— Официально пока не расписывались… Свадьбу, думаю, весной сыграем! Но при чем здесь Лана? — удивился Андрей и вдруг догадался: — Неужели в Чечню?

Полковник тяжело вздохнул и кивнул головой.

— Черт бы побрал всех кретинов, затеявших эту войну! — взорвался Воронов. — Думал, что после Афгана ни в одну подобную заварушку больше не сунусь, и вот — на тебе! Господи! И когда только я смогу пожить спокойно хотя бы месяц?

— А кто тебе сказал, что у тебя нет этого спокойного месяца? — Полковник с улыбкой посмотрел на него.

— Как? Но генерал Говоров так торопился с вызовом…

— А если бы он не написал «срочно», то когда бы ты вылетел? — спросил полковник.

— Понятно: генеральская шутка…

— Не совсем! За этот месяц ты должен будешь не только отдыхать, но и вникать в ситуацию, изучать обстановку, готовить людей и готовиться к операции сам, а там, глядишь, и братишка вернется… — с намеком заметил полковник.

— Так… Выходит, и его вы хотите втравить в эту бузу?

— Ну зачем так грубо, товарищ майор? — поморщился полковник. — Никто никого втравливать, как ты говоришь, не собирается. А Сергей Мануйлов тебе самому понадобится.

— Не уверен, что удастся его уговорить отправиться в Чечню…

— Говоришь таким тоном, словно знаешь, о чем пойдет речь!

— Вряд ли мы отправимся туда с визитом вежливости, — хмыкнул Воронов.

— Вот уж точно — нет.

— И что же мы должны будем сделать?

— О задании тебе расскажет Порфирий Сергеевич: он ждет тебя сегодня в шестнадцать часов. Да, чуть не забыл: возьми в бардачке свои настоящие документы.

— А эти оставить?

— Нет, пусть пока будут у тебя.

— Понял! — Андрей открыл бардачок, вытащил оттуда пухлый конверт и сунул в карман. — Судя по всему, задание будет нелегальное, — в раздумье произнес он.

— Ну, с чего ты взял… — Полковник отвернулся и посмотрел в окно.

— Уверен, в Чечню мы отправимся под своими легендами. — Полковник промолчал. Воронов продолжил: — А это означает только одно: в случае провала от нас открестятся!

— Тебя это смущает?

— Меня уже ничего не смущает, товарищ полковник! А почему встреча только в шестнадцать? Решили дать отоспаться?

— Конечно! Это я предложил, все-таки восемь часов разницы во времени!

— Мы специально в самолете отоспались.

— Ничего, отдохнешь еще немного: кашу маслом не испортишь! Или не терпится в бой?

— Да нет, по Бате соскучился!

— Ну и ну! — улыбнулся Рокотов. — Ведь когда я уговаривал шефа перенести встречу с одиннадцати на шестнадцать, он тоже сказал, что соскучился по тебе.

— Серьезно?

— Конечно. Ты ж, верно, слышал, какие изменения у нас произошли за то время, пока тебя не было?

— Вы о кадровых перестановках?

— О чем же еще? Пожалуй, только наше управление не затронули, а так… — Полковник махнул рукой.

— Лишнее подтверждение, что мы нужны любой власти, — рассудительно, заметил Воронов.

— Вот это-то меня и пугает! — со вздохом прошептал Михаил Никифирович.

— Возможно, вы и правы! — неожиданно согласился и Воронов.

Его охватило щемящее, тревожное чувство. Было пять часов утра. Яркие лучи восходящего, солнца окрашивали город в какие-то непривычные цвета. В теплом салоне машины, несмотря на мороз, было почти жарко. Как все-таки здорово возвращаться в свой родной город! Только сейчас, глядя в окно на пустынные еще улицы, Андрей понял, как сильно соскучился по Москве. Конечно, в Нью-Йорке много удивительного: небоскребы, роскошная неоновая реклама, от которой светло даже ночью, воздух почище, вежливая полиция и постоянные улыбки на лицах американцев…

И все-таки Москва обладала какой-то своей, одной только ей присущей, притягательной силой, — ведь это факт, что настоящий москвич нигде не ощущает себя дома и всегда скучает по своему городу. Вот такой странный феномен.

