...Белая армия, черный барон
Снова готовят нам царский трон...
- Тетенька, почем огурчики?
...Утром на околице
Придержу коня.
Проводи, любимая,
На войну меня...
- Смотри, ребя, пашут. Хорошая, видать, земля.
- А ты разглядел? С птичьего полета?
- Сыздаля видно: чернозем!
...Эх, яблочко,
Трошки зелено!
С беляками кончать
Нонче велено!..
...На полице сухари,
На окошке каша,
Околеют богачи
Воля будет наша...
Плакаты на железнодорожных станциях. Красные полотнища на вагонах:
"Да здравствует Первое мая - смотр мировой революции!"
"Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!"
Котовский поздравляет бойцов с праздником. Походные кухни работают полным ходом. Выданы сверх пайка спички и папиросы. Достали двадцать пять ящиков яблок. Одним словом, настоящий праздник.
Миновали Курск. Миновали Елец. Грохочут колеса. Покачиваются рыжие теплушки.
Лекпом Андрей Алексеевич Хошаев, которого бойцы видывали на поле боя в самое горячее время, свертывает цигарку желтыми от йода и табачного перегара пальцами и рассказывает командиру Лебеденко о вологодских лесах, о грибах, об охоте:
- Наш комиссар - вологжанин, он небось знает, какие там леса: нет им ни конца ни начала. Груздей - хочешь на телегу грузи, хочешь - в подол собирай. Груздями мы могли бы всю Россию напитать.
- Хорошая закуска! - соглашается Лебеденко, сроду не собиравший грибов.
- Идешь по такому лесу - смолой пахнет, в легкие попадает один чистый кислород, как из кислородной подушки дышишь!
- Ну, это уж, положим, ты хватил через край.
- Хочешь, побожусь? Ели стоят - в два обхвата. Березки серьги свесили, белотелые, стройные, хоть сейчас под венец - невесты!
- Да-а! - вздохнул Лебеденко. - Жизнь!
- Рябчиков этих, глухарей!.. - Лекпом замолкает, чтобы лизнуть свернутую цигарку. - Белки тоже...
Эту беседу слушает медсестра Шура Ляхович. Ей нравится, как рассказывает о лесах Андрей Алексеевич. Хотела бы она с кузовком побродить по лесным опушкам! Что делать - война. Не было еще ни одного сражения, когда Шура Ляхович отсиделась бы в санчасти. Поминутно рискуя жизнью, не обращая внимания на ураганный огонь, перевязывала она раненых, вытаскивала их с поля боя. Когда ее уговаривали уйти, Шура Ляхович отвечала: "Я лицо неприкосновенное, меня не заденет. А бросить вас я никак не могу".
В соседней теплушке организатор клубного дела, неутомимый театрал Канделенский собрал хоровую секцию и разучивает "Ой, у лузи та и ще при берези".
Данилов, любитель пения, подсел к Савелию. Пение настраивало его на возвышенный лад. Он мечтал о сельской тишине, о полях пшеницы, о покосах, о чудесах агрономии, о земном рае...
- Ты мне эту, старинную, как она воды напиться ему дала...
Савелий минуту думает и заводит вполголоса приятным тенорком. Данилов слушает, задумавшись, подперев рукой подбородок.
Помню, я еще молодушкой была,
Наша армия в поход на запад шла,
Вечерело, я стояла у ворот,
А по улице все конница идет.
Вдруг подъехал ко мне барин молодой:
"Напои меня, красавица, водой".
Он напился, крепко руку мне пожал,
Наклонился и меня поцеловал...
- Здорово, старина! Обязательно запишу себе эту песню, - восторгается Данилов.
Из соседней теплушки доносится:
...Заплакала моя Марусенька
Свои ясны очи...
А в следующем вагоне отплясывают гопака. На танцоров любуется Кирилл Михайлович Морозов - один из любимцев бригады. Кирилл Михайлович доброволец, пятидесяти лет. Пришел в бригаду Котовского с двумя сыновьями и участвовал во всех походах и боях. Сейчас на лице Морозова счастливая улыбка. Он хлопает в ладоши в такт музыке и выкрикивает:
- Гоп! Гоп!
Затем оборачивается к стоящему рядом лихому рубаке Бочарову, голубоглазому удальцу:
- Видал, каких кренделей выделывают? Я немножечко в этом вопросе разбираюсь, сам в молодости вприсядку откалывал. Ну, скажу, что первый класс, как они работают! Хоть сейчас в театр!
В этом же вагоне на нарах старый котовец рассказывал народные сказки. Его тесным кольцом окружили слушатели. Он нараспев говорил:
- И вот, эта, приходит, значит, эта, служилый в крайнюю избу и просится, значит: дозвольте, дескать, солдатику переночевать...
- А как же! - возбужденно подхватывают окружающие, которые на лету ловят каждое слово сказочника. - Обязаны пустить! Куда же ему деваться?
А поезд мчится мимо стогов сена, мимо березовых рощ, мимо полей. В каждом вагоне шумно и весело. Смех, песни, шутки!.. Как будто не в опасное дело отправляются котовцы. Как будто никогда им и близко не приходилось видеть разрывы снарядов, пулеметные очереди, свинцовые ливни, никогда не случалось под бешеным огнем мчаться в атаку развернутым строем.
8
Народ у Котовского отборный. Пополнение поступает из числа молдаван, бежавших из Бессарабии. В Тирасполе они проходят через фильтр Особого отдела и затем попадают в бригаду. Много у Котовского и украинцев и русских. Впрочем, здесь представлено девятнадцать национальностей! Есть даже грек.
Много подлинных, беззаветно храбрых героев у Котовского. Бригада состоит из непоколебимых бойцов, верящих в несокрушимость Советской власти, безгранично любящих своего командира.
Вот какая воинская часть двигалась в Тамбовщину.
А что могли противопоставить антоновские полки? Во что они верили? Что отстаивали? Как сражались? Тамбовский комитет партии эсеров объединился с кулацким "Союзом трудового крестьянства". На знамени у них было написано: "Борьба с продразверсткой", "За свободную торговлю". Но не в свободной торговле было дело. Просто-напросто они боролись за свержение Советской власти.
В Тамбове свили гнездо эсеры. Даже Советская власть здесь сформировалась с запозданием, лишь в конце января восемнадцатого года и то только под нажимом рабочих и солдат-фронтовиков. Кулацкие восстания не прекращались чуть не во всех двенадцати уездах губернии. Стало не безопасно на железнодорожной линии, северные лесистые районы были целиком в руках повстанцев.
В эти дни эсер Антонов по заданию эсеровского центра, а также по указанию из-за рубежа пробрался на должность начальника милиции Кирсановского уезда. Он все использовал для подготовки мятежа. Попадали в милицию дезертиры, уголовники - Антонов их вербовал в сообщники. Нашлись у него дружки в аппарате Губвоенкомата - он стал получать оружие с военных складов. Дутов и Мамонтов, проходя в этих местах, тоже оставили немало винтовок, патронов. Все это припрятывалось в кулацких овинах, в погребах некоторых "батюшек", служителей церкви, отцов никодимов да отцов феофилов... Появились в уездах шайки Карася, Короля, Маруси, их тоже объединил Антонов. Жестокими расправами терроризировал местное население и насильственно заставлял крестьян вступать в ряды повстанческой армии. Создались отряды "подушечников" - конные на подушках вместо седел - и "тележников" - пехота на подводах. Образовались хорошо вооруженные и экипированные конные полки, например, Каменский, Верхоценский. И уже при штабе Антонова появились иностранные представители "союзников" (тут как тут!).
