– Нет. Не платишь, ― покачав головой, Ханна достала из притащенного с собой продуктового пакета картонную упаковку бутылочного пива, углами которого освободила на заваленной инструментами тумбе место и поставила её туда.

Уж ей-то хорошо было известно, что другого вида алкоголь её сестра не воспринимала в принципе. Когда Лори (так ласково называли её родители в детстве) жила отдельно, в её квартире ничего кроме этого пойла и нельзя было найти. Даже протухшей тушёнки.

– Нет, не плачу, ― согласилась Лорелея, отточенным жестом сбивая крышку с горлышка и делая блаженный глоток объемом почти в половину содержимого.

Ханна с сомнением рассматривала сестру. Заляпанную майку, небрежно собранный хвост, исконно мужское поглощение пива…

– Тебе нужен мужик, – вынесла свой вердикт она.

– Я с ним рассталась четыре дня назад.

– Нет. Нормальный мужик.

– А Билл что, на него не тянул?

– Билл, Джесси, Рик… ― Ханна хотела присесть на металлическую столешницу, расположившуюся вдоль стены гаража, но передумала. Потом не отмоется. – Знаешь что у них общего? Они все моральные слабаки.

– Да? ― Лорелея поставила практически опустевшую бутылку на тумбу и полезла в коробку с инструментами. – А я-то уже начинала думать, что это во мне что-то не так.

– Ты, конечно, не подарок, ― с готовностью подтвердила сестрёнка. ― Но для этого тебе и нужен мужик. Такой, чтоб был сильнее. И принимал твои закидоны, а желательно выбил бы их из твоей головы.

Лорелея задумчиво подняла голову. Вспоминая.

– Стив принимал.

– И почему же вы расстались?

– Не помню, ― честно ответила та. Это было года три назад. Она бы ещё её парней в средней школе вспомнила.

– А я напомню, ― назидательно вскинула тонкие аккуратные брови Ханна. ― Он назвал тебя конченой стервой.

– О. А где я была в это время?

– Свалила на свою очередную гонку. А он тогда полночи на вечеринке не затыкался. Пока Марта не заткнула его рот своими губищами.

– Марта ― это которая сейчас его жена?

Ханна чуть смутилась.

– Ну да.

Лорелея удовлетворенно пожала плечами.

– Видишь, как всё удачно сложилось? Всем перепало немного счастья.

Сестренка грустно вздохнула.

– Тебя это вообще не задевает?

– Что именно?

– Что парни не могут с тобой ужиться дольше, чем на несколько месяцев.

– Ну, это их проблемы. Я же с собой уживаюсь. И ты вон уживаешься.

– У меня нет выбора. Ты живешь в моём доме.

Лорелея закатила глаза.

– Нашем доме.

– Официально, в моём.

– Потому что наша нервная мамочка вычеркнула меня из всех бумажек.

– Не припоминаешь почему?

Как уж тут не припомнить. После скандального развода, мамочка и так была на взводе, а тут ещё и та история, в которой Лори после серьезной аварии во время заезда чуть не отдала концы и больше полугода провалялась прикованная к постели с потенциальной угрозой пересесть на другие четыре колеса ― инвалидной коляски. Вот и поставила условие ― либо гонки, либо право на собственность.

Лорелея тогда думала меньше минуты. Как итог ― их небольшой двухэтажный фамильный дом перешел к Ханне, а сама мамочка, повстречав очаровательного испанца с белозубой улыбкой и мастерским владением вешанья фирменной пасты на уши, укатила в Европу и теперь живет в Италии.

Ханна не просто так постоянно твердила: мой, мой, мой. Она не такая меркантильная, как можно подумать. Это скорее психологический ход, чтобы сестра хоть на секунду задумалась о будущем. По её мнению, Лорелея безрассудно прожигала жизнь и абсолютно впустую еженедельно, если не ежедневно, рисковала жизнью. И, возможно, была в чём-то права. Ну хорошо… во многом.

У Ханны в её двадцать три, почти двадцать четыре, была стабильная, хоть и скучная работа (продавец ювелирки в торговом центре, вот веселье!), дом, оплаченные счета и уверенность в завтрашнем дне. У Лорелеи же был лишь её Камаро, куча металлолома в гараже и безумная, возможно даже где-то неконтролируемая увлеченность гонками, которую не смогла перебороть ни роковая авария, ни оставшиеся от покореженного металла шрамы на спине, которые теперь закрывала огромная тату павлина.

