Ткнула пальцем в его грудь, не собираясь слушать дурацкие оправдания.

— У меня нет никаких баб! Я не понимаю, о ком ты говоришь?

— О тех, что тебе звонят! Ты, наверное, забыл их предупредить обо мне? Или оставил для того, чтобы удовлетворять свои потребности? Я же сейчас непригодна для этого!

— Ты что несешь? Совсем дура, что ли?

— Я, может, и дура, только не позволю вытирать о себя ноги. Слишком часто это делали.

— Я не вытираю о тебя ноги, я пытаюсь сделать все, чтобы тебе было хорошо. Скажи мне нормально, что произошло?

— Произошло то, что тебе звонят твои подстилки, чтобы сообщить, что они вернулись.

— Какие подстилки, куда вернулись?

— Инна! Знаешь такую?

По лицу заметила, знает и понимает, о ком я говорю.

Нет, мне срочно нужно успокоиться, я не собираюсь вредить ребенку из-за мужика, и уж тем более из-за его телки. Развернувшись, я вернулась в свою комнату, но так, как здесь больше не было двери, я решила пройти в ванную. Хотелось побыть одной. Нет, это не совсем так, просто мне не хотелось видеть Никиту, который все это время меня обманывал. Я уже дошла до ванны, когда он перехватил меня за руку, заставляя развернуться к нему лицом. Подхватил на руки, и словно я не прибавила в весе, все так же легко, как и раньше, понес меня к кровати. Уложил на свежее постельное белье, а сам присел рядом со мной, не выпуская из своей руки мою.

— Ты не будешь сидеть в ванной и додумывать всякую хрень, пока я здесь буду переживать за твое состояние. Пора учиться говорить сразу.

— Серьезно? Это ты мне говоришь? Чего же ты мне сразу не сказал, что не можешь покончить со своей прошлой жизнью?

— Потому, что это не так. Инна — мой друг, не больше.

— У тебя дружба с женщиной бывает только в горизонтальной плоскости.

— Я тебе правду говорю, любимая. Я с ней не спал. Думаю, от сестры ты знаешь, что осенью я попал в аварию, и как раз Инна была тем человеком, кто помог мне. Если бы не она, возможно, я бы так и умер на обочине.

— Может, мне еще ей спасибо сказать? — хлопнула ладошками по кровати, изо всех сил стараясь держать себя в руках и не переживать. Но получалось не очень.

— Если я тебе хоть каплю дорог, то можешь сказать.

— Я тебе не верю. Ты не умеешь дружить с женщинами.

— Тебе придется поверить, потому что это правда. И да, довожу до твоего сведения, как только ты ушла от меня, я не был ни с одной женщиной.

— Считай, я тебе поверила! Как же, три раза. А сейчас оставь меня одну, я очень зла на тебя.

— Я не оставлю тебя одну и не позволю злиться.

— Никит, пойми, я не верю тебе. Просто не верю. У тебя всегда столько было девушек, да одной Витки твоей мне хватило, и ты думаешь, что вот так просто я поверю, что ты прекратил блядскую жизнь? Тем более, если меня не было рядом? Зачем она звонит и сообщает тебе, что вернулась? Она не знает, что теперь есть я? Тоже не верю.

— Ты была всегда, и она об этом знала. А позвонила, потому что ее не было несколько месяцев в стране и….

— Остановись, пожалуйста, не продолжай! — внутри едва все не разрывалось от ревности. Какого черта он обо всем этом знает? Я не хочу это слышать. Мне больно. — Я не хочу… Никит, я не хочу… Не хочу знать, что ты все о ней знаешь. Это неправильно, это не для меня. Пожалуйста, прекрати.

— Да что не так, Мими? Я же с тобой.

— Да все не так, Крам! Тебе не должны звонить женщины! Не дол-жны!

— Ну нету у меня с ней ничего, Мия. Мы просто общаемся. Иногда по вечерам в клубе сидим выпиваем, разговариваем, но это все.

— Что? И ты так просто мне об этом говоришь? Сидишь с ней в клубе? Бухаешь?

— Бл*дь, нашел кому говорить. Мими, послушай, родная, — он коснулся лица, но я тут же отбросила его руку, ужасно злясь и не желая, чтобы он ко мне прикасался. Откуда мне знать, что он вытворял с этой Инной?

