– Какой ужас… – расплакалась Люси. – Даже мёртвого они не могут оставить его в покое!

– Кто это сделал?! – воскликнула Сьюзен. – Что это значит? Снова магия?

– Да, – раздался громкий голос у них за спиной. – Снова магия.

Они обернулись. Перед ними, сверкая на солнце, потряхивая гривой – видно, она успела уже отрасти, сделавшись ещё больше, – стоял… лев.

– Ах, Аслан! – воскликнули обе девочки, глядя на него со смешанным чувством радости и страха. – Ты живой?

– Теперь – да.

– Ты не… не?.. – дрожащим голосом пролепетала Сьюзен, не в силах вымолвить слово «привидение».

Аслан наклонил золотистую гриву и лизнул её в лоб. В лицо ей ударило тёплое дыхание и пряный запах шерсти.

– Разве я на него похож?

– Ах, нет-нет, ты живой, ты настоящий! Ах, Аслан! – вскричала Люси, и обе девочки принялись обнимать и целовать льва.

– Но что всё это значит? – спросила Сьюзен, когда они немного успокоились.

– А вот что, – ответил Аслан. – Колдунья знает Тайную магию, уходящую в глубь времён, но если бы могла заглянуть ещё глубже, в тишину и мрак, которые были до того, как началась история Нарнии, то прочитала бы другие магические знаки и узнала бы, что, когда вместо предателя на жертвенный Стол по доброй воле взойдёт тот, кто ни в чём не виноват, кто не совершал никакого предательства, Стол сломается и сама смерть отступит перед ним. С первым лучом солнца. А теперь…

– Да-да, что теперь? – захлопала в ладоши Люси.

– Ах, дети! – воскликнул лев. – Я чувствую, ко мне возвращаются силы. Ловите меня!

Секунду он стоял на месте. Глаза его сверкали, лапы подрагивали, хвост бил по бокам. Затем он подпрыгнул высоко в воздух, перелетел через девочек и опустился по другую сторону Стола. Сама не зная почему, хохоча во всё горло, Люси вскарабкалась на Стол, пытаясь схватить Аслана, но лев снова прыгнул. Началась погоня. Аслан описывал круг за кругом, то оставляя девочек далеко позади, то чуть не даваясь им в руки, то проскальзывая между ними, то подкидывая их высоко в воздух и снова ловя своими огромными бархатными лапами, то неожиданно останавливаясь как вкопанный, так что все трое кубарем катились на траву и нельзя было разобрать, где лапы, где руки, где ноги. Да, так возиться можно только в Нарнии. Люси не могла решить, на что это было больше похоже – на игру с грозой или с котёнком. И что самое забавное: когда, запыхавшись, они свалились наконец в траву, девочки не чувствовали больше ни усталости, ни голода, ни жажды.

– А теперь, – сказал Аслан, – за дело. Я чувствую, что сейчас зарычу. Заткните уши!

Так они и поступили. Когда Аслан встал и открыл пасть, собираясь зарычать, он показался им таким грозным, что они не осмелились глядеть на него. Они увидели, как от его рыка склонились деревья – так клонится трава под порывами ветра. Затем он сказал:

– Перед нами далёкий путь. Садитесь на меня верхом.

Лев пригнулся, и девочки вскарабкались на его тёплую золотистую спину: сперва села Сьюзен и крепко ухватилась за гриву, за ней – Люси, крепко ухватившись за Сьюзен. Вот он поднялся на ноги и помчался вперёд быстрее самого резвого скакуна сначала вниз по склону, затем в чащу леса.

Ах, как это было замечательно! Пожалуй, лучшее из всего того, что произошло с ними в Нарнии. Вы скакали когда-нибудь галопом на лошади? Представьте себе эту скачку, только без громкого стука копыт и звяканья сбруи, ведь огромные лапы льва касались земли почти бесшумно. А вместо вороной, серой или гнедой лошадиной спины представьте себе мягкую шершавость золотистого меха и гриву, струящуюся по ветру. А затем представьте, что вы летите вперёд в два раза быстрее, чем самая быстрая скаковая лошадь. И ваш скакун не нуждается в поводьях и никогда не устаёт. Он мчится всё дальше и дальше, не оступаясь, не сворачивая в стороны, ловко лавируя между стволами деревьев, перескакивая через кусты, заросли вереска и ручейки, переходя вброд речушки, переплывая глубокие реки. И вы несётесь на нём не по дороге, не в парке, даже не по вересковым пустошам, а через всю Нарнию, весной, по тенистым буковым перелескам, по солнечным дубовым прогалинам, через белоснежные сады дикой вишни, мимо ревущих водопадов, покрытых мхом скал и гулких пещер, вверх по обвеваемым ветром склонам, покрытым огненным дроком, через поросшие вереском горные уступы, вдоль головокружительных горных кряжей, а затем – вниз, вниз, вниз, вновь в лесистые долины и усыпанные голубыми цветами необозримые луга.

