Хмара раз в неделю наведывался в оружейку, читал свеженькое, выдавал пилюлю техчасти и ремонт возобновлялся снова. Вот и в этот день Клейман, зайдя получать оружие, залюбовался побеленными стенами. Их привели в порядок с утра, и ни одной новой надписи еще не появилось. Ан нет! В углу стоял треснувший кусок гипсокартона, на котором чернели большие буквы: ГИПСОХМАРТОН.

  Клейман снарядил обоймы патронами, сунул пистолет в кобуру и отправился в курилку. Там он увидел возбужденного Баркасова, который, размахивая руками, что-то рассказывал Ярееву.

  Долетела последняя фраза:

  - Так что теперь ему точно триндец!

  Клейман хлопнул Юрика по плечу, протянул для приветствия руку и сказал:

  - Здравствуй, Жора!

  - Привет, еврейская морда! - тонко пошутил Баркасов.

  - Ну как тебе не стыдно? - ласково произнес Клейман. - Я ж тебе не животное какое-нибудь, а человек. У меня имеется не морда, а лицо. Была бы у меня морда, я б тогда носил фамилию не Клейман, а Баркасов.

  - Ты знаешь, что творится в роте? - возбужденно спросил Юрик. - Царя увезли в главк допрашивать, а целая бригада уэсбэшников кабинет шмонает!

  - Правда? - удивился Клейман. - То-то мне их физиономии не понравились!

  В курилку влетел растрепанный Дрозд. Он закурил сигарету и рассказал последние известия. Оказалось, на Царя пришла большая порция анонимок. Причем кто-то написал во все инстанции сразу: и губернатору, и в прокуратуру, и в главк и еще куда-то... Короче, теперь только президент России, наверное, не знал о том, что Григорий Алексеевич Цапов - вор, коррупционер и редкостное аморальное мурло в придачу. Все анонимки собрали в кучу и создали комиссию для проверки царской деятельности.

  - Сейчас будете анкеты заполнять, - Ваня выбросил окурок в урну.

  - А что будет дальше? - жадно спросил Юрик.

  - Фейерверк вечером в парке будет! - Дрозд шутливо замахнулся на Баркасова, - достал ты меня.

  Яреев спросил:

  - Ваня, а что они проверяют?

  - Да все. Вон, взяли документацию по транспорту. Кто когда покрышки получал и тому подобное.

  Клейман сплюнул и заявил:

  - Предупреждаю, я никого выгораживать не собираюсь! Раньше башкой надо было думать, а не карманами. Царь командует ротой уже шесть лет. Последние три года никто в роте не получал ни аккумуляторов, ни резины. Про бензин я вообще молчу. Хотя в других ротах все это получают.

  - Ну и что? - Дрозд махнул рукой. - Все равно отмажется.

  - Э нет, родной, - Яреев усмехнулся, - на каждой покрышке свой номер стоит, и такой же в бумагах в техчасти и бухгалтерии. А резину принимал ты, как официальное материально-ответственное лицо. У нас в роте ни на одной машине нет государственной резины, все шины покупали инспекторы. А казенные покрышки Царь убивает на гонках или сдает на рынок знакомым торгашам. Теперь он окажется не при делах, а вором будешь ты. Потому что везде стоят твои подписи.

  У Вани резко побледнело лицо, и он понесся по плацу в сторону штабного здания. Подошел капитан Кузнецов и заявил:

  - Так. Не спрашивайте меня ни о чем. Достали меня все. Смерти моей хотите! После развода зайдете опять в актовый зал, возьмете на трибуне анкеты и заполните. Думайте, что писать будете. Засранцы!

  Он развернулся, и устало поплелся в дежурку.

  - Вы будете правду писать? - жалобно спросил Юрик.

  - Посмотрим сначала, что это за опрос, - процедил Клейман.

  После развода в актовый зал зашли трое в штатском и попросили подходить по одному. Они расселись на трибуне, достали какие-то толстые тетради и принялись делать в них пометки. Инспекторы подходили, называли свои фамилии, получали анкеты и отправлялись в зал. Яреев заметил, что каждый из штатских четко отслеживает свою группу опрашиваемых и поэтому подмигнул Кривцову. Тот и сам уже все понял и улыбнулся в ответ. Клейман также дураком не был. Потому все трое написали, что Царь - самый честный и порядочный на свете милиционер и странно, что до сих пор он не Герой Капиталистического Труда, чего достоин в высшей степени.

  При сдаче анкет штатские опять делали в своих тетрадях пометки и складывали листы в определенном порядке. Уже на плацу Кривцов сказал, морщась:

  - Фу, как грубо! И это профессионалы? Это оперативные работники? Тьфу!

  Яреев рассмеялся:

  - Да нет. Просто в последнее время принято считать личный состав строевых подразделений неграмотным и недалеким быдлом, что, кстати, имеет под собой массу оснований. Посмотри на молодежь, которая сейчас к нам приходит. В советское время у этих ребят даже в армии был один путь - в стройбат. Они же на родном языке разговаривать не умеют, не то что писать. Чего греха таить? Посмотри, вон, на Юрика Баркасова. А он совсем не молод.

  - Надо будет вечером все обсудить, - Кривцов щелкнул пальцем по горлу.

  - Обязательно, - поддержал его Клейман

  Ночью сдались в положенное время. Решено было не рисковать в связи с проверками. Взяли водки, соленых огурчиков, пару жареных куриц и соуса по-грузински. Записались и расположились в ротном кабинете. В ночь из начальства заступил ответственным по роте заместитель командира второго взвода лейтенант Андрей Завалов.

   Был он человеком небольшого роста, сухим, жилистым и немного нервозным. Тридцатипятилетний возраст и тяжелый командирский труд наложили на него печать легкого алкоголизма, что считалось нормой и в упрек ему не ставилось (разве что в шуточной форме).

  Сначала он пытался воспрепятствовать распитию спиртных напитков на рабочем месте, ссылаясь на возможность неожиданной проверки, но Яреев привел его в чувство, сказав: