На кураже эмоций после концерта набивает Рагнарину сообщение.

Яна Шахина: Все идет по плану[5]!

Он ничего не отвечает, хотя прочитывает сообщение в течение минуты. А еще через пять – перезванивает.

– Ты где?

– Я???

– Да, где ты находишься?

– Мы с Ксенечкой по набережной гуляем.

– Значит, вопрос с отцом решен?

– Да.

Не успевает Шахина мысленно укорить себя за изворотливость, как Рагнарин информирует:

– Жди. Сейчас приеду за тобой.

Едва до нее доходит смысл сказанного, вопит, не сдерживая радости.

– Ты в Москве? Москве? Москве?

– Полтора часа назад приземлился. Не хотел тебя беспокоить. Думал, спишь уже.

– Вау-вау-вау! Мой Денисочка вернулся, – последнее Яна уже не ему, а подруге своей вещает.

Высота ее голоса заметно снижается, но звучит все равно достаточно громко, чтобы он услышал и инстинктивно задержал дыхание. Ни одна из его многочисленных бывших не называла Рагнарина подобным образом. Никому из них не хватало смелости, вот так вот в открытую присвоить его себе.

Не ища себе малодушных оправданий, решает, что смелость Янки вызывает у него уже не простое уважение, а определенное и вполне осознанное восхищение. И то, что именно она сказала… Это ему, как ни странно, тоже доставляет удовольствие.

– Как ты меня найдешь? – прерывисто шумит в динамике.

– Сбрось мне «точку» геолокации.

– Ок. Сейчас. Да… Тогда я отключаюсь? И жду?

– Да. Давай. Я выхожу из дома.

Никак не приноровиться к тому, что каждая новая встреча с Шахиной открывает внутри него новые территории, которые раньше за ненадобностью скрывались в темноте. Нервные окончания оголяются и искрят. Внутренности сотрясают поразительно мощные незнакомые ощущения. И все это происходит за ничтожную десятку секунд, пока Янка с радостным смехом мчится к нему навстречу.

– Денис!

Обнимая, прижимается лицом к его шее. Нежно трогает губами кожу. Не целует, но этого бесхитростного контакта хватает, чтобы пробить тело Рагнарина током. Планомерно выдыхая, он зарывается лицом в ее неукротимые пышные волосы. Вдыхая, заполняет легкие запахом, который по столь же невероятным причинам уже стал для него странным афродизиаком. Прожил двадцать восемь лет и не подозревал, что подобные ощущения в принципе возможны.

Поднимаясь на носочки, девушка отстраняется и заглядывает ему в лицо.

– Привет!

Задорно смеется. А он лишь удивляется тому, как легко у нее это получается.

– Привет, Яна.

– Как у тебя дела? Как? Все хорошо?

– Все хорошо, – подтверждает с усмешкой.

– Ты вернулся. Ты вернулся! Вернулся… – повторяет с восторгом, словно до сих пор не верит тому, что видит его.

Тогда он тоже смеется. Хрипло и сдержанно, но искренней, чем когда-либо в жизни.

– Да, солнечная, вернулся.

– Познакомьтесь, – отступая в сторону, Яна указывает на невысокую светловолосую девушку. – Денис, это моя любимая подруга Ксенечка. Она добрая, умная, милая и веселая! Ксенечка, это мой Денис. Он – самый лучший.

С кем-то другим он бы усомнился в искренности сказанных слов. Когда он успел покорить ее? Резонный вопрос. Только с Шахиной нельзя проследить логическую цепь событий и их последствий. Рагнарин лишь знает, что в ней нет ни грамма фальши. Она говорит исключительно то, что чувствует.

– Привет! – бодро здоровается подруга, будто бы подражая Янкиной манере поведения. Но, вот ему и наглядное сравнение, не вызывает никаких эмоций. – Приятно познакомиться, Денис!

– Взаимно. Полагаю, вы нагулялись? – последнее уже Шахиной.

Неосознанно притягивает ее ближе под бок. Касается губами виска.

– Угу. Мы собирались домой. Подвезем Ксеню?

– Хорошо. Давайте в машину.

Девушки несутся к автомобилю практически бегом.

