По поводу опытов Пастера о самопроизвольном зарождении Энгельс говорил, что было бы нелепо желать принудить природу при помощи небольшого количества вонючей воды сделать в 24 часа то, на что ей потребовались тысячелетия.

Опыты Пастера в этом отношении бесполезны: тем, кто верит в возможность этого, он никогда не докажет одними этими опытами невозможность. Но они важны, ибо проливают много света на эти организмы, их жизнь, их зародыши и т. д.

С учением Маркса Пастер знаком не был.

Что касается теории развития живого существа, то в начале он относился к ней отрицательно, имея в виду, что и помимо этой теории постоянно приходится иметь дело с утверждениями о безграничных превращениях микробов. Действительно, в те времена такие солидные ученые, как Негели и Бильрот, описывали, как один и тот же микроб брожения является возбудителем самых разнообразных болезней. Пастер в то время, так же как и Кох, считал, что единственная возможность разобраться в бесконечном множестве сходных бактерий заключается в том, чтобы считать их неизменными и постоянными в своих свойствах и формах.

Впоследствии, ближе изучив бактерии, возбудителей заразных болезней, Пастер изменил свой взгляд. Он пришел к мысли об искусственном изменении свойств, а именно ядовитости болезнетворных микробов, чтобы превратить их в средство предохранения от инфекций, в вакцины. Этим он пошел по пути, который давно был указан Марксом в афоризме: «философы старались объяснить мир, а дело в том, чтобы изменить его».

Теперь, когда прошло 48 лет после смерти самого молодого из указанных трех ученых, посмотрим, какие всходы дали семена, посеянные этими гениями.

Богатейшую жатву дало учение Маркса. Разработанное и воплощенное в жизнь, оно породило Союз Советских Социалистических Республик.

Дарвинизм под влиянием афоризма Маркса в руках Мичурина, а затем и других преобразователей природы порождает новые сорта растений, идущих навстречу нашим потребностям.

Микробиология только недавно стала на этот путь. Совершенно естественно, что для творцов микробиологии первой потребностью было не изучение эволюции и превращений патогенных бактерий (которую слишком часто находили на основе недостаточного знания), а напротив, отыскание их видов, достаточно постоянных, чтобы их можно было признать возбудителями определенных болезней. При трудности отличия специфических возбудителей от сходных с ними сапрофитов приходилось открывать и применять ради дифференцирования самые разнообразные свойства бактерий, которые могли служить этой цели только при достаточном их постоянстве. Поэтому микробиологи были склонны утверждать неизменность и постоянство морфологических, физиологических и биохимических свойств бактерий. При таком принципе были открыты возбудители целого ряда важнейших заразных болезней, и последние десятилетия прошлого века знаменуют блестящую эпоху этиологического направления микробиологии. Но затем потребность борьбы с инфекцией заставила применить афоризмы Маркса и пойти по пути, открытому Пастером, приспособления свойств бактерий к нашим потребностям.

Стали применяться разнообразнейшие средства для ослабления ядовитости (атенуации) патогенных микробов и превращения их в безвредные, но эффективные вакцины. На этом пути применялись кислород, тепло, химические вещества, ультрафиолетовые лучи с большим или меньшим успехом. В новых условиях достигалось ослабление жизнедеятельности возбудителя. В последние годы сделаны большие успехи в вопросе о превращении и видоизменении микробов. Начало им было положено работой Гриффитса с пневмококком. Сходным образом превращение было получено Berry and Derrick из фиброматоза в миксоматоз кроликов. Наконец, в лаборатории микробиологической кафедры II ММИ д-р [Н. П.] Грачева превратила Bact. coli в Bact. typhi murini.

Таким образом, мы нашли путь для превращения микробов в желательном для нас направлении.

Пример туберкулеза. Туберкулезные бактерии не ядовиты сами по себе, но очень ядовиты убитые и распадающиеся бактерии. Этой ядовитостью объясняется малая успешность вакцинации и серотерапии туберкулеза. Антитела, вызываемые туберкулезной инфекцией, не способны убивать и разрушать бактерий, как при других болезнях, а только останавливают их рост.

1943 г.

Указывалось не раз, что эпидемические болезни могут делаться могучими факторами в истории человечества.

В последовательные эпохи всемирной истории различные эпидемические болезни оказывали на нее свое влияние, и в свою очередь, испытывали замечательные изменения. Изучение этих изменений позволяет найти в них некоторую определенную закономерность.

Правда, о болезнях глубокой древности мы имеем очень недостаточные сведения. О некоторых мы можем только догадываться по сохранившимся религиозным предписаниям или сооружениям (для водоснабжения или удаления нечистот). Древняя медицина не имела современного арсенала распознавательных методов и средств. Даже по классическим описаниям болезней мы не всегда можем их распознавать (Фукидид).

Тем не менее, однако, мы можем проследить историю некоторых инфекций на протяжении многих веков.

Самой странной инфекцией древности была «сердечная болезнь». Она знаменовалась сердцебиением, проливным потом и быстрым наступлением смерти.

Затем она исчезла и появилась только в конце XV столетия в Англии, с тем же характером, убивая в 2–3 часа при проливных потах и сердечных припадках. Одно время она распространилась и на остальной части Европы, кроме Франции и южных стран. Она свирепствовала еще в XVI веке среди англичан в Англии и повсюду, куда они перебирались. Затем она совершенно исчезла. Только в конце XVIII столетия и уже исключительно только во Франции стала наблюдаться болезнь, сходная с потницей, но гораздо менее убийственная. Она еще держалась, в XIX веке.

Проказа является одной из древнейших инфекционных болезней. Уже до христианской эры существовали эндемические очаги проказы в Китае, Индии, Вавилоне и Египте, в который она проникла из центральной Африки. В 345 г. до н. э. она описана в Малой Азии. Средиземноморские страны и северная Европа ознакомились с этой болезнью во II и в III веке н. э. Она, вероятно, была занесена возвращающимися с Востока ранеными солдатами. В VI веке появились законы об изолировании лепрозных и об устройстве для них приютов (лепрозорий). В X веке проказа была обыкновенна во Франции и проникла в Ирландию и Англию. В XI веке она распространилась в Норвегии, Дании и Швеции. В XIII веке наблюдалось максимальное распространение проказы в Европе и в одной Франции насчитывалось до 2 лепрозориев. В XIV и XV столетиях проказа начала сокращаться под влиянием, как думают… и эпидемий чумы и сифилиса, которые уносили лепрозных и разрежали контакт между ними. Дальнейшее сокращение и даже почти полное исчезновение проказы из Европы приписывается успехам цивилизации, выразившимся в большей чистоте и лучшем питании, а также более эффективным способом изоляции прокаженных.

Изменился ли характер проказы за ее Вековое существование? На этот вопрос нельзя ответить. Библейские описания проказы не вполне достоверны, так как ее могли симулировать разнообразнейшие кожные поражения. Но нет сомнения в значительном изменении характера сифилиса – болезни, распространившейся в Европе в XV веке. Сифилис появился в эпидемической форме в … г., во французских войсках, осаждавших Неаполь. Эта болезнь имела тогда острый злокачественный характер и быстро распространилась по всей Европе.

Вместе с бубонной чумой она стала важнейшим бичом эпохи. С течением времени характер сифилиса изменился – он стал затяжной хронической болезнью, убивающей только через много лет после заражения, благодаря тем анатомическим поражениям, которые он с течением времени вызывает.

Туберкулез также очень давно известен человечеству. Туберкулезные поражения находили в египетских, мумиях, погребенных за 1000 лет до н. э. В сводке Гамураби, написанной за 2250 до н. э., имеются указания на то, что туберкулез был известен вавилонянам. Более определенное указание на туберкулез, имеется, в законах Ману – в Индии, относящихся к 1300 г. до н. э.