А вот когда за спиной лязгнула железная дверь, я резко обернулась. Ничего не поменялось – тот же спокойный горящий взгляд, только бежать больше некуда.

– Не подходи, – попятилась я. – С чего я взяла, что он и дальше будет таким податливым? С чего я вообще взяла, что с ним так можно? – Я не буду больше с тобой спать…

Он вдруг повел носом, глаза пугающе сузились:

– Значит, с капитаном тереться продолжаешь, – он резко выбросил вперед руку и, схватив меня за шею, рванул в сторону ванной. Я вскрикнула, когда форма затрещала от его рывка.

– Пусти!

– Рот закрой! – процедил, развернув меня к себе. От спокойного и рассудительного мужчины не осталось и следа. Зверь – бешеный и неуправляемый. Он срывал с меня одежду, не заботясь, что я при этом чувствую. – Какого черта он тебя лапал?!

Я хотела крикнуть, что это не его дело, но испугалась. Мне казалось, он порешит меня тут же, а потом порвет Моргана.

– Он обрабатывал мне царапины от твоих когтей! – вскричала.

– Не дергалась бы – не пришлось обрабатывать! – рыкнул он и рванул меня в душевую кабинку.

– Да пошел ты! – развернулась и стукнула его в грудь со всей силы, а он ударил в ответ по кнопке душа. Я только успела подумать, что Зверь – первый в моей жизни мужчина, который не замахнулся дать сдачи, как на голову обрушилась вода. На мой вскрик он развернул меня рывком и толкнул к стенке кабинки. Послышался стук – Зверь сдирал с себя мокрую одежду, а потом позади щелкнула еще одна дверь, сужая пространство между нами.

Плеч коснулись горячие ладони, и я попробовала отскочить, но он только вжал меня в стенку, принимаясь зло тереть кожу. Я ежилась, пытаясь уворачиваться, но Зверь потерял терпение – обхватил меня за горло и прижал к себе спиной. Укус в шею показался выстрелом – ноги подкосились, воздуха резко стало не хватать. Я обхватила его руку, вставая на носочки и отплевываясь от воды, а он продолжал жадно и зло впиваться в кожу. Каждое его движение отдавалось внизу живота мучительным спазмом, будто он уже трахал меня. Я сжимала ноги, кусая губы, и пыталась сдержать непристойные стоны.

– Блейк! – вскричала, когда он запустил мне вторую руку между ног и без прелюдий ворвался внутрь.

Нервы натянулись до предела, и стоило их дернуть – меня тряхнуло. Я задрожала в его руках, скуля и выгибаясь, выпрашивая, чтобы не останавливался. В голове будто взорвало тормоза. Когда он вытащил меня из душа и толкнул на кровать, я уже не сопротивлялась. Даже мокрой было жарко, а когда Зверь навис сверху и собрал влажные волосы в кулак, вынуждая смотреть в глаза – тело будто окатило кипятком. Я бы предпочла не видеть его и не делиться своей позорной капитуляцией. Но его это не устраивало.

– Смотри на меня, – приказал он жестко и прихватил губами подбородок, когда я выгнулась от медленного скольжения его члена по самому чувствительному, пытаясь сбежать.

Его глаза полыхали холодным огнем, взгляд диктовал условия, а тело не оставляло выбора и возможности сопротивляться. Я сама схватилась за его плечи, когда он преодолел сопротивление и рывком схлестнул наши бедра, обвила его ногами и подалась навстречу. Чувство, что умру, если не получу от него то, что он хочет отдать, не оставило выбора. Я до дрожи его хотела – каждое движение, каждый вздох. Двигалась навстречу, впивалась пальцами в плечи и подставляла грудь под его губы, будто я не его жертва, а женщина. Будто я знаю, как это – быть настолько желанной. А он смотрел мне в глаза, сжимая пальцы в моих волосах, и двигался все быстрее. Жадно, дико, без передышки, доводя меня до состояния, которое обычно моим мужчинам было безразлично.

– Нет-нет-нет, – пыталась опомниться.

Но ничего не вышло, и я забилась в его руках от оргазма, вынужденно разделяя каждый вздох со Зверем, а он будто пил мои эмоции и не собирался останавливаться. Показывал мне, как я его хочу, и насколько мое «нет» ничего не значит. Хотела взбрыкнуть, вырваться из его рук, ведь он получил желаемое, но тело не слушалось, расслабленно плавясь от затухающих волн удовольствия. Я вяло дернулась, но тиски объятий только сильнее сжались. Он устроился со мной, уложив мою голову себе на плечо, и продолжал успокаивать – гладил, тяжело дыша.