Собственно, вот и всё. Парни долго не задерживались, уходя со скандалом. Попытки жить отдельно тоже ни к чему не привели. Нестабильный доход от ночных заездов и последствия длительного лечения довели до того, что Лорелея влезла в долги и напросилась нахлебницей к сестре. Тачка требовала вложений. Пришлось выбирать между тем, что было нужно и важно. Квартира её не кормила, машина – да. Выбор сделан. Принято единогласно.

Ханна так и не дождалась ответа

– Ладно. Я ушла готовить ужин. Надеюсь, хоть сегодня ты останешься ночевать?

– Эм… Вообще-то, нет. У нас сегодня заезд…

Ханна, с трудом сдержав рвущиеся колкости, изобразила на лице равнодушие.

– Как хочешь, – ответила она и гордо удалилась, цокая каблучками по уличной плитке.

Лорелея проводила сестру долгим, немного виноватым взглядом. Уж она-то прекрасно знала, насколько искренне Ханна ненавидела её ночные загулы и всё, что было мало-мальски связано с миром уличных гонщиков. Но сегодня на кону стояли хорошие деньги. Нельзя упускать шанс заработать. Долги сами себя не оплатят.

Лорелея была довольна, хоть и потратила аж пять часов на дорогу до Сан-Андреаса и обратно. В Карсон-Сити, городке на отшибе вселенной, день с огнём не сыщешь нужного. Без привлечения связей, конечно, а она и так должна была Роджерсу с последнего раза. Надо бы, кстати, доехать до его свалки, носящей гордое имя автомастерской и вернуть должок.

Пять часов… пффф, подумаешь. Зато в багажнике Камаро лежали долгожданный гидротрансформатор и компрессор кондиционера для Лексуса. Это, конечно, лишь частица в море, но рано или поздно она вернет красавице первозданный облик.

Немного не доезжая до дома, Лорелея приметила любимую кофейню и, недолго думая, завернула к ней. Порадует Ханну пирожными, а себя карамельным фраппе. Сестрёнка всё ещё дулась на неё. Даже две тысячи, часть выигранных на прошлом заезде денег, которые она оставила на комоде в гостиной, не помогли смягчить упертую натуру.

И чего ей не нравится? Вот, пожалуйста, наглядная выручка всего за одну ночь. Причем лишь её часть. Полной она вообще составляла чуть ли не месячную зарплату Ханны. И при этом не пришлось просиживать задницу сутками напролет в стеклянных стенах и впаривать товар недовольным рожам.

Да, понятное дело, везло не всегда. Порой случались и неудачные заезды, но ведь жизнь сама по себе рулетка. Сегодня хорошо, завтра плохо. Да, не обходится без риска. Несколько месяцев в больнице и долгий постельный режим – тому лишнее доказательство, но… Ханна не могла понять одной простой вещи: адреналин был необходим Лорелее, как необходима доза для находящегося на грани срыва наркомана. Она могла прожить без многого. Но только не без гонок.

Камаро отточенным движением припарковалось на углу у входа в кофейню.

– Привет, Джимми, ― под звон ожившего над дверью колокольчика поприветствовала бариста Лорелея, уже с порога чувствуя чарующий аромат.

– Лори, ― улыбнулся ей приятного вида парень за кассой как раз заканчивающий расплачиваться с посетителем. ― Как дела? Ты давно не забегала.

– Дел невпроворот. Ты как? Как Сара?

– Сходит с ума. И меня доведет когда-нибудь до приступа. Уже трижды перекрашивали стены в детской, а ей все не нравится.

– Беременные ― они такие, ― усмехнулась Лорелея. ― Запасайся терпением.

– Я стараюсь. Честно. Тебе как обычно?

– Именно. Пирожных побольше.

– Что, сильно накосячила? ― понимающе хмыкнул Джимми.

– С учетом того, что со мной третий день не разговаривают, полагаю – да.

– Тогда возьми ещё трюфельный чизкейк. Ханне понравится.

– Заверни два.

В конечном итоге, сладостей набралось не на один пакет. Плюс фраппе. Лорелея уже прощалась с Джимми, направляясь к выходу, когда на телефон с громким писком пришло сообщение. С трудом уместив покупки в одной руке, второй из заднего кармана был вынут смартфон, отображающий знакомое и давно уже не вызывающе ничего кроме раздражения и легкой опаски имя. Донни.