– Министра науки вводить, что ли?

– Эм-м-м… Да… наверное, его…

– Хорошо. Если есть такая необходимость – давай предлагай. Кто у нас будет главным Ботаном?

– Простите, вопрос: «Ботан» – это наименование вышеозначенного юнита?

– Да. Вполне себе подходит… для бота-заучки… Да! Утверждаю данную инициативу, как приоритетную-3. И имя это утверждаю тоже…

– Принял приоритет-3. Принял «Ботана». Мне самому определить кандидатуры?

– Да. Ты лучше меня разбираешься в данной ситуации, так что тебе и карты в руки. Назначение министра по науке – на тебе.

– Принято.

– Но я не за этим спрашивал Коменданта про наши ресурсы. Точнее, про темпы обеспечения ими. Они, кстати, какие?

– Девять тысяч двести двенадцать килограмм в сутки. Сюда входят все категории материалов, необходимые нам. За исключением биологических.

– Биологических… Именно это для нас сейчас и важно в вопросе победы над биологическим же врагом. Поясню: мы, как вид, зависим от поставок, преимущественно, редкоземельных, минеральных и металлических материалов. И лишь малую толику из всего этого объёма занимают материалы биологические. Да и то, мы могли бы обойтись и без них.

– Возражаю. После принятия на вооружение технологии «Слияния» прогресс развития роботов увеличился на величину, в диапазоне от 1,3 до 2,7-кратного значения. То есть мы примерно в три раза развиваемся быстрее с биологией, по сравнению с тем, как если бы мы прогрессировали без неё. Биологическая составляющая, например, моего «церебро» уже неоднократно доказывала свою целесообразность. Так что без них мы навряд ли бы обошлись.

– Возражения приняты, Петовод. Да, действительно, биологическая составляющая наших шасси является важным критерием, но я не об этом. Я о том, что без неё мы худо-бедно, но сможем существовать и функционировать. А вот если биосов лишить их основного источника, то они функционировать уже не смогут. Слишком многое у них завязано на этом белке, как у нас завязана наша деятельность на элементах, важных для электроники.

Я задумчиво оглядел замолчавшую электронную братию:

– Короче, я планирую не атаковать Деэрстию в лоб, стремясь стереть её с лица планеты. Я планирую лишить их всякого прироста ресурсов… атакуя Деэрстию в лоб.

Буря критических ошибок и багряных конфликтов вонзилась мне в процессор одновременно с недоумёнными репликами моих замов. Того же Коменданта чуть КЗ не хватило, как только он запустил мои последние слова в обработку.

Но мой следующий доклад расставил все точки над «i», и, спустя сто шестнадцать минут и двадцать две секунды «Генеральный план штурма Деэрстии», версии 1.0 был принят на реализацию.

***

Аэроразведчики не являлись боевой единицей, как таковой, и в соответствующий лимит не входили. Оттого разведчики были дешевыми. Самыми дешевыми юнитами. Конечно, дороже тех двух-трех снарядов, что тратились биосами на их гарантированное сбитие, но всё равно – дешевыми. И бесконечными. Хотя создать флот с бесконечным количеством бомбардировочных юнитов, минуя непреодолимый предел численности войск, у меня всё равно не получилось бы. Поэтому в ход пошли авиаскауты. Точнее, полетели.

Наштамповав свыше трех тысяч готовых к модификации авиаразведчиков, передо мной встала другая проблема: примотав к брюху первой же сотне скаутов по бомбе, я тех в боевые единицы-таки прописал. Неумолимая система Триеры мгновенно переквалифицировала модифицированных юнитов в «управляемые ракеты-камикадзе», то есть, в очень умные боеприпасы. Не очень высокоинтеллектуальные. Но – ракеты. И поэтому каждому из них она присвоила коэффициент в 0,1. Это означало, что десять «ракет» теперь считались одной боевой единицей, которая учитывалась в ограничениях по войскам.

Камикадзе же они являлись потому, что, исходя из обстановки, скаут мог бомбу как сбросить, так и взорвать ее прямо на себе, перед этим куда-нибудь себя направив. «Десять к одному» – эта пропорция слегка подкорректировала планы по быстрому захвату базы. Лучше бы, конечно было «десять к ноль-ноль-одному». Ну, или, на крайний случай – к миллионной.

