Так что же, ваше величество, вы заметили в Тронном зале, – Саян вернулся к первоначальному вопросу.

Рум Лингау вновь насупился и отвернулся. Пока принц отметил только самый первый, самый верхний и очевидный слой реальности. Теперь ему нужно копнуть несколько глубже. Саян замер на месте, будто превратился в каменную статую. Ничего, принц подумает, ему полезно.

– Насколько мне известно, – с небольшой натяжкой Рум Лингау заговорил вновь, – у нового великого советника при дворе много сторонников. В первую очередь это те, кто так или иначе поддерживал или одобрял Буншана Изоба, прежнего великого советника. Но и врагов у Нитвана Лихтада более чем достаточно.

– Верно, ваше величество, – Саян кивнул. – Что ещё?

– Что ещё? – Рум Лингау скосил глаза в сторону. – Мой братец Янсэн Лингау, насколько я понимаю, крайне не рад возвышению Нитвана Лихтада, да и нашего самого старшего брата Ганжана Лингау. И это всё, что я могу сказать, – закончил, как отрезал, принц.

Если Рум Лингау говорит «всё», значит действительно всё. Он не пытается умничать и нести ахинею. А это есть ни что иное, как доверие. Чем, чем, а доверием принца Саян очень дорожит и лишний раз не испытывает его на прочность.

– То, что вы выдели в Тронном зале меньше получаса тому назад, ваше величество, всего лишь самое начало. Ваш брат Ганжан Лингау и Нитван Лихтад возглавили партию, которая выступила за продолжение ныне существующей политики, какой бы порочной она не была. Новый великий советник будет наставлять и продвигать вашего самого старшего брата и думать о себе, о своём собственном финансовом благополучии. Вот увидите: очень скоро среди подданных и прочих просителей будет ходить самый настоящий ценник услуг нового великого советника.

– Жажду наживы утолить невозможно, – заметил Рум Лингау.

– Верно, – Саян кивнул. – Как раз по этой причине Нитван Лихтад продолжит ныне существующую политику. Продолжит, ибо в первую очередь ему страшно что-либо менять. Да он и не может этого сделать, ибо не знает как.

Другой ваш брат Янсэн Лингау и его главный воспитатель Илан Ноор стали ядром другой партии, которая выступает за возвращение к святой старине и за самое решительное изгнание иноземцев.

– А при чём здесь Илан Ноор? – тут же спросил Рум Лингау. – Он всего лишь обучает моего брата воинским искусствам и не более того.

– Это не совсем так, ваше величество, – мягко возразил Саян. – Из вашего брата Янсэна Лингау Илан Ноор воспитал превосходного самурая. Но в этом-то и проблема. Я ничуть не сомневаюсь, что на поле боя ваш брат покажет себя с наилучшей стороны. Он проявит чудеса храбрости, искусства владения мечом и несомненно положит огромное количество врагов. Но то, что для поля боя доблесть, для управления великой страной превратится в порок.

Умение метко стрелять из лука не поможет приструнить провинциальных чиновников и собрать налоги, а искусство владения мечом не спасёт простых подданных от раздутых спекулянтами цен на рис. Ваш брат великолепный воин, но ни разу и никогда не профессиональный чиновник. Что, по-вашему, произойдёт, если ваш брат Янсэн Лингау станет одиннадцатым императором, а Илан Ноор великим советником?

Вопрос на грани государственной измены. От волнения спина стала мокрой, а к горлу подкатил горький комок. Саян нервно сглотнул. Вести подобные разговоры в стенах Внутреннего дворца чревато. Сомневаться в мудрости и в дальновидности ныне правящего императора может быть очень опасно. Как верному подданному его величества, Руму Лингау, не говоря уже о самом Саяне, не полагается сомневаться, что новым одиннадцатым императором станет Ганжан Лингау. И это не только абсолютно правильный, но и единственно возможный выбор.

Но, и это не может не радовать, Рум Лингау ещё не дорос до таких тонкостей большой игры. Пока, всего лишь пока, он учится анализировать расклад сил и предвидеть последствия. Точнее, возможные последствия. Со временем принц освоит высший пилотаж и научится использовать эти самые последствия к собственно выгоде.