– Пусти, – еле выдавила.

Послышался смешок.

– После такого говорят не «пусти», а «спасибо».

– Иди к черту!

– Вместе с тобой – куда угодно.

Его пальцы впились в шею, напоминая, что в переговорах с ним я снова проиграю.

Без скальпеля так точно…

Я еле заставил себя ее выпустить. Первый раз только разбудил аппетит, но не утолил голода. Но она не сдавалась так быстро, да и… сдастся ли вообще – непонятно. Кончает подо мной, но очков мне не прибавляет.

– Не знал, что оргазм может быть хуже изнасилования. Вчера ночью ты меня так не ненавидела…

– Вчера ты казался жертвой обстоятельств, и я умирала, – поднялась она и вознамерилась направиться в душ, но я перехватил за руку и дернул к себе. Девчонка уперлась ладошками мне в плечи, трогательно стесняясь наготы. Ее красивая взбудораженная грудь оказалась аккурат в доступе для губ, но я только нагло облизнулся, глядя ей в глаза:

– А что сегодня?

– Сегодня я сказала, что не буду…

– Твое тело сказало другое, – надоело мне уговаривать. – Связь с тобой – не на одну ночь. Вчера ты пыталась договариваться… – На хрен мне не дались договоренности, но я хотел «да»! Оно мне было нужно, как воздух. Не хотелось верить, что я потерял остатки себя в заключении, что неспособен заставить женщину хотеть меня. Тем более – свою женщину. – Давай вернемся к этому вопросу.

Она сжималась в моих руках, стараясь закрыться и одновременно показать мне, насколько ей плевать на мой взгляд. А я пожирал ее глазами, давая понять – как сильно хочу и буду. И плевать на ее мнение – она тоже будет хотеть…

– Ты без меня не выберешься. – Унизительно было напоминать о ее положении, но если так я могу закрепиться на зыбкой почве ее доверия – плевать.

– А ты сам выберешься?

Я оскалился, не сдерживая уверенности в эмоциях, и она нахмурилась – почувствовала меня и испугалась этого.

– Выберусь. – Мы замолчали, изучая друг друга. Вернее, изучал я. Она пыталась выдержать мое внимание. – Я не обижу, – осторожно потянул девочку на себя, и она поддалась.

– Ты уже обидел… – дышала все чаще, и я не понимал, почему. Боится?

– Не специально – так вышло. Больше не буду.

Она вдруг протянула руку к моему лицу, а я дернулся назад, не успев сообразить, что это просто рука. Самоуверенность сползла с лица, оставляя чувство наготы. Я смотрел на нее широко раскрытыми глазами, понимая, что не успел спрятать это чувство, и ее взгляд снова наполнился жалостью.

– Не будешь, значит… – Она не улыбнулась, но в эту секунду будто надела мне ошейник со злой усмешкой. И хотя это я брал ее силой, я втянул в эту связь… мне стало казаться, что это она утащила меня за собой.

– Не буду, – тяжело сглотнул. – Обещаю… – Еще одно обещание, о котором она не просила, но я с готовностью дал. И дернул ее в свои руки, будто она согласилась на обмен, вынудил ее развести ноги и усесться лицом. – Хайди, – смаковал ее имя. Хотя «Девочка со скальпелем» шло ей больше.

– Так и что с договоренностями? – в ее взгляде скользнул холод. И это взбесило. Но я взял себя в руки… вернее, ее.

– А что ты хочешь? – сжал в объятьях, прикрывая глаза. Приближение скорой грозы между нами наэлектризовало воздух почти ощутимо. – Что заставит тебя чувствовать себя по-другому?

– Я тоже хочу свободы…

Захотелось грянуть громом, что никакой свободы от меня ей не светит, что только мне решать, как, где и сколько… Но я будто наяву видел ту железобетонную стену, которую она выстроит между нами…

Перед глазами вдруг встала картинка из прошлой жизни…

…Разъяренный невменяемый брат, метавшийся по лужайке перед домом. Я тогда приехал с очередной военной подготовки буквально на пару дней, чтобы выслушать от него тонны нотаций и снова уехать, сцепив зубы. Зачем я приезжал в дом родителей – загадка. Но меня туда тянуло, потому что другого дома не было. А там – он. И то утро отложилось в памяти ярко, никогда не видел его таким… невменяемым.