслись к внебрачным детям?

- Морально-этическая сторона? – Диола с деловым видом принялась расковыривать один из бутербродов. – А нет ее. Я специально выбирала тех, кто не осчастливит меня свекровью. Это бы нарушило эксперимент, ты знаешь, что бабушки любят вмешиваться в воспитание? - Я припомнила своих и кивнула. Не важно, будто тебе двадцать пять. Главное, покушала ты или нет. – Родители есть только у Эска. Но у троллей не принято вмешиваться в дела взрослых детей. Они и родственниками номинально считаться перестают. Ну, с а вампиром все еще проще. У сумеречных матерей нет. Обычно роды заканчиваются смертью.

- И вы рискнули от него родить? – я удивленно округлила глаза.

- Хм, - женщина поджала губы. – Мне не оставили выбора. Лаил заявился в училище, выложил на стол договор с моей подписью о согласие на рождение наследника. А я, хоть убей, не помню, когда его подмахнула. Десять экспертиз подтвердили - мои каракули подлинные. И что мне оставалось делать? Я же наг слова. Вот и…

- А если у отцов появятся другие дети? Или семья?

- Не у них, - жестко обрубила Диола. – Я же говорю – тщательно изучала психотипы. Даже мне они при наличии огромного живота предлагали брак только для галочки, и когда я отказывалась, с облегчением выдыхали. А дети… ты считаешь, что шестерых сыновей, которых они попеременно воспитывали, мало?

Мда, извращенность гениального ума Диолы я оценила. И заранее посочувствовала гипотетическим невесткам. Фраза «Дорогая, к нам едет мама в гости» смело можно смело приравнять к вестникам апокалипсиса.

Надо будет сделать пометку красными чернила в ежедневнике о том, что бабушку к воспитанию внуков допускать нельзя.

Стоп! Куда это меня понесло?! Какие внуки?!

За спиной раздался грохот. Видя, как вытягивается лицо Диолы, я предпочла встретить опасность фасадом, а не затылком.

В проеме, держа дверь за ручку, поскольку на петлях она больше не висела, стоял хмурый Эскабан - младший. Мда, гены однако. Силушкой папа одарил от души.

- Там с Генри что-то не так.

Я осознала себя уже бегущей.

Миллиардер лежал в кровати и стонал. Громко и с надрывом. Над ним стоял Эскабан-старший и махал каким-то веником.

- Духов изгоняете? – подозрительно спросила я.

- Остужаю, - рыкнул отец.

- Вот я принес, - в комнату ввалился Фуэтэль, держа миску с водой. Сзади его подпирал старший со склянками в руках.

Я потрогала лоб страдальца. Никакой лихорадки нет.

- Отставить самолечение, - я решительно оттеснила родственников от кровати, - нам нужен врач. В штанах.

- Ния, по-моему, у тебя пунктик, - фыркнул Фуэтель.

- У меня фобия, - мрачно ответила я. – А если он перекинется?

Диола поджала губы и достала видеофон:

- Нет. Не поможет. Не с Генри.

Собственно и вот. Простуда. На нервной почве. Интересно, а почему я тогда не слегла?

Охвайс официально страдал. Я на свою добрую голову (точно сотрясение заработала) предложила поухаживать за больным.

Сначала Генри было холодно. Я принесла одеяло и накрыла болезного. Потом ему стало жарко. Захотелось пить, я козочкой поскакала на кухню. Выяснилось, что вода его не устраивает, а жаждется чего-то кислого. Сделала лимонад. Оказался слишком кислый. Добавила сахара. Теперь сладкий, и вообще бульончика бы. Поминая высококультурными фразами свою доброту, я гремела кастрюлями на кухне, под страхом смерти варя заказанное, чтобы потом полюбоваться на спящего Охвайса.

Утром наг выспался, накопил сил и включил режим «я же мужик». Таблетки пить отказывался, согревающие ванны для ног делать – слишком по-женски, да и вообще, закройте шторы и дайте мне спокойно помереть.

- Никакого самолечения, - повторила я и отобрала у Эскабана-старшего склянку с подозрительно серо-зеленой бурдой. Воняло из нее носками месячной давности. – Доктор прописал лекарства, вот их пусть и принимает. Могу таблетку растолочь и с соком смешать, если уж трепетная душа не может проглотить горькую.

На меня недобро покосились, но спорить не стали. Правда, из-под подушки хворающего я извлекла какую-то колючую ветку. Но тролль сделал морду кирпичом (то есть просто отвел взгляд) и сознаваться в причастности к шаманизму не стал.

На свою голову Генри попросил почитать что-нибудь ему. Имелась у меня одна книжечка, оторванная от сердца Цилей. Судя по потрепанности обложки, отдиралась она не охотно. Триста сорок пять страниц страданий и сомнений. Розовые сопли не просто были размазаны по листам, они стекали с них. Именовалось это безобразие: «Любовный пятиугольник». Мне хватило бросить беглый взгляд на первые строчки, чтобы закрыть ее и больше не открывать. Как эта писанина, по мнению подруги, должна была скрасить досуг в отпуске, ума не приложу. Но теперь книжка пришлась кстати.

Охвайс воскрес. Он решительно встал с кровати, откинув одеяло, чтобы отобрать у меня этот сборник страданий. Вот что с мужчинами живительное слово дамского романа делает.

- Где ты взяла эту мерзость? – гнусаво спросил наг, держа книжку на вытянутой руке двумя пальцами.

- Циля подарила, - я гордо выпятила грудь.

- Только не говори, что это твое представление о романтике, - простонал Охвайс, бросая добычу в угол.

Я нарисовала в голове настолько суровую романтику, приправленную креативом Охвайсов, что поспешила сменить тему.

- А что с графиком? Совсем из него выбились?

- Не, просто пара пунктов сдвинули, - наг со скорбным видом забрался обратно в кровать. – Потом придется вдвойне наверстывать.

Как-то мне поплохело. Боюсь, по два сюрприза в день я просто не переживу. Надо лимит установить, что ли.