И грустно и смешно. Проклятые иноземцы так долго топчут землю благословленной Тассунары, что Роир Черсан нехотя научился различать их. Окуляр подзорной трубы вновь мягко ткнулся в правый глаз. Самый большой корабль с тремя мачтами называется фрегат. На самой высокой из них развивается флаг, синий прямоугольник с косым белым крестом. Это фатрийцы. Второй чёрный корабль можно было бы легко принять за стирийский, но он тоже фатрийский. У стирийцев флаг другой, хотя цвета те же. А ещё мимо Нюпруна то и дело проходят корабли гилканцев и марнейцев. Но фатрийцы и стирийцы самые наглые.

Судьба словно насмехается над ним, Роир Черсан опустил подзорную трубу. Этот хитрый прибор, что помогает видеть корабли фатрийцев так, будто они рядом совсем, тоже сделан в проклятой Фатрии. Уважаемый даймё специально купил несколько подзорных труб в Нандине. Как бы не было противно лицезреть фатрийские буквы на бронзовом корпусе, но подзорная труба – это сила.

Оба фатрийских корабля замерли в нерешительности. Роир Черсан нахмурился, это плохо. Проламываться сквозь строй джонок Морской стражи они так и не рискнули. Хотя, по сравнению с самым большим фатрийцем, джонки Морской стражи подобны годовалым детям рядом со взрослым самураем. Но, с другой стороны, сердце от радости пустилось в пляс, фатрийцы остановились в какой-то сотне метров от среза воды. Даже больше – развернулись к батарее на берегу носами. Правые борта фатрийцев с ужасными десятикилограммовыми пушками уставились в сторону джонок Морской стражи. Это либо превеликая глупость, либо превеликая самоуверенность иноземцев.

Да чего же они медлят! Душа рвёт и мечет в грудной клетке, словно дикий волк в загоне. Но внешне Роир Черсан остался невозмутимым, как и полагается настоящему самураю. Хочется, очень хочется, сойтись с проклятыми иноземцами в честному бою, скрестить с ними клинки. Ради этой заветной мечты Роир Черсан не поленился надеть дедовский доспех со шлемом и маской. Катана и вакадзаси, мирная пара мечей, остались дома. Сейчас на его поясе висят более длинный тати и несколько более короткий танто, боевая пара мечей. Впрочем, Роир Черсан как мог расслабил плечи, пальнуть по фатрийцам из пушек тоже будет неплохо.

Грохот выстрела словно раскат грома по среди ясного неба. Душа ухнула в пятки, но холодный разум твёрдой рукой удержал тело на месте. Роир Черсан даже не вздрогнул.

Правый борт фатрийского фрегата скрылся за пеленой чёрного дыма. Неужели началось! Душа на крыльях радости вернулась обратно в сердце. Но нет, горькое разочарование словно ледяной дождь, вокруг джонок Морской стражи так и не поднялся ни один всплеск. Хитрые иноземцы решили взять доблестных защитников на испуг и пальнули холостыми. Ну да: дыма много, шуму ещё больше, а толку нет. И что дальше?

Тягучие минуты словно годы. Свежий ветер с Бескрайнего океана разметал чёрный дым вокруг фрегата фатрийцев. Что? Неужели иноземцы так и будут стоять?

Повторный грохот хоть и ударил по ушам, но на этот раз душа осталась на месте. Окуляр едва не выбил правый глаз, Роир Черсан навёл подзорную трубу на джонки Морской стражи. И-и-и… Опять ни одного всплеска. И во второй раз фатрийцы пальнули холостыми.

Зато… Роир Черсан шумно выдохнул, гордость едва не разорвала грудную клетку. Как и полагается истинным самураям, морские стражники не дрогнули. Никто из тех, кто вышел наперерез грозному фрегату фатрийцев, так и не бросил мушкет, так и не сиганул в морскую воду от ужаса. Наоборот! Доблестные самураи Гирчана Итагуна словно вросли в палубы утлых джонок.

И вновь тягостные минуты ожидания. Правая рука устала, Роир Черсан опустил далеко не самую лёгкую подзорную трубу. И что теперь будут делать фатрийцы? Уйдут? Оба холостых выстрела из всех орудий по правому борту не дали никаких результатов. Или, всё же, от надежды и радостного предвкушения спёрло дыхание, попытаются вступить в бой?

Роир Черсан много раз слышал, что все иноземцы в первую очередь презренные торгаши. Причём даже те, кто называет себя воинами и плавает на больших боевых кораблях как этот фрегат. А торгаши не любят воевать, это же так невыгодно. Ещё убьют, не приведи Великий Создатель.

