Развязав бечевку, я осторожно приоткрыла сверток, чтобы показать эфес с переплетающимися виноградными листьями. Он был уникальным, единственным в своем роде. Мастера никогда не куют одинаковых.

Я подняла голову, одновременно убирая последний слой кожи и наблюдая, как дергается кадык на шее даэва, а ладони сжимаются в кулаки.

– Это невозможно… Этот меч… – Его мантия разметалась, собирая всю дорожную пыль, когда он присел перед оружием и протянул руку, не касаясь рукояти. – Ничего ведь не осталось.

На моем лице застыла маска. Я вдруг увидела, что глаза дива заблестели.

По мне горевали… Зажигали погребальный костер. И в день памяти посещали мою пустую могилу. Сезар правда думал, что я погибла. Мне стало горько оттого, сколько боли я причинила своим родным. Они давно похоронили меня, а теперь я словно восстала из пепла.

Голова заболела. Но слезы не шли – я давно уже разучилась плакать.

– Я… – Я коснулась кожи, которой был обернут Туманный, собираясь вернуть ее на место. Не в силах найти оправдание, я прошептала: – Извини.

– За что вы извиняетесь? – Сезар поднял голову. Его взгляд шарил по моему лицу – настойчиво, упрямо.

– За то, что не смогла прийти раньше, – прошептали мои губы в ответ.

Див вдруг схватил мою руку, и я ощутила тепло – он считывал мои эмоции. Мою печаль, что сливалась с его и становилась невыносимой настолько, что мужчина через несколько секунд отдернул ладонь.

Сезар выглядел потрясенным.

– Я не понимаю, что происходит, но идемте. – Он сам быстро завернул меч и передал мне лямку от ножен.

Див шагнул к ступенькам, я же оглянулась на Майю, беззвучно призывая ее идти рядом.

Многие даэвы были красивы, но внешность некоторых сражала и покоряла. Что-то в них казалось ненастоящим. Мой взгляд часто не мог оторваться от волос моего брата Фредерика, которые даже при свете костра блестели как золотые нити, но особенность Сезара оказалась куда глубже: он шел, словно плыл, природная грация и изящество движений вызывали неестественное чувство благоговения.

Ничего удивительного, что Майя оцепенела. А когда я подошла ближе, вцепилась в мою руку, дрожа.

Мы прошли мимо остальных воинов, что смотрели на нас внимательно и настороженно, но в то же время никто не спешил задавать Сезару вопросы.

– Расскажи мне сама, прежде чем я начну говорить глупости. – Заперев дверь, Сезар повернулся к нам.

Я оглянулась: в комнате стояла лишь кровать с резными столбиками и тумбочка. Аскетично. Ничего лишнего. В дальних путешествиях ценились чистота и удобство, а не внешний лоск.

Подойдя к постели, я положила Туманный на покрывало. Внимание мужчины вновь сосредоточилось на мече.

– Он тяжел для тебя, – произнес див, лишь констатируя факт.

– Да, – отозвалась я.

– Но все же ты можешь его поднять, – добавил он, словно насквозь прожигая меня взглядом.

Мы остались наедине. Пусть это и вызвало вопросы у остальных, но никто не смел их задавать – Сезар добился высокого положения, обусловленного не только покровительством моей семьи.

Я обернулась к Майе, одним взором говоря «Пора», – к счастью, она уже успела прийти в себя.

Отойдя в сторону, я медленно следила за тем, как ее капюшон с шорохом спадает, обнажая лицо. Лишь теперь я подумала, что, возможно, шоком станет и то, что я совсем не изменилась. Теперь я выглядела даже младше того мальчика, который, как и я, рано лишился родителей. Но, в отличие от меня, его не приняли в семью и не подарили свою фамилию, а просто взяли на воспитание.

– Сара, – выдохнул мужчина. Медленно, шаг за шагом, он приближался к девушке, словно боясь спугнуть. Сосредоточенный лишь на моем настоящем лице, он даже не заметил, что Майя, запаниковав, стала пятиться к стене.

Я преградила ему путь.

