– Алила, любовь моя, – игриво протянул принц, – ты, наконец, пришла разделить со мной радость бытия? Ну садись же. Садись.

Саян машинально присел на край каменного ложа. Обивка на ощупь бархатная.

– Я же много раз тебе говорил: высший смысл жизни – поиск удовольствий.

Принц не понимает, с кем разговаривает. Наркотик расширяет зрачки и делает наркомана подслеповатым.

– Не менее, а даже более важно всячески избегать боли и тяжёлого физического труда, – игриво растягивая слова, продолжил принц. – Наслаждение, самое изысканное наслаждение… Вот истинный смысл жизни. Алил-л-ла!

Свет масляной лампы вновь затмила трубка для курения опиума.

Невероятно! Саян будто под гипнозом уставился на мерцающий язычок пламени. Будущий правитель в первую очередь обязан думать о стране, о подданных.

– Наслаждение, это мягкое и нежное состояние души. Боль делает её грубой и порывистой, – наследный принц вновь глупо захихикал.

Это же… тело гоняется за удовольствиями, да ещё пытается прикрыть собственные пороки философским учением.

Саян сам не заметил, как сжал кулаки. Гнев, обида и раздражение вспыхнули в его душе огненным шаром. Саян рывком поднялся на ноги, башмаки гулко стукнулись о мраморный пол. Это слишком!

Кажется, будто маленький номер шесть насквозь пропитался чёрной липкой жижей. С потолка, со стен, даже с кончика длинной трубки для курения опиума стекают блестящие жирные капли и капают, капают омерзительной капелью. На полу скопилась большая лужа чёрной субстанции, которая медленно подбирается к ступням и почти касается подошв. Саян тряхнул левой ногой. Какая гадость!

– Алил-л-ла! – игриво протянул принц и опять, в который раз, глупо захихикал.

Тысяча злых пчёл с длинными и необычайно острыми жалами разом впились в ягодицы, Саян стрелой вылетел из маленькой полутёмной комнатки. Тонкая дверца с ярко-красной цифрой шесть на полированной дощечке равнодушно встала на место. Кошмар порока и ужас будущего Рюкуна остался лежать на каменном ложе с бархатной обивкой.

– Гадость! – Саян смачно плюнул на ярко-красную цифру шесть.

Густая слюна медленно потекла вниз по полированной дощечке. Весьма символично: будущий правитель Рюкуна Амзул 6 облюбовал номер с той же цифрой. Чтоб он навсегда остался в этой липовой келье суперлюкс! Для миллионов будущих подданных Амзула 6 во истину смерть принца была бы высшим благом. Чтоб у него золотой мундштук по среди горла встал!

Саян торопливо выскочил вон из «Райской долины». Мечты и надежды, с которыми он пересёк материк Науран, переплыл Южный океан и больше часа пробирался на жаре по улица Тургала, разом потускнели, почернели и рассыпались в прах. На каменном ложе с бархатной обивкой надежда только что умерла последней.

– Ты даже не представляешь, какие фантастические возможности открываются для толкового человека в этом сраном Рюкуне!

Калин, приказчик какого-то там купца из Фатрии, выразительно шлёпнул пустой кружкой о край барной стойки, остатки пивной пены тут же вылетели наружу и, словно хлопья снега, осели на его загнутых рукавах. – Тупой голытьбы, быдла безродного, которая только кулаками махать умеет, да мешки с хлопком таскать, на каждом углу по пять штук стены подпирает. А вот грамотных – шиш, да ни шиша. Если читать умеешь, писать умеешь, считать умеешь, языки там разные балакаешь, тебя любой торговец с руками оторвёт. Да, только, зачем на чужого дядю до конца дней своих корячиться? В этом сраном Рюкуне умный человек как два пальца об стол сколотит приличный капитал. Были бы мозги, да нервы железные…

Калин Алил, случайный собутыльник, продолжает вещать, предлагать и уговаривать. Саян слушает трескотню фатрийца вполуха. Сушёный окунь не спеша идёт под кружечку светлого пива.

Таверна «Тихая пристань» находится недалеко от морского порта. Несколько лет назад в этом самом доме был классический трёхэтажный караван-сарай с земляным полом, потными погонщиками и степными рюкунскими купцами в белых тюрбанах. За низенькими столиками постояльцы караван-сарая неспешно потягивали вино и торговали хлопком, железом, кукурузой, шёлковыми тканями.