– Крутая тачка, Денис! – восклицает подруга. – Вот бы еще цвет поярче, чтобы в глаза бросалась…

Рагнарин не утруждает себя ответом, а Яна оглядывая предмет обсуждения рассеянным взглядом, мысленно недоумевает, что особенного Луценко нашла в его машине? И зачем вообще человеку выделяться за счет средства передвижения?

Улавливая ее потерянность, Денис смеется.

– А тебе какие автомобили нравятся, Ян?

Она хмыкает, немного стыдясь своей несведущести. Если она ранее где-то что-то и слышала, в памяти ни одной марки не всплывает. Пустота.

– Те, которые на ходу, – выдает, припоминая, как барахлила и глохла посреди дороги старая машина отца.

Рагнарин вновь смеется, но поддерживает ее:

– Разумно.

У подъезда через лобовое стекло терпеливо наблюдает за тем, как долго прощаются девушки. Перешептываясь и эмоционально жестикулируя, спорят. Ему не слышно, о чем, и неожиданно любопытно.

Это уже полноценный абсурд. Женские разговоры и сплетни, даже если они касались непосредственно его персоны, Дениса никогда не заботили. Но с Шахиной с самого начала все идет исключительно странно.

Луценко входит в подъезд, а Янка не спешит возвращаться в машину. Так и стоит, будто каменная статуя, даже не оборачивается.

Покидая салон, Рагнарин хлопает дверью сильнее, чем нужно, чтобы вывести ее из этого странного оцепенения и подготовить к своему приближению. Однако никакой реакции от девушки не следует, пока он не останавливается непосредственно перед ней.

– Все нормально?

Поднимая взгляд, она улыбается. И попутно с этим судорожно сжимает в кулаки, безвольно повисшие вдоль туловища руки.

– Да, конечно.

Чуть склоняя голову набок, Денис щурится. Внимательно изучает ее лицо.

– Что сказала твоя подруга?

Янка резко и нервно выдыхает, разбивая воздух облачком пара. А затем так же бурно и взволнованно втягивает новую дозу кислорода.

– Ксеня думает, ты со мной играешь.

– И почему же она так решила?

– Вероятно, потому что ты… богат, – давать оценку его финансовому состоянию для нее намного унизительнее, чем озвучивать посеянное подругой семя сомнения относительно истинных намерений Дениса.

– А ты сама как думаешь? – вкрадчиво интересуется он.

По спине Шахиной слетает ледяная дрожь, и она, не справляясь с ней, содрогается всем телом. Хмурясь, поднимает воротник и, зябко ежась, втягивает глубже шею.

– Я не знаю… – выдыхает прерывистым шепотом. – Мне страшно. Наверное, это возможно.

Глаза Рагнарина, задерживаясь на ее лице, вновь сужаются. Лицевые мышцы приходят в жесткое движение, когда он с силой сжимает челюсти.

– По живому, Янка, – без каких-либо эмоций произносит он.

– Что?

– Полоснула.

– Прости.

– Прекрати, – резко останавливает ее Денис. – За что ты извиняешься? Чувствуешь себя виноватой?

– Не знаю…

– А надо знать. Станешь извиняться ради приличия, будут пользоваться. Даже тогда, когда правда на твоей стороне.

– Я не хочу, чтобы ты злился на меня.

– Едем, – с привычной уверенностью командует он. – Договорим в машине. На улице холодно.

Заглушив мотор у подъезда Шахиной, Денис медлит со словами, рассчитывая, что она не станет сразу убегать. Места на парковке не нашлось, остановился чуть в стороне, заблокировав выезд нескольким машинам, а значит, не сможет проводить ее до квартиры.

Поворачиваясь, упирается взглядом в бледное лицо девушки. Рассматривает. Вглядываясь, ищет какие-то новые для себя детали и мелочи. Яну разбирают неизвестные ему эмоции, но она стоически удерживает их внутри. Лишь дышит поверхностно и часто сглатывает.

– Я провел больше семи часов в самолете. Плюс время до и после полета. Ты считаешь, если бы я хотел просто поразвлечься, сорвался бы сразу к тебе?