– Ну же… Ну…, – прошипел Роир Черсан.

Нетерпение просочилось таки через плотно сжатые губы. Увы, уважаемый Гирчан Итагун категорически запретил первыми открывать огонь по кораблям иноземцев. Другое дело, когда иноземцы всё же пальнут сами. Душа ждёт, душа жаждет, чтобы фатрийцы всё же стрельнули боевыми ядрами. Ну хотя бы разок! Ну хотя бы из одной пушки! Главное, чтобы возле джонок Морской стражи из зелёной воды поднялся хотя бы один всплеск. И вот тогда, Роир Черсан оглянулся по сторонам, его береговая батарея покажет свою мощь!

Два года назад уважаемый даймё привёз из Нандина четыре книги с очень выразительным названием «Теория и практика артиллерийского дела». На самой первой странице Роир Черсан с превеликим удовольствием узнал хорошо знакомый знак типографии «Свет знаний». Пусть книгу написал марнеец Лерл Азгольд, зато она переведена на великолепный благородный раномату. Большое количество рисунков и чертежей ещё больше раскрывают и поясняют смысл написанного. Уважаемый Гирчан Итагун оказал Роиру Черсану огромную честь, когда подарил один экземпляр и назначил начальником всей своей артиллерии.

И вот теперь руки едва ли не в прямом смысле чешутся от дикого нетерпения проверить на практике всю эту математическую теорию. По целям на берегу и по мишеням на лодках на глади Нюпрунского залива Роир Черсан настрелялся по самое горло. Зато теперь ему может подвернуться очень редкая возможность открыть огонь по настоящему врагу, да ещё по проклятым фатрийцам.

– Повод! Повод! Дайте только повод, – вновь сквозь зубы прошипел Роир Черсан.

Все двенадцать пушек береговой батареи заряжены боевыми ядрами. Верные самураи переминаются возле лафетов с ноги на ногу. Зажжённые фитили дрожат в стиснутых пальцах от нетерпения. Только железная дисциплина и преданность командиру удерживают подчинённых.

Третий залп фатрийского фрегата показался ещё более громким, чем первые два. Эхо от рукотворного грома прокатилось по волнам залива и отразилось от далёких гор на западе от Нюпруна.

Есть! Есть! От радости, от дикой внеземной радости, Роир Черсан едва не запрыгал на месте. Лишь привитая с раннего детства самурайская выдержка удержала его от победоносного вопля. Вокруг джонок Морской стражи поднялись зеленоватые всплески. Нескольких самураев окатило морской водой с ног до головы. В третий раз фатрийцы пальнули ядрами. Причём одно из них угодило в парус второй от берега джонки и выдрало из него большой кусок ткани.

– Всем батареям приготовиться!!!

Бешенная радость выплеснулась в громогласной команде.

– Прямой наводкой! Батарея один и два! Цель – фрегат слева! – Роир Черсан выдернул из ножен тати. – Батарея три! Цель – бриг справа!

Долгожданный миг торжества. Со стороны джонок Морской стражи грохнули первые выстрелы. Почти сразу ухнула маленькая палубная пушка. Ей тут же вторила ещё одна и ещё. Но это мелочи. Вот сейчас…

– Внимание! Залпом! – правая рука вздёрнула тати над головой. – Огонь!!! Огонь!!!

Стальное лезвие со свистом рассекло воздух. Тут же разом грохнули все двенадцать пушек.

Вселенский грохот едва не вышиб глаза и душу. Роир Черсан натужно охнул. Хорошо, что так и не успел закрыть рот. Зато… Зато двенадцать ядер чёрными точками устремились к кораблям фатрийцев. Двенадцать водяных столбов выросли в непосредственной близости от бортов.

– Недолёт! – крикнул Роир Черсан. –Взять прицел выше!

Но и без его команды рядовые самураи принялись заряжать пушки по новой. От нервного возбуждения никто и не подумал поднять щиты перед амбразурами. Ну и ладно, Роир Черсан мысленно махнул рукой. Настоящий самурай никогда не бежит от опасности. Наоборот – он храбро идёт ей на встречу.

Никогда ещё минуты не казались такими длинными, такими тягостными. По уставу на заряжание одной пушки отводится не меньше четырёх минут. Превеликий Создатель, Роир Черсан поднял глаза к небу, как же это мало и как много. Мало, когда сам готовишь пушку к повторному выстрелу, когда банишь ствол, забиваешь картуз с порохом, пыжи и ядро. И много, когда ждёшь доклада о готовности.