— Или ты со мной, и тебе больше не звонят подобные дамочки, или езжай к ней, а про меня забудь. Я все сказала!

Перебравшись на другой край кровати, я поднялась и присела, свесив ноги на пол. Хорошего настроения как и не бывало. А все из-за звонка дамы, которая вообще не имела никакого права звонить моему мужчине. Я очень ревнивая, а учитывая бурное прошлое Никиты, я имела основания ревновать.

— Мия, у Инны есть парень, которого она очень любит. У них сейчас какие-то сложности, и мы с ней разговаривали только на эти темы.

— А еще обо мне. С меня хватит, Никит. Я не шучу, эта дамочка не должна фигурировать в нашей жизни. Я не хочу, чтобы она тебе звонила. Ты сделаешь это для меня?

В спальне наступила тишина. Я сидела к мужчине спиной и ощущала его напряжение, а сама готова была в любую секунду расплакаться. Мне было больно. Больно от его молчания, больно от того, что он скрывал это общение, больно, что в его жизни до сих пор присутствовали другие женщины.

Не то чтобы это из-за моего прошлого, но почему-то я не верила в дружбу между мужчиной и женщиной. Я не верила в дружбу между моим мужчиной и чужой женщиной. Я эгоистка. И никогда не смогу это принять.

— Ты сделаешь это? — снова повторила свой вопрос, в надежде услышать положительный ответ.

— Нет, — серьезно ответил Крам, раня меня прямо в сердце, и, поднявшись с кровати, прошел к выходу: — Я верен тебе, Мия, но манипулировать собой не позволю.

По щекам покатились слезы, которые я попыталась тут же смахнуть. Я ничего не могла сделать со своими чувствами. Я искренне не понимала, как моему мужчине может звонить какая-то женщина, учитывая, что он с ними никогда не дружил. Ну я же прекрасно знала, что девушки у него были только для секса. Как мне поверить? Нет, я не могла! Просто не могла. Да стоит ему с ней встретиться или заговорить по телефону, я буду думать, что они общаются на интимные темы, договариваются о предстоящем вечере или оговаривают, какое она сегодня белье наденет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А вдруг она красивая?

— Ой! — вздрогнула я. Хлопнула входная дверь, Никита ушел. — Ну вот, сыночек, твоя мама — полная дура.

Я едва сдержалась чтобы не разреветься. Не хотела вредить малышу, а потому старалась держаться, как бы сейчас ни было больно. Но вдруг он поехал к ней? Господи, я же не переживу этого!

Да уж, а чего ты хотела? Сама закатила скандал, буквально толкнула его в руки этой девицы, а теперь ноешь?

— Мммм… Господи, ну за что мне все это?

Найдя в себе силы, поднялась с кровати и пошла на поиски своего мобильного. Телефон оказался на комоде в гостиной, видимо, Никита его туда положил, когда накрывал на стол. Да уж, вот и поужинали. Спасибо, Инночка. Чтобы тебе икнулось, зараза такая. А кушать ведь и вправду хочется, но сначала надо позвонить.

Взяв телефон, нашла нужный номер, и нажав кнопку вызова, приложила к уху.

— Да, Мими, привет.

— Привет, Виталина. Приедешь?

— Голос у тебя не самый веселый. Что произошло? Где Никита?

— Понятия не имею, где этот бабник. Может, к Инночке побежал. Приедешь? Не хочу оставаться одна, иначе расплачусь.

— Конечно, приеду, только скинь новый адрес, а то брат — конспиратор.

— Спасибо, милая. Жду тебя.

Сбросила вызов, написала адрес подруге и, отложив телефон, грустно вздохнула. В эту минуту мне уже начало казаться, что я погорячилась. Не нужно было так разговаривать с Никитой и требовать от него, чтобы он прекратил общение, но… Ревность, она никуда не исчезла, потому я и боялась потерять любимого. Его и так слишком долго не было в моей жизни. Но разве я не оттолкну его своим поведением? Черт, я взрослая девушка, скоро стану мамой, а такая неуверенная в себе и глупая. Что же мне делать?

Этим вопросом я задавалась до самого приезда Виталинки, а когда она вошла в квартиру, мне стало так грустно, что я почувствовала себя полной идиоткой.

— Мими, только не плачь. Вернется этот придурок, нашла из-за кого страдать.