Оказавшись в парке, ребята разделились и принялись прочёсывать местность.

Спустя десять минут из кустов появилась растрепанная и вся облепленная репьями Вика.

– Я её нашла!!! Цыганочка наша тут! Она лилию кушает!

– Ура! Цыганочка, Цыганочка! – и Игорь с Ксюшей бросились к козе.

– Меееее!

Закатывая от удовольствия глаза, Цыганка с видом истинного кулинарного гурмана жевала листья лилии.

Достав из кармана специально припасённый хлеб, троица дружно выманивала Цыганку из зарослей.

После долгих уговоров ребятам удалось-таки выманить козу на дорогу.

Все в репьях, с исцарапанными ветками кустарников руками, лохматые девочки и взъерошенный, пыльный мальчик в порванных штанах устало брели по улице, погоняя прутиками Цыганку.

Дойдя до дома, когда уже совсем стемнело, дети брякнулись на лавочку под окном.

– Баб Маш! Мы Цыганку привели!!!

Из дома вышла бабушка, ласково погладила по спине козу и увела её во двор, приговаривая:

– Пойдем, моя хорошая! Молочка принесла, сейчас я тебя подою.

Ребята сидели на лавочке, болтали ногами и просто болтали.

– Цыганка наша самая красивая коза! Нет, ну вы видели эту козу Розу, а?

– Роза – такая глупая! А наша Цыганка – умная! Она сразу из кустов к нам пошла! Узнала! А эта Роза, наверное, и столб от хозяина отличить не может!

– Ага, и ест всё, что ей дадут! Что картошка, что яблоко, ей всё равно!

– Да, вообще глупая и некрасивая коза!

– Меееее! – послышалось за спиной.

Все трое одновременно обернулись и увидели грозно настроенную лохматую Натулькину козу, мстительно жующую посаженные тетей Таней, мамой Игоря, новые цветы.

– Баб Мааа-аа-ааш! – закричала Ксюшка.

Девочки боялись Розу – огромную лохматую старую козу с огромными рогами. Игорь попытался прогнать её, размахивая руками, но Роза только сурово промекала и пригрозила ему, качнув рогами, словно указав на дверь дома.

– Роза! Роза! Роза! – послышалось рядом.

Это Натулька искала свою запропастившуюся Розу. Заметив козу, Натулька, ворча и ругаясь, увела её домой.

Натулькина коза всю дорогу домой мекала, словно она ещё не закончила свой суровый разговор с троицей и пыталась докричаться до них:

– Мееее, будете ещё обзываться, я вам покажу, меееее-еее!

– Фуф!  – с облегчением выдохнули недавние козьи критики и пошли в дом пить козье молоко с батоном.

– Баб Маш, ты уже козу подоила? – спросила Вика и подошла к бабушке с гигантской кружкой, не подходящей по размеру для маленькой девочки.

Бабушка налила полную кружку теплого молока внучке, потом немного себе, а затем убрала банку в холодильник. Игорь и Ксюшка скривились:

– Пфе! Молоко с пеной!

– Как ты можешь это пить!

С белой полоской молочных «усов» над верхней губой Вика отвечала:

– Сами вы «пфе»! Ничего в настоящем молоке не понимаете! В парном молоке весь молочный вкус!

Игорь и Ксюшка не любили парное молоко и всегда ждали, пока оно остынет в холодильнике. Но Вика с таким наслаждением пила парное молоко, что они в очередной раз решили его попробовать. И в очередной раз плевались, вытирали губы и кричали:

– Фу! Как ты пьёшь эту гадость? Пена противная!

Но Вика и бровью не повела, она привыкла, что этим двоим её вкусов не понять.

Спустя минут двадцать, когда тёплая молочная пена спала, а молоко охладилось, вся компания сидела на диване у телевизора с кружками молока, причмокивала и сорила вокруг себя крошками от батона. Вика пила уже вторую кружку холодного молока с не меньшим удовольствием, чем тёплое парное молоко. Вика очень любила молоко. В неё всегда влезало вдвое больше, чем в Игоря с Ксюшкой, несмотря на то, что она была самой маленькой.

После еды дети отправились в баню на водные процедуры, а затем в кровать. На ночь рассказывали истории друг другу по очереди. Вика быстрее всех засыпала, и когда очередь доходила до её рассказа, Игорь с Ксюшкой будили её:

– Вик! Вика! Теперь твоя очередь! Давай, рассказывай! А ну, не спать!