– Ну, наверное, – на лбу Рума Лингау морщины вновь сложились в ущелье глубокой задумчивости, – мой братец и его воспитатель первым делом объявят о немедленном и решительном изгнании иноземцев.

– Правильно, ваше величество, – Саян кивнул. – Что дальше?

– Дальше? – от напряжённой умственной работы щёки Рума Лингау покраснели. – А дальше, как только его приказ разойдётся по империи, как тут же прольётся кровь, очень много крови. Так называемые «люди высоких принципов», да и прочие, кто поддерживает движение «Изгнание варваров», не успокоятся до тех пор, пока не обезглавят всех без исключения иноземцев. Заодно погибнет много простолюдинов, кто имел несчастье работать на них или быть заподозренным в работе на них.

Поездка к марнейскому доктору Девиго не прошла даром. Принц, несомненно, запомнил того давно немолодого торговца, что так резво удирал от пьяных самураев. Да и слуге иноземца, что открывал и закрывал ворота, постоянно грозит такая же участь.

– Правильно, ваше величество. Что дальше?

– Я понял! – морщины на лбу Рума Лингау разом расправились. – Изгнать иноземцев получится очень легко и быстро. А дальше мой неразумный брат и его главный воспитатель начнут готовиться к войне с иноземцами. В первую очередь со стирийцами и фатрийцами. Они соберут большое войско и будут ждать вторжения, чтобы сразиться с иноземцами на поле боя на равных.

– И-и-и? – выразительно протянул Саян.

– Только вторжения не будет, – Рум Лингау самодовольно улыбнулся. – Что стирийцы, что фатрийцы, они все слишком трусливые, чтобы сойти на берег и скрестить с самураями клинки на поле боя. Вместо этого они расстреляют Нандин и прочие приморские города из своих страшных пушек. Погибнет много, очень много, людей. Торговля встанет, ремёсла придут в упадок, в Тассунару придёт голод. Вместо того, чтобы воевать с иноземцами, моему брату и его главному воспитателю придётся воевать с простолюдинами, которые от голода и безысходности поднимут бунт. Иначе говоря, попытка просто так, силой, изгнать иноземцев закончится катастрофой.

– Правильно, ваше величество, – Саян склонил голову.

Честно говоря, вряд ли юный принц сам додумался до столь глубокого и правильного вывода. Скорей всего, в его голове в один момент встали в нужном порядке подслушанные разговоры и рассуждения старших самураев. При дворе Тогеша Лингау есть и те, кто прекрасно понимает как бесперспективность нынешней политики, так и предвидит катастрофу при попытке самым радикальным образом изгнать иноземцев. Что, что, а возврата к прошлому не будет.

– Что же это получается? – Рум Лингау уставился на Саяна. – И так нельзя, а эдак тем более нельзя. Какой же выход?

Саян тихо выдохнул. От волнения в горле пересохло. Вот он момент истины. Долгих двадцать два года Саян жил и работал в Тассунаре лишь для того, чтобы оказаться в нужный момент в нужном месте перед нужным принцем. Рум Лингау ещё не дозрел до мысли самому стать одиннадцатым императором, но он уже размышляет в правильном направлении. Сейчас самое главное не вспугнуть его и, одновременно, подбросить пищу для дальнейших размышлений.

– Ваш отец является воплощением Великого мира и блаженной самоизоляции, что больше двух веков берегла Тассунару от пагубного влияния извне. Увы, – Саян печально склонил голову, – это время прошло. Как бы не хотелось это осознавать, но впереди Тассунару ждут большие внутренние потрясения и схватка за власть между наследниками.

Рум Лингау тут же насупился, будто услышал в свой адрес самое грязное ругательство. Глаза принца сузились, а правя рука легла на рукоятку катаны.

– Да, да, ваше величество, именно так, – Саян сделал вид, будто не заметил реакцию принца. – Ни один самурай не замарает свою честь предательством и не пойдёт против вашего отца. Другое дело, когда вашего уважаемого родителя призовёт Великий Создатель. В тот самый момент, когда прежнего императора уже не будет, а новому вассалы ещё не принесут клятву верности, возможно всякое. Очень даже всякое.