– Вообще, если уж совсем честно, это не самая увлекательная игра, которую я видел, – я усмехнулся, заметив, как вытянулись в тонкую линию губы Мары. – Но я не передумал. Этот твой Вебер и правда необычный человек, мне хочется его разгадать. Например, я не понял, что это было с тем бомжом.

– Он особенный, да, – мне не понравилось, как мечтательно Мара это сказала,  – Но если ты хочешь разгадать, то вряд ли тебе нужно сейчас моё объяснение. Может, позже мы вспомним это и поговорим.

– А ты, я смотрю, любишь всё откладывать на потом. Так уверена, что это “потом" непременно наступит? А вдруг я потеряю интерес?

– Будет очень жаль, – без тени улыбки ответила Мара.

– Тебе нужно, чтобы я впечатлился, или как? Это сложно, когда не до конца понимаешь мотивацию. Тогда, с солдатом, я не придал значения. Решил, что парень вроде как не виноват, просто делает работу, и Вебер его пожалел. Нормальный человеческий поступок, пусть и не для тех обстоятельств. А сейчас… Я не ощущал в нём ни жалости, ни симпатии какой. Да и откуда? Просто грязный урод. Опасный грязный урод.

– Но ты же хотел поразгадывать? Зачем тебе готовый ответ.

– Ладно, но вообще, если хочешь знать, ты промахнулась с желанием показать его всем. По крайней мере, если надеялась кого-то там привлечь к своему культу обожанию Вебера. Им пофиг, они не хотят думать, им просто нужно немного развлечения. Становится скучно, неинтересно, неприятно – уходят и ищут что-то новое.

– Как и ты.

– Как и я, – я успел согласиться и только потом понял, что она на самом деле имела в виду. – Думаешь, я точно такой же, но со мной сработало?

– Рада, что ты ко всему прочему неглуп.

– Рад, что ты заценила, – в тон Маре ответил я. – Но я не такой. Без пафоса там какого-нибудь, просто они потребители, а я тот, кто создаёт контент, если понимаешь, о чём я. Таким всегда нужно быть на шаг впереди целевой аудитории. И тот, кто делает шоу для дебилов не обязательно сам – дебил.

– Хорошего же ты мнения о своих подписчиках, – она произнесла это так спокойно, словно не давала оценку, просто озвучивала факт. А потом продолжала: – Как бы там ни было, ты тоже развлекаешь себя и не больше. Не просвещаешь, не рассказываешь о кино или даже тех же играх. Вообще ничего такого, просто развлекаешь других, развлекаясь сам.

Я хотел возразить, но едва успел открыть рот, как она мотнула головой и посмотрела со значением, сообщая, что не закончила.

– Но тебя зацепило. Даже без меня ты уже понял, что видишь нечто важное. Почему другие не могут? Особенно, если им поможет не незнакомая девчонка, а их любимчик.

– Часть уже отписалась, если что и, думаю, не последняя.

– Только часть. Как раз те, кто не нужен, – пожала плечами Мара. – Тебе, кстати, они тоже не нужны.

– С чего бы? Когда их десятки тысяч, сотни не решают, но такая массовая отписка – обычно показатель, что что-то пошло не так.

– Просто крыски. Те самые, которые сбегают первыми, если чуть что не по нраву. Я бы не стала их жалеть, считай мою просьбу проверкой для фанатов, м?

– Да брось, ты же сама сказала, что я не дурак. Я это делаю не для повышения рейтинга.

Я внимательно посмотрел на Мару, она, конечно, не запрыгала от радости, такого и не ждал. И всё же кивнула с оттенком благодарности. Я немедленно этим воспользовался:

– Но ты мне, конечно, не скажешь, какое тебе дело до Вебера? Или, дай подумать, скажешь позже, угадал?

– Вообще-то да, – Мара усмехнулась, но тут же стала серьёзной. – Ты же понимаешь, что речь уже не про игру? Я должна быть уверена, что ты… Что ты спрашиваешь не из пустого любопытства, а заинтересован по-настоящему. Нужно быть осторожными. Тебе ведь ничего не грозит более того, во что ты уже сам себя втянул.

– То есть за мой дополнительный риск ты планируешь расплачиваться знаниями?

– Ну, если тебе нравится выставлять это торгами – можно сказать и так.

– А можешь ответить на что-нибудь не такое рискованное? – я улыбнулся, как обычно не получив того же в ответ. – Ты живая?