Тем не менее, и этого всё равно было много. Но я выкрутился. В качестве компенсации за мой небольшой просчет, я визуально увеличил число «неучтённых» летательных аппаратов, прикрепляя к скаутам «пустышки» в виде муляжа бомб. Внешне самолётик выглядел по-прежнему грозно, но на деле был не опаснее реактивного кирпича. Система Триеры его в войска и не засчитывала. А вот система противовоздушной обороны врага должна была засчитать, и попытаться сбить «пустышек» наравне с боевыми машинами, тем самым отвлекаясь на ничтожные цели и давая возможность более опасным скаутам сбросить свои бомбы.

***

Над Деэрстией теперь выросли купола. Роботам теперь не удастся, как в прошлый раз, с такой легкостью проникнуть за стены. Щиты не дадут летающим унитазам ни одной возможности. Их было много, и они были невидимы. Ну, почти невидимы. Согласно регламенту, службы базы запустили штатную проверку систем пассивной обороны, и теперь по чистому небу прокатывались переливы энергетических полей.

– Восемьдесят две пелены и четыре полноценных сферы – шутка ли!

– Не шутка. Теперь-то мы точно начистим этому меднозадому говнюку его звенящую задницу! Сточим, нахрен, всю! И так – двадцать раз!

Говоривший это сержант технической службы возбужденно скалился сквозь прозрачное забрало легкого шлема. От обилия мембран над головой, та голова без шлема сильно кружилась. Но делала она это не только от чувства беспредельной безопасности, что дарили эти мембраны. Одновременно с этим она заставляла все живые организмы дышать через армисы, время от времени пополняя запасы кислорода за пределами стен, либо на специальных пунктах хранения.

Многочисленные щиты, подарив биосам защиту, забрали у них весь воздух, пригодный для дыхания. Цитадель была настолько герметично укрыта ими, что под дрожащими пленками силовых полей очень быстро кончилась пригодная для дыхания среда. И это еще, если учесть, что база, в основном, функционировала в режиме постоянной боевой готовности, и щиты были подняты не все.

– Ну, до «начищения задов» нам так-то еще далековато, конечно. Но в одном, Гвидо, ты прав: сточим мы ему жопу однозначно. Примерно, через месяц с хвостиком.

– Ну, так тоже хорошо. Долго, конечно, но хорошо. А то я, признаться, неделю назад думал, что нам – всё, каюк. Нет, всё-таки Полковник молодец, что не стал и дальше бодаться с этим тостером в чистом поле, а хорошенько подготовился здесь к его встрече. Такую крепость расколоть – не один Тактик понадобится. Робот теперь хоть три своих лимита на количество войск соберет, а всё равно ему нас не пробить.

– Да и пять тысяч железяк тут ничего не сделают.  С земли и с воздуха мы защищены надёжно, – довольно прогудел штурмовик.

– А если до кораблей докачается, а, Кражек? Прилетит сюда пара лайт-крузеров, и всё? Весла сушить?

Штурмовик повернулся к своему более светлому, по окрасу доспехов, собеседнику, и внимательно на того посмотрел:

– Вот скажи мне, Гвидо: ты хоть одну инструкцию по тактическим возможностям единиц боевой техники читал? Я уж не спрашиваю об их ТТХ? Ты вообще понимаешь, что может сотворить крейсер, а чего он сотворить не может? Тем более, что здесь он не крейсер, а обыкновенный корвет, даром что так называется. Так вот, я тебе скажу, чего он не может: он не может накопить огневую мощь, достаточную для разрушения всех этих силовых полей. Да ни одному корвету столько щитов не пробить! По крайней мере, с минуту – точно. А к началу второй минуты его уже снесут с неба наши батареи ПВО, как будто его там и не было. А если не сметут, то этот недокрейсер сам в пыль рухнет, так как у него через пять минут вся энергия в реакторах закончится, если он так стрелять продолжит.

– Ну а два «недокрейсера»? Они могут?

– И два не могут. И пять… Хотя шанс у пятерых, конечно, есть, но только с учетом того, что им в этом вся наземная армия помогать будет. Артиллерия стреляет по щитам снизу, а корабли – сверху. Да только ценность применения кораблей при таком использовании падает чуть ли не до нуля. После деактивации щитов авиация будет уже бесполезна, потому как у них выйдет весь боезапас.