– Сара я, а не она, Сезар. Поверь мне, ты ведь знаешь, я никогда бы не соврала.

С каждым моим словом взгляд дива прояснялся. Он остановился всего в паре десятков сантиметров от меня и долго сохранял молчание, а мой взор оставался на уровне его мерно поднимающейся и опускающейся груди.

Аромат лаванды, висевший в воздухе, стал как никогда ярким.

– Как такое возможно? – хрипло спросил мужчина, нарушив тишину.

– Не знаю. Я очнулась в склепе неподалеку от Тронга. В Миртовом лесу, кажется… – Я оглянулась на Майю. Девушка кивнула, подтверждая мои слова. – Она была рядом, держала меня за запястье, когда мы вдруг поменялись телами.

Сезар посмотрел на Майю, а та быстро отвела взгляд, то ли смутившись, то ли испугавшись.

– Удивительное совпадение, – заметил он.

Повисло напряжение, девушка молчала.

– Кто-то нанес печати в склепе. Кровью. Там были разные знаки: и ограждающие, и защитные, и даже те, что согревали его стены. Но когда я очнулась, они все были выжжены.

– Нанесены кровью?

– Да. Учитывая, что мы на земле теневых, все более чем очевидно.

На скулах Сезара заиграли желваки. Но всего на несколько секунд, до того момента, как див прикрыл глаза, вздохнул, а когда вновь посмотрел на мир, на его лицо вернулось прежнее непроницаемое выражение.

– По словам Майи, раньше, когда она собирала ягоду в тех местах, то постоянно натыкалась на незримый барьер, – снова заговорила я. – Но вчера преграды вдруг не стало.

– Значит, к ее появлению печати уже были выжжены, – заключил страж и вновь посмотрел на девушку за моей спиной. – И вы не побоялись преодолеть те границы и даже войти в склеп? Одна? В место, которое ограждала магия?

Слова дива звучали как обвинение и даже меня заставили задуматься над ситуацией. Люди опасались колдовства словно хвори. Далеко не все понимали разницу между нашей силой и темной энергией, что вырывается из расколов в Дэвлат.

И от этого поступок Майи выглядел еще более подозрительным.

– Я… я… Я надеялась, что отыщу там что-нибудь ценное. Поэтому не позвала никого. Хотела отца порадовать, помочь ему. Мне было стыдно, да и страшно тоже, поэтому не призналась сразу, – практически прошептала она.

«Отыскать что-нибудь ценное…» – повторила я про себя. И нахмурилась.

– Майя, деньги не стоят жизни. А в этот раз ты рискнула ею дважды. – Девушка подняла на меня взгляд – с надеждой, понимая, что я не злюсь, и в то же время внимательно слушая. Но и разозлить меня было сложно, практически невозможно. – Ты вошла в склеп одна. Неизвестно, какое порождение тьмы могло спрятаться там на день. Не говоря уже о магии, способной тебя убить. Но в самый первый раз ты подвергла свою жизнь опасности, когда замыслила воровство. Даже будь там что-то ценное, это вовсе не означает, что у этого нет владельца или хозяина. – Я на несколько секунд замолчала, прежде чем продолжить: – Майя, каждое преступление или злонамеренная мысль очерняют душу. Я не пытаюсь запугать тебя. Просто, возможно, когда-нибудь именно чистота помыслов спасет твою жизнь.

Едва я закончила, как в комнате раздался тихий смех. Я с недоумением оглянулась. Сезар стоял, прикрыв половину лица – подбородок и губы – ладонью, а другой рукой уцепившись за столбик кровати.

Я застыла, ведь раньше почти не видела его улыбки. Зато теперь, став взрослым, Сезар так просто предавался веселью.

В первое время, когда его только привезли в обитель, он был угрюмым, прячущимся ото всех ребенком. Брать в семью чужих детей у даэвов было делом обычным – не каждая охота на порождения тьмы проходила благополучно, бывало, умирали целые отряды. И у Сезара погибли оба родителя, поэтому он оказался на воспитании в ордене Сорель.