Лопе де Вега (1562–1635) Испания
(пер. В.В.Резниченко)
В том не моя вина – моя беда,
Что, как бойцы, сошлись в неравной схватке
Мой пыл и холод твой; надежды шатки,
Что завершится миром их вражда.
Любовь и безразличье – два плода
На дереве одном, и нет разгадки,
Как может быть, чтоб горький плод и сладкий
Рождали те же почва и вода.
В одном и том же пламени горячем
Воск, размягчаясь, плавится, а глина
Твердеет, жару противостоя.
И мы не в силах поступать иначе:
В огне, любовь которому причина,
Все непреклонней ты, все мягче я.
Только Человеку любящему все это кажется противоестественным. Ему, понятное дело, не до абстрактных размышлений о природе вещей. Он связывает свои неудачи с конкретными свойствами личности Человека любимого:
Хуан Боскан (1490–1542) Испания (пер. В.В.Резниченко)
Была бы в вас хоть капля сожаленья,
Смогли б растрогать вас хоть иногда
Чужая боль, сторонняя беда,
Я б вашего добился снисхожденья.
Но все мои мольбы и все томленья,
Вся страсть моя малейшего следа
Не оставляли в вас, и лишь вражда
Была наградой за мои мученья.
На самом деле, все как раз вполне логично. Назойливая, совершенно ненужная ему любовь только раздражает Человека любимого, будь он даже самых распрекрасных душевных качеств, и вызывает все больше отрицательных эмоций. Отсюда уже недалеко до ненависти и презрения:
Хафиз Ширази (около 1325–1389 или 1390) Ирано-таджикская
классическая поэзия (пер. С.Н.Иванова)
Раба презреть и угнести, унизить тебе любо:
Другим ты – светоч в их пути, меня ж – клеймишь позором. /…/
Тебя люблю я всей душой: ты – жизни мне дороже,
Но, как и жизнь, ты стороной проходишь шагом спорым.
А.А.Фет 1856 (1820–1892)
Мы, без любви, любовью стеснены;
Чужой порыв холодного тревожит.
Все станет жертвой: слышать друга, видеть, —
И сердце начинает ненавидеть.
А между тем страсть Человека любящего все еще растет как на дрожжах. Страдания и препятствия на первых порах только усиливают ее:
Франческо Петрарка (1304–1374) Италия
(пер. Ю.Н.Верховского)
И как олень, стрелою пораженный, —
Отравленную сталь в боку почуя,
Бежит, все больше болью разъяренный, —
Так со стрелою в сердце жизнь влачу я,
Томимый ею, но и восхищенный,
От боли слаб, без сил бежать хочу я.
Впрочем, в данном случае, как и в некоторых уже рассмотренных выше, страдания находятся «в одном флаконе» с наслаждением:
Франческо Петрарка (1304–1374) Италия
(пер. В.Ю.Иванова)
Коль не любовь сей жар, какой недуг
Меня знобит? Коль он – любовь, то что же
Любовь? Добро ль?.. Но эти муки, боже!..
Так злой огонь?.. А сладость этих мук!..
На что ропщу, коль сам вступил в сей круг?
Коль им пленен, напрасны стоны. То же,
Что в жизни смерть, – любовь. На боль похоже
Блаженство. «Страсть», «страданье» – тот же звук.
Призвал ли я иль принял поневоле
Чужую власть?.. Блуждает разум мой.
Я – утлый челн в стихийном произволе,
И кормщика над праздной нет кормой.
Чего хочу, – с самим собой в расколе, —
Не знаю. В зной – дрожу; горю – зимой.
Микеланджело Буонарроти (1475–1564) Италия
(пер. А.Е.Махова)
От слез восторга к смеху сквозь рыданья,
Отвергнутый, я в пропасть угодил.
Рассудок мне в беде не пособил,
И отдан я страстям на растерзанье.
Но мне отрадна тягость наказанья —
Она не остудила сердца пыл.
Пусть взгляд очей небесных ослепил,
Зато узрел я дивное сиянье.
Как только разглядел я красоту,
Ниспосланную небом мне в награду,
Сражен был ею тут же наповал.
Но без нее мне жить невмоготу.
Ужель любовь винить за муки надо?
Такого счастья я еще не знал.
Структура наслаждений при безответной любви довольно сложна. Это может быть просто наслаждение от существования на свете Человека любимого:
Абу Абдаллах Джафар Рудаки (около 860–940) Ирано-таджикская
классическая поэзия (пер. В.В.Левика)
Моя душа больна разлукой, тоской напрасной ожиданья,
Но от возлюбленной, как радость, она приемлет и страданья.
Не так уж редки случаи, когда наслаждение Человеку любящему доставляет сама его способность к такой большой и трагической любви, которая, как ему кажется, косвенно свидетельствует о значительном размере его личности и позволяет несколько свысока смотреть на окружающих:
Гийом Аполлинер (1880–1918) Франция
(пер. М.П.Кудинова)
О сердце мое, я печальную радость познал:
Отвергнутым быть и как прежде любовью пылать.
Я знаю: король я! Вздымайся, о гордости вал!
Король был отвергнут и должен скитаться опять.
Красавице спящей о муках моих не узнать;
Пускай не любила – я твердость похитил у скал.
О сердце мое, до конца моей жизни ты будешь страдать,
И вечер холодный увидит мой гневный оскал.
Ну а главный источник наслаждения – это, конечно, удовлетворение потребности своей страждущей души в ощущениях, ощущениях, и еще раз ощущениях:
Франческо Петрарка (1304–1374) Италия
(пер. З.Н.Морозкиной)
Я жил, довольный жребием своим,
Считая зависть чувством вне закона,
И пусть судьба к другому благосклонна, —
От мук моих мой рай неотделим.
Бывает, что эта неотделимость страданий от наслаждения делает Человека любящего настоящим мазохистом:
