Пашкина поставили на вокзал, где он тут же принялся воевать с троллейбусницами, отбирая у них права за невключенный своевременно сигнал указателя поворота. Общественный транспорт стал задерживаться на конечной остановке.
После нескольких громких скандалов Пашкина перевели в полковое отделение розыска, которое занималось поиском транспортных средств, скрывшихся с места ДТП. Поскольку руководил розыском офицер, также поддержавший Дудинцова, оказалось, что и это отделение занимается коррупцией!
Пашкин сразу же раскрыл несколько преступных схем, в результате которых водители, сбившие пешеходов и удравшие с места происшествия, оказывались совершенно невиновными!
Естественно, он писал. Куда угодно. И в газеты, и в главк, и в МВД, и в прокуратуру. Он даже бросил пить! На него натравили все оперативные службы, которые неоднократно пытались взять его за руку. Но он не брал ни копейки!
У него был специально сделанный пластиковый "патронташ" - некая книга, похожая на альбом для собирания марок. Только вместо марок там присутствовали визитные карточки именно тех командиров, которые принимали участие в его травле.
Эта книга постоянно пополнялась, но некоторые страницы из нее Пашкин посылал в Москву на адрес Главного Управления ГИБДД Российской Федерации, а также в Генеральную прокуратуру.
В результате Дудинцов ушел на пенсию, прихватив с собой тех, кто поддержал его в борьбе с Пашкиным. Один из заместителей командира полка даже приобрел инсульт и уехал на "Скорой помощи" прямо с развода. Это случилось после того, как Пашкин во всеуслышание объявил, что тот на служебном автомобиле ездит на дачу, "расходуя при этом государственный бензин".
Следующие командиры полка (а их было много) оказались людьми осторожными и просто перестали обращать на Пашкина внимание. Племянника загнали на штрафстоянку? Ну, извини, нечего на Пашкина нарываться! Кума за "газ" оформили? Ну, не повезло. Это же Пашкин! Ты, мол, если что, обращайся, но только Пашкину не попадайся!
Вот так авторитет и добывается. Через многие и многие неудобства.
В последнее время Пашкин работал во взводе Кузнецова. То есть являлся сослуживцем Абакумова и Яреева. Но службу Михаил Михайлович нес один. Там, где хотел и - когда хотел. Он отбирал права у всех подряд и штрафовал кого угодно, не взирая на чины и ранги.
Цапов, принимая Пашкина как неизбежное зло, поручал Дрозду оплачивать штрафы тех водителей, которые писали на Пашкина жалобы (в последнее время появился критерий: меньше жалоб - лучше работает подразделение), и никаких денег с Михаила Михайловича не вымогал. Еще бы! Пусть бы попробовал...
Пашкин всегда работал в светлое время суток на определенной улице. Ему первому в полку выдали ноутбук со скоростемером. Командир полка, обогащенный опытом прежних руководителей, не обращал никакого внимания на то, что Пашкин писал протоколы на его кентов, и жизнь продолжалась.
Брал ли Пашкин взятки? Нет, конечно! Никогда! Правда, у сотрудников взвода, в котором работал Михаил Михайлович, существовало по этому поводу особое мнение, но - мнения по своей сути являются просто ничем не обоснованными домыслами. А старослужащие сотрудники типа Яреева, Алмазова или Цапова (а уж Хмара - тем более) всегда хранили об этом молчание. Но, как говорится: не пойман - не вор.
Батон выбросил окурок и продолжил рассказывать:
- Понимаешь, я встретил Пашкина в поликлинике. Он мне сказал, что решил уйти на пенсию. Всем понятно, что положено служить до сорока пяти лет. Но если здоровье позволяет, можно продлить контракт, что Пашкин и делал. А в этом году он решил уволиться. Знаешь, почему?
- Нет, - ответил Яреев.
Батон, облизнув губы, горячечно, как в бреду, принялся плеваться фразами:
- Он говорил, что бороться можно только с конкретным лицом или, на худой конец, с группой лиц. Но с системой одному человеку бороться бессмысленно. Система этого человека просто раскатает в блин. Пашкин всю жизнь боролся с определенными личностями. Потому и остался цел. Он сказал, что увольняется потому, что отдельных личностей больше не осталось. Бороться теперь не с кем. Новая система поглотила все пространство. К власти пришли люди, которые являются этакими фантиками, некими элементами единой воровской сущности. И теперь получается так: тронул человека - побеспокоил всю систему. Человека уберут, на его место поставят такого же негодяя, но и тот, кто вмешался - уйдет далеко-далеко, а системе это никак не помешает...
- Он прав, - кивнул головой Яреев. - В советское время на детских автобусах писали: "Берегите жизнь!" Сейчас специалисты из отдела пропаганды Управления ГИБДД расклеили рекламные надписи на патрульках. Среди них есть и такая: "Цените жизнь!" Разницу ощущаешь?
- Да, - сказал Батон. - В первом случае - жизнь бесценна. Во втором - и ее уже оценили. Слово "цена" стало символом современной действительности.
Яреев, усмехнувшись, сказал:
- В Китае самым страшным проклятием служила фраза: "Чтоб ты жил в эпоху великих перемен!". У нас, в России, куда ни глянь - сплошные перемены. Поэтому мы привыкли ко всему. Ну, новая система - и что? Переживем и ее! Леха, не парься!
Они слегка поругались напоследок и разъехались отсыпаться.
Лето следующего года
Лейтенант Клейман, выйдя с очередного "гипертонического" больничного, прибыл на работу. По наряду они с Яреевым заступали во вторую смену. Появившись в полку пораньше, он, чтобы ни на кого не нарваться (пришел на работу - уже всем должен), тихонько прокрался вдоль забора к оружейке. Вокруг все было спокойно, но сердце его чувствовало, что без ударов судьбы сегодня не обойдется. Он вооружился, прошмыгнул между рядами патрульных машин и в месте, где перед разводами курили сотрудники роты, обнаружил младшего лейтенанта Баркасова.