Мара глубоко вдохнула, её губы были недовольно сжаты, будто предстояло выполнить какую-то неприятную работу. Я на мгновение решил, что она сейчас просто уйдёт, посчитав, что разговор, ради которого она приходила, уже закончен. Но Мара всё же осталась, посмотрела на меня каким-то новым взглядом – более человечным? А потом отрицательно мотнула головой.

– Вообще-то я так и думал, но решил уточнить на всякий случай.

– Зачем это тебе?

– Ну как… – я пожал плечами.

Вообще-то мне просто хотелось знать, такая же она, как я, или нет. Это казалось смутно важным, но теперь, когда Мара спросила, мне стало сложно объяснить это даже самому себе.

– Хочу понимать, действительно ли мы по одну сторону, – в итоге ответил я. И, чуть погодя, добавил: – И мне интересно, кто ты, если уж совсем честно. Не то, зачем тебе Вебер и всё вот это, а кто ты сама по себе. Я правда хотел бы знать.

– Но, может быть, я не хочу рассказывать? – она кольнула и интонацией, и взглядом, но потом будто вспомнила, что с просьбой пришла ко мне она, а не я к ней. – Это всё связано. У меня не припрятано в кармане очков Кларка Кента, в которого я перевоплощаюсь, когда заканчиваю прыгать по личкам и вербовать геймеров. А вот ты здесь другой.

– Лучше или хуже?

– Просто другой. Я ведь этого тебя не знаю.

– А хочешь узнать? – спросил я, стараясь, чтобы голос не звучал слишком уж всерьёз.

– Посмотрим, – Мара не поддержала игривый тон. – Знаешь, мне пора уже. Мне бы правда хотелось, чтобы мы были на одной стороне. И, знаешь, так лучше, когда немного попросторнее.

Она быстро окинула комнату взглядом и растворилась в воздухе. Я только хмыкнул, но услышать это было уже некому. Ладно, она наблюдательна, разве плохо? А ещё мне стало интересно, если я всё же решу, что Вебер и вся эта игра – полная хрень, Мара согласится встретиться просто так?

Глава 9

– … отнимают у нас смерть.

Всё было будто бы подёрнуто паром или туманом. Не как по-настоящему, когда ты видишь силуэты и, при желании, можешь сфокусироваться на любом предмете и увидеть его как следует. Иначе. Словно на самом деле ничего вокруг не существует, только иллюзия вещей. Пытаешься приглядеться к окну, но оно остаётся таким же размытым, тряпки на полу – просто грязно-серые пятна без какой-либо текстуры. Жило деталями только то, на что смотрел Вебер. Сейчас это было лицо Марка. Будто кто-то протёр запотевшее окно, и за чистым стеклом проступили внимательные, с оттенком тревоги глаза.

Я не понимал, что происходит, ощущал только, что Вебер полулежит, упираясь в стену плечами, но не прислоняясь головой. На затылке ощущалось широкое пятно боли, припылённое для меня фильтрами игры. Я знал, что это за место – там под кожу, с самого рождения, вшивается имплант. И удалять его вот так – мало кто отважился бы.

Боль означала, что Вебер всё же пошёл на это. А ещё – что игра, действительно, каким-то образом продолжалась.

В тумане, со странными сдвигами времени, будто какие-то мгновения замирали, а потом резко перескакивали вперёд – но продолжалась. И у меня начала появляться догадка.

– Отнимают смерть? – голос Вебера был хриплым и замученным, но он всё же сделал усилие и усмехнулся. – Они продолжают жизнь и только. Даже не делают непрерывной, заметь.

– Обесценивают. Зачем стараться что-то успеть, что-то совершить в жизни важное, если у тебя нет предела. Когда тебя ждёт смерть, ты хочешь втиснуть в рамки отведённой тебе жизни если не всё, то хотя бы важное. А продолжение жизни в виртуальности заставляет людей заботиться лишь о том, чтобы заработать на неё, а там впереди бесконечность на ценности и достижения.

– Ерунда, – отмахнулся Вебер. – Большинство и с обычной смертью ни о чём таком не думают. Ну или думают, но не делают всё равно. Зарабатывают на то, чтобы дожить до завтра, а завтра – на послезавтра. Бесконечное число итераций, где все эти высокие устремления остаются в лучшем случае в мыслях.