Вика придумывала самую короткую историю, чтобы только отвязаться от брата с сестрой, типа: «У нас в школе есть детская площадка, и я там играю – всё!»  – и снова погружалась в сон. Это продолжалось до тех пор, пока Игорю с Ксюшкой ни надоедало приставать к Вике и глаза их ни смыкал сон, как ни пытались они взбодриться.

В саду у бабы Маши росли две большие раскидистые яблони. Ответственным за яблоки в семействе был дядя Коля, папа Вики. Приезжая в деревню в июне, он осматривал яблони, предсказывал, какой будет урожай, а в августе, когда яблоки начинали созревать, ночевал на скамейке в саду, охраняя сочные плоды. «Куда бы они могли деться?» – спросите вы. Дело в том, что с наступлением темноты на деревенских улицах появлялась масса народа, куда больше, чем днём. Молодежь, постарше наших ребят, собиралась компаниями и гуляла, шла в деревенский клуб, парни рассекали по ночным улицам на мотоциклах. А некоторые бездельники, шатаясь ночью по деревне, норовили залезть в чужой сад и нарвать яблок. Некоторым и яблоки-то были не нужны, просто похулиганить хотелось: сорвать десяток яблок, каждое надкусить и бросить прямо тут, у дороги. Мало ли на свете хулиганов!

Хулиганы оставались безнаказанными, поскольку яблочные кражи совершались ночью, когда хозяева спокойно спят. Но дядя Коля не мог допустить, чтобы какие-то деревенские обормоты творили в садах порядочных жителей что придёт на ум! Поэтому каждый августовский вечер с наступлением темноты, когда на яблонях уже можно было разглядеть сочные плоды с красным бочком, Викин папа брал фуфайку, заряженное холостыми ружьё3, свисток и отправлялся в сад. Он ложился под деревьями и разглядывал звездное небо, мог и задремать.

Как-то раз дядя Коля снова отправился караулить яблоки.

По улицам бродили шумные компании. Среди них были и хорошие ребята, таких дядя Коля сразу отличал по умному весёлому разговору. Было и хулиганьё:

– Эй, братва, яблочек хочу! – шепелявил чей-то голос.

– Да щас к любой старухе залезем да поживимся, – отвечал ему прокуренный бас. Рядом кто-то засмеялся.

«Давайте-давайте, я вас жду! – подумал про себя дядя Коля. – Посмотрим, кто там такой хитрый».

Он притих и хитро заулыбался сам себе, представляя испуганные лица этих умников, когда они увидят его ружье.

Парни приближались к забору бабы Маши. Оказалось, их было четверо: двое здоровенные, а двое совсем хилые. Здоровенные полезли на забор, поставив свои огромные ноги на нижнюю перекладину, и протянув свои гигантские руки (им бы дрова колоть, а они яблоки воруют!) к наливным яблочкам. Хилые стояли рядом у забора и ухмылялись, отпуская глупые шутки.

Тут дядя Коля как свистнет в свисток, не вылезая из своего убежища.

– А ну, ребятки, слазьте с забора, да бегите к мамке! – и выстрелил из ружья в воздух.

Висевшие на заборе здоровяки от неожиданности свалились на траву с криком «Мама!», не успев сорвать ни одного яблока. Двое хилых сиганули по дороге, при этом так шлепали пятками, что, казалось, по деревне бежит табун овец. Те, что упали на траву, поползли на карачках вдогонку за своими товарищами, потом вскочили и тоже рванули. Один, убегая, потерял галошу, но возвращаться не посмел. Дядя Коля хихикал под яблонями.

– Я вот галошу-то подберу, да по деревне пройду, сразу узнаем, кто яблоки ворует!

Вор-растеряша услышал эти слова и развернулся было за галошей, но тут дядя Коля крикнул:

– Вот я как выстрелю из ружья!

Испуганный бугай, не добежав до галоши, развернулся обратно, решив, что уж лучше позор на всю деревню, чем верная смерть под пулями. Вся банда скрылась в темноте.

– Да, пап, вот это ты их здорово напугал! – восхищалась Вика на следующее утро, слушая рассказ о ночном нападении.