Незадолго до полудня они очутились на вершине крутого холма, у подножия которого увидели замок – сверху он был похож на игрушечный, – состоявший, как казалось, из одних островерхих башен. Лев мчался так быстро, что замок становился больше с каждой секундой, и, прежде чем успели спросить себя, чей это замок, они уже были рядом с ним. Теперь замок не выглядел игрушечным. Он грозно вздымался вверх. Между зубцами стен никого не было видно, ворота стояли на запоре. Аслан, не замедляя бега, прорычал:

– Это дом Белой колдуньи! Держитесь крепче!

В следующий миг им показалось, что весь мир перевернулся вверх дном. Лев подобрался для такого прыжка, какого ещё никогда не делал, и перепрыгнул – вернее было бы сказать «перелетел» – прямо через стену замка. Девочки, еле переводя дыхание, но целые и невредимые, скатились у него со спины и увидели, что они находятся посреди широкого, вымощенного камнем двора, плотно заставленного статуями…

– Какое странное место! – воскликнула Люси. – Сколько каменных животных… и других существ! Как будто… как будто мы в музее.

– Ш-ш, – прошептала Сьюзен. – Посмотри, что делает Аслан.

Да, на это стоило посмотреть. Одним прыжком он подскочил к каменному льву и дунул на него. Тут же обернулся кругом – точь-в-точь кот, охотящийся за своим хвостом, – и дунул на каменного гнома, который, как вы помните, стоял спиной ко льву в нескольких шагах от него. Затем кинулся к высокой каменной дриаде позади гнома. Свернул в сторону, чтобы дунуть на каменного кролика, прыгнул направо к двум кентаврам. И тут Люси воскликнула:

– Ой, Сьюзен! Посмотри! Посмотри на льва!

Вы, наверное, видели, что бывает, если поднести спичку к куску газеты. В первую секунду кажется, что ничего не произошло, затем вы замечаете, как по краю газеты начинает течь тонкая струйка огня. Нечто подобное они видели теперь. После того как Аслан дунул на каменного льва, по белой мраморной спине побежала крошечная золотая струйка, потом сделалась шире, ещё шире – казалось, льва охватило золотым пламенем, как огонь охватывает бумагу. Задние лапы и хвост были ещё каменные, но он тряхнул гривой и все тяжёлые каменные завитки заструились живым потоком. Лев открыл большую красную пасть и сладко зевнул, обдав девочек тёплым дыханием. Но вот и задние лапы его ожили. Лев поднял одну, почесался, затем, заметив Аслана, бросился вдогонку и принялся прыгать вокруг, повизгивая от восторга и пытаясь лизнуть его в нос.

Конечно, девочки не могли оторвать от него глаз, но когда наконец отвернулись, то увиденное заставило их забыть про льва. Все статуи, окружавшие их, оживали. Двор не был больше похож на музей, а скорее напоминал зоопарк. Вслед за Асланом неслась пляшущая толпа самых странных созданий, так что вскоре его почти не стало видно. Двор переливался теперь всеми цветами радуги: глянцевито-каштановые бока кентавров, синие рога единорогов, сверкающее оперение птиц, рыжий мех лисиц, красновато-коричневая шерсть собак и сатиров, жёлтые чулки и алые колпачки гномов, серебряные одеяния дев-берёзок, прозрачно-зелёные – буков, и ярко-зелёные, до желтизны, одеяния дев-лиственниц. Все эти краски сменили мёртвую мраморную белизну. А на смену мёртвой тишине пришло радостное ржание, лай, рык, щебет, писк, воркование, топот копыт, крики, возгласы, смех и пение.