Интересно, о каком задании идет речь? Андрей вспомнил все, что читал о Чечне еще в Америке. Последняя история его очень возмутила: нападение на миссию Международного Красного Креста. Господи, какими же нужно быть варварами, чтобы расстреливать людей, приехавших бескорыстно помогать твоему же народу? А захваты заложников? Еще как-то можно понять, когда в заложники берут военных, но журналистов?! Какими бы благими лозунгами не прикрывалась эта их оппозиция, но захватывать в плен людей, которые освещают события в Чечне, — эта акция не имеет оправдания.

«А может быть, прикажут именно с этим и разбираться?» — неожиданно промелькнуло у него в голове. Он повернулся к полковнику:

— Прошу вас, не упоминайте при Лане, что нам придется скоро расстаться.

— Именно поэтому она сейчас и едет в другой машине, — заметил полковник.

— У вас есть еще что сказать без нее?

— Нет, остальное узнаешь от генерала.

— В таком случае давайте я пересяду в «Волгу». А вы еще можете немного поспать перед работой.

— На этот раз у меня нет никаких возражений, майор. — Полковник улыбнулся и взглянул в окно, подыскивая место, где бы остановиться. — Желаю удачи! Смотри не проспи встречу: с молодой-то женой сон крепкий!

— Постараюсь, товарищ полковник! Спокойной ночи!

— Да уж, пару часиков еще успею прихватить! Кстати, водитель «Волги» закреплен сегодня за тобой. Его Славой зовут. Отпусти его до пятнадцати, а потом он довезет тебя в управление.

— Спасибо, Михаил Никифорович!

— Шефа благодари: его забота! Пальто надень, замерзнешь!

— Ничего, так добегу.

— Ну смотри, как хочешь! Бывай! — Полковник вдруг зевнул. — Совсем старый стал! — прошептал он и, как только Воронов вышел, сразу рванул вперед.

Андрей плюхнулся рядом с Ланой.

— Наговорились? — улыбнулась она. — Давай сюда! — Лана распахнула полу дубленки, накинутой на плечи. — Замерз, милый!

— Уже согрелся! — вздохнул довольный Воронов, прижимаясь к ней и чувствуя, какая она теплая и нежная.

— С корабля на бал? — спросила Лана.

— В шестнадцать часов на ковер к начальству. Слышишь, Слава? Отвезешь нас домой и свободен до пятнадцати!

— Хорошо, товарищ майор.

— Надо же, майор! — удивленно прошептала девушка. — Да еще и со служебной машиной!

— А ты как думала: уважают твоего мужа! — подмигнул Воронов, но тут же прошептал на ухо: — Зря размечталась о служебной машине: это только на сегодня, завтра уже придется везде ходить на своих двоих.

— Слава Богу! — облегченно вздохнула Лана. — А то я начала думать, что тебя только ночью видеть буду.

— Почему это?

— Ну как же? Если со служебной машиной, значит, важная персона. А важная персона сутками на работе, — пояснила она и тут же рассмеялась.

— Ты чего?

— Знаешь, эти слова… «важная персона»… как они тебе не идут! Ну никак…

— Это почему? — Воронов почти искренне обиделся.

— Не хочу, чтобы ты становился важной персоной! — прошептала Лана.

— Оставайся таким, какой есть: милый, добрый, нежный и мой!

— Так и быть, не буду становиться важной персоной. — Он решительно тряхнул головой, потом обнял ее за плечи. От Ланы шел такой жар, что он мечтательно протянул: — Ах, как я тебя хочу… Скорее бы…

— А я думала, ты спать хочешь. — В глазах Ланы забегали чертики.

— Какой сон, какой тут сон, если мы уже больше суток не…

— Тсс! Андрюша, ну… — Она прикрыла ему рот пальчиком и горячо зашептала на ухо: — С ума сошел: в машине!

— А что особенного? Слава, мы уже больше суток не…

— Андрей! — воскликнула она в полный голос, и щеки ее покрылись румянцем.

— Не отдыхали больше суток, — упрямо закончил Андрей, — все то на ногах, то на заднице…

— Фу, дурачок! — звонко рассмеялась девушка.

— А ты о чем? — Он невинным взглядом скользнул по ее фигурке.

— Да ну тебя! — Она обидчиво надула губки, однако не выдержала и рассмеялась: — Ой, мы же совсем забыли!

— О чем ты?

— А чем я тебя кормить буду? Наверняка в твоем доме шаром покати!

— Да, ты права, — смутился Воронов.