Страдай. Молчи. Все плачут, все всегда ругаются, любовь проходит. Это нормально, если холодно с мужчиной. Ничего не поделаешь. Это пройдёт. И начнётся снова. Ты не такая, как все. Спрячь это. Ты всё равно ничего не добьёшься. Тащи всё сама. Возьми ответственность за его жизнь на себя, сам он не справляется, видишь. Любовь она вот такая – драматичная. Ему не всё равно, он просто боится выражать свои чувства. А ты всё выдержишь. Бедненький, у него разбито сердце.

Я всё сама смогу, всего добьюсь, чего только захочу, ведь он меня поддержит. Мы живём так скучно, как соседи, постоянно нет денег, мечты больше не мечтаются и не сбываются, но я покажу своим примером, что мы можем всё исправить и всего добиться, и он станет смелым, как я, вместе мы – сила.

Ты теперь как за стеной. Возле тебя тот самый. Под тобой крепкий фундамент, вы вместе состаритесь в путешествиях. Всё будет славно, ведь он тебя любит. Поддерживай его в любой ситуации!

Все эти девочки по очереди подбрасывали записки в почтовый ящик подсознания Милы. Она читала их каждое утро и следовала рекомендациям, даже тогда, когда поступала наперекор, сила намерения делало своё дело. Так всегда говорят детям – слушай старших. Когда ей стукнуло около 16 лет, фантомы «умных взрослых» ментально оккупировали голову Милы и развернули лагерь подавления её взросления. «А что ты там сама можешь. Давай лучше мы разберёмся, сейчас сами попробуем, нажмём на все кнопки, а ты посиди, посмотри сериал своей жизни. Пиццу закажем?»

– Если тебе нужно такое чудовище, как я, поехали вечером на озеро, – Ес написал это сообщение Миле сразу после дня рождения. Ответить на месседж было для неё всё равно как подписать контракт с дьяволом.

– Конечно, нужно, – написала Мила, не задумываясь ни на секунду. Вернее заткнув рот кляпом той, что всё поняла. В тот вечер, собираясь на встречу, Мила не могла найти ни одной подходящей вещи в своём шкафу, а она откуда-то знала, что надеть, чтобы вызвать его интерес, уж больно хотела Мила понравиться Есу и сыграть в его игру.

Но притягивало Милу больше всего одно – никакого контроля ситуации, рядом с тобой удав, а ты маленькая глупая мышь. Наконец её любят просто так, всепоглощающе и бесконечно.

– А ты скоро скажешь, что любишь меня? – спросила с ласковой улыбкой Мила под аккомпанемент дабстепа. Дело было в клубе «Депо, тогда они ещё не поженились.

– Я могу тебе это сказать хоть сейчас, – раздражённо бросил в ответ Емеля.

«Серьёзно? И ты это проглотишь? – с тем же раздражением сказала себе Мила. – Да нет, он же показывает мне, что просто боится серьёзных чувств. – Да, но при чём тут ты?»

– Я, наверное, брошу пить противозачаточные.

– Почему?

– Я не вижу никакого смысла. Почему ты проводишь почти каждый вечер как угодно, только не со мной?

– Да просто ты такая негативная, что мне нужно пообщаться с ребятами, чтобы хоть у кого-то набраться позитива.

– Негативная?!

Когда Емеля и Мила застилали постель перед сном, Емеля играл в монстра: он надевал на руки пододеяльник и накрывал её огромными лапами. В какой-то момент Ес стал её Медведем, а Мила – его Лисой. Эти сказки, которые они придумывали друг для друга, делали Милу абсолютно счастливой.

Однажды они поспорили со знакомой, что не женятся раньше осени. Но уже через пару месяцев начали жить вместе, а через год на свой день рождения Емеля сделал ей предложение.

– Сколько здесь живу, столько ем на завтрак яичницу, – незамысловато посетовал Емеля, когда ранним зимним утром с искренней грустью ел незамысловатое блюдо, с любовью приготовленное Милой в доме её родителей.

– Ну, извините, – порой все-таки настоящая Мила кричала в башне так громко, что речевой аппарат аватара не успевал фильтровать её речь. Фильтровать речь – главное правило в абьюзивных отношениях.