Фатриец Зоян Ибуж купил караван-сарай, подремонтировал его, перестроил на фатрийский лад и открыл таверну под вывеской «Тихая пристань». Расчёт более чем верный: купцам из Фатрии куда как привычней пить пиво и закусывать сушёными карасями за прямоугольными столами на стульях со спинками.

Место тихое и опрятное. Отличное вино, всегда свежее пиво, добротная фатрийская овсянка, жареное мясо и пироги с яблоками. Пусть цены нельзя назвать низкими, всего за одну ночь утус Ибуж запросил десять совиртов, зато здесь не бывает пьяных компаний, мордобоя и громогласного выяснения отношений. Да и за десять совиртов Саян получил не соломенный матрас с клопами, а маленькую уютную комнату на третьем этаже с кроватью, шерстяным одеялом и с рукомойником у изголовья.

В «Тихую пристань» заглядывают люди степенные, спокойные капитаны, приказчики и купцы. По этим же причинам Саян решил переночевать в «Тихой пристани».

Саян слабо щёлкнул пальцами. Утус Ибуж тут же поставил рядом полную кружку с пивом и забрал пустую. Или потребовать вина? Саян подхватил стеклянную кружку, белая пена пушистыми хлопьями упала на барную стойку. Нет, не стоит. Для жаркого Рюкуна прохладное пиво куда как лучше.

Да-а-а… Будущий правитель Рюкуна в наркотическом угаре – ещё то зрелище. Маленьким детям на ночь лучше не рассказывать. Чего, чего, а увидеть подобное ну ни как не ожидал. Что же тогда можно подумать о самом Ласиче 8, ныне здравствующем правителе Рюкуна? А о его приближённых, высших сановниках? А о всей элите страны в целом? Упокой господи их здравый рассудок и гордость.

До самого вечера Саян бродил, бродил по улица Тургала. От былого приподнятого настроения, что так радовало его с утра, не осталось ни крошки. Ужас! Если Ролозкий архипелаг колония в хорошем значении этого слова, то Рюкун – в худшем. Фатрийцы грабят страну обоими руками в три горла без малейшего зазрения совести. Местные ремесленники на грани выживания, рынок завален дешёвым ширпотребом из Фатрии.

Квартал иноземцев нашёлся таки на другой стороне порта. Две или три улицы застроены типичными фатрийскими домами из красного обожжённого кирпича высотой в два-три этажа с раздвижными окнами и треугольными крышами. Перед каждым домом небольшой садик с дорожками или тщательно постриженные лужайки. В центре иноземного квартала самый настоящий дворец самого главного торгового представителя. А на против него просторное здание биржи со множеством колонн и высокими стрельчатыми окнами.

Там же, на другом конце торгового квартала, фатрийцы построили современную крепость. Солдаты в красных мундирах и пробковых шлемах разгуливают по верху массивных бастионов. Из амбразур торчат не чугунные монстры позапрошлого века, а современные крепостные пушки весьма солидного калибра. Ни одно по-настоящему независимое государство не потерпит на собственной территории, тем более в столице, чужой крепости с чужим гарнизоном.

Самое печальное не красные мундиры фатрийских солдат и шёлковые ткани с печатями фатрийских фабрик. Курильни опиума, грязные вонючие сараи или респектабельные салоны, встречаются буквально на каждом шагу. Некогда великий народ некогда могучего государства валяется под кайфом.

В расстроенных чувствах Саян завалился в фатрийскую же «Тихую пристань». Горло грызёт жгучее желание напиться вдрызг. Может, и в самом деле заказать в номер бутылку вина без закуси?

– Если вздуматься, это же гениальная торговая схема.

Приказчик Калин Алил изрядно накачался пивом. Молчание Саяна только распаляет его болтливость.

– В Аргунии… Ну, это, в общем, далеко, – Алил махнул рукой, – опиум в огроменных количествах делают. А толкают его здесь, в Рюкун. Как его там… А! Ласич семь с половиной, правитель типа, с удовольствием пыхтит трубкой и подданных своих приучает. Ради очередной дозы он маму родную продаст хоть в публичный дом, хоть на мясо.