Однажды, спустя какое-то время после совместной жизни под крылом родителей Милы, дед Емели предложил им пожить в двухкомнатной квартире, являвшейся приданым Еса.

– Давай её отремонтируем и въедем до Нового года? – спросил Емеля, глядя в глаза Милы, как в пустоту.

«Он даже не представляет, каких денег требует даже простой ремонт. И зачем переезжать, и ставить себя в сложные условия, если нам уже есть, где жить?»

– Может, лучше будем её сдавать? Эти деньги нам пригодятся. – Мила немного подумала и озвучила свою идею в машине по дороге домой к родителям. Глаза Емели стали мокрыми.

– Ты чего? – повелась Мила.

– Да просто всегда хотел жить в своей квартире.

Так они и сделали. С ремонтом помогли родители, и вот они уже отмечают Новый год в своём гнезде.

– Да-а, Лиса, ну и пустила ты корешки у родителей, – говорил Емеля, оставляя её каждый вечер одну дома с котом.

– Да, я люблю, когда для меня есть место. С детства была тепличным растением.

– А я тебя забрал вместе с корешками и тут поселил, – улыбаясь, произнёс Емеля.

Как-то утром он обнаружил список:

«Надо:

– замерить и заказать кухню;

– собрать шкаф;

– выбрать стиралку;

– разобрать вещи».

«Привет, Медведь! Я там написала, что нам надо сделать, люблю списки», – пришло утром СМС от Милы, гордой своей собранностью.

Лисе от Медведя: «Терпеть не могу слово ”надо“, и нечего писать дурацкие списки!»

Первые годы отношений состояли в основном из пьянок, сериалов, еды и поездок к родителям. Та часть поколения людей школьного выпуска 2005-го, которым часто повторяли, что они будут работать дворниками, не особенно торопились создавать будущее, ведь его им уже нарисовали маслом учителя и родители в школе.

– Мой Няша.

– Моя Няма.

– Можно списаться с Олей, прогуляемся.

– Да у меня денег нет, всё на кредит за машину отдал.

– Ничего, у меня есть. Но нам надо откладывать на обычные траты.

– Зачем откладывать, если денег всё равно никогда нет?

– Поехали, покатаемся?

– Куда?

– Не скажу.

– С тобой хоть на край света.

Так Емеля часто увозил Милу в какое-то красивое место, это был своего рода подарок жене в виде совместного в общей тишине и ухода от проблем. Во время таких поездок обесточенную Милу в башне было почти не слышно. Она стучала по батарее кандалами, но шум машины так приятно успокаивал – да, в дороге было прекрасно.

У этой парочки был негласный проект на двоих. Каждый строил постройку на участке со своей стороны, а посередине, чтобы не ссориться, они возвели стену. Украсили флажками, поставили указатели. Ведь так проще, когда каждый строит по-своему, а проект вроде как общий, все стараются.

Мила возила цемент и кирпичи. Емеля часто ломал и строил заново. Никак не мог определиться – для чего ему нужна эта постройка.

Постепенно на участке дома появилась бронетехника. Так, на всякий случай. У Милы – огнемёт, у Емели – ядерная боеголовка.

Порой они уезжали на машине куда-то далеко, и Мила что-то приговаривала про визуализацию и исполнение желаний. Мол, представь:

– Мы едем в машине той марки, что ты хочешь, я в длинном красивом чёрном платье с разрезом до поясницы, ты в костюме.

– Да, мы с тусовки сразу на самолёт – и на побережье океана.

– А вещи?

– Зачем вещи, если есть деньги на карточке, – поддерживал визуализацию Ес.

Мультик Милы был вполне осуществим, если бы не её страсть таскать тяжести. А ведь обесточенный Емеля тоже существовал, и имел он другие планы, таскать тяжести в них не входило. Он сидел там, в глубине души, уже давно, с детства, и всегда слушался маму: «Не нервничай, не дерись, не жалуйся. Ты мужчина, да только сам ничего не сможешь». Она, конечно, не говорила такие вещи прямо. Она транслировала это через разговоры с его сестрой, о своём прошлом или с подругами, через отношение к другим мужчинам и собственным внукам и внучкам, и никогда не делала этого нарочно.