– Мих, где ты достал такой натуральный продукт?! Это же сказка! –дожевывая последнюю скибочку булки «по шесть копеек», прочавкал Чумай.

– А пирожки «с котятами» просто уводят в далекое прошлое. О, какой вкус!

– А вот гороховый суп здесь совсем не к месту, и так из некоторых песок сыплется.

К Миху наклонился психотерапевт Юрка Бибиков и зашептал ему в ухо:

– Я ж тебе говорил, что прокатит, а ты не верил! Психотерапия творит чудеса. Главное, все правильно оформить и преподнести, тогда из каждого просроченного соевого мяса можно внушить осетра.

– Граждане-стратоградцы и гости нашего города! Да не нажирайтесь вы так, вы же осоловеете, а там еще будут и шашлыки, и пышки, и холодные блюда. Да, кстати, и осетр… Так как сегодня суббота, а завтра, стало быть, воскресенье, на работу не идти. Да и вообще, кто еще из нас работает… Ну да, есть такие. Кое-кого еще не выгнали на достойный отдых, то есть, как сейчас говорят, на доживание… Ну, так что не забудьте спросить у своих драгоценных супругов, детей и внуков, разрешат ли они остаться в лагере с ночевкой. Если кто не сможет – мы тогда организуем, кроме завтрашнего, еще сегодняшний вечерний обратный автобус, и он всех развезет по домам.

– А пошли эти детки со внуками куда подальше! Позвонить – позвоним, чтобы не взбесились и не устроили нам потом допросы с пристрастием, а разрешение спрашивать – жирно будет. Так, ребята?

– Да-а-а! – последовало хоровое согласие.

– Ну, и хорошо! – подытожил Мих. – А сейчас все медленно, чтобы не расшерудить, что поели, выходим из общежития и собираемся через пятнадцать минут перед центральным входом. Там уже стоят автобусы во главе с нашим замечательным «Фантомасом»…

– У-у-у!

– К сожалению, всех «Фантомас» на свой борт принять не сможет, а только самых достойных, кто потерял часть здоровья и, так сказать, светил другим, сгорая сам…

– Инвалидов что ль?

– Или убогих?

– Возьмите меня, я – раненый целитель, который на себе переносит все тягости своей профессии, – выкрикнул нарколог Федька Бабкин, благоухая вчерашним перегаром.

– Тогда и меня! – напросился дерматолог Ванька Чешихин.

– Мы этот вопрос поставим на комсомольское голосование. Будем голосовать по списку. Любань, ты была незаменимым комсоргом все шесть лет – тебе и составлять. Но остальные пусть не волнуются – автобусы хорошие все: не моложе 35-ти лет. Все, как задумано! И вообще, наша программа называется «Ностальгия».

За площадкой у главного входа создалась могучая пробка: четыре дремучих автобуса во главе с «Фантомасом» сигналили, что было сил, чтобы им освободили парковочные места. Да не тут-то было. Эти места были хоть и огорожены флажками, но на них было глубоко наплевать всем водителям легковушек, которые преспокойненько скрутили флажковые гирлянды и влезли на освобожденную территорию.

На повороте к «Меду» столпились  заблокированные автомобили. Мих орал в «матюгальник», «ребята» пиночили колеса припаркованных иномарок, в воздухе стоял вой разноголосых сигнализаций, оглушительное бибиканье четырех доперестроечных автобусов и недовольные крики пассажиров – но никто не вышел перегнать свою тачку или просто поинтересоваться, что здесь происходит. Положение спасла Ирка Плотникова («Ириска») со своими подружками: они быстренько сбегали на соседнюю улицу, где уже полгода велись ремонтные работы, и на себе притащили столб со знаком «Движение запрещено».

– Вот, – сказала Ириска, отряхивая солидные телеса (а когда-то в ней было 42 килограмма!) – Вот вам «кирпич». Где поставим?

Ириска всегда отличалась предприимчивостью. И удивительно, что он пошла не в бизнес, а в профессуру. Но, видно, и там пригодилась ее находчивость. Ну, и, конечно, здесь. Знак был водружен, а вошедший  в роль гаишника Мих взял из протянутой руки Андриянова бадик в качестве милицейской «палочки». Размахивая им перед носами застрявших в пробке машин, Мих так раскомандовался в громкоговоритель, что пробка все-таки пропустила автобусы, и они враскорячку установились на свободной после перекрытия движения проезжей части. Любаня со своими помощниками по списку загрузила «Фантомас», а остальные расселись по менее престижным раритетам.

Сколько лет «Фантомасу» – никто не знал. Его подарили американцы своему советскому коллеге уже в полусписанном состоянии. Кем был этот коллега, уже поросло мхами забвения, но известно, что в то время в фаворе был фильм «Фантомас», а автобус имел похожее на него лицо. Вот так закрепилось в медицинских поколениях имя этого транспортного средства. Нас когда-то «Фантомас» возил на кафедру Психиатрии и обратно (она находилась далеко за городом и до сих пор там еще есть). Помню, однажды на спор Юрка Пыжиков подставил «Фантомасу» подножку: вроде как снег – и ничего не случится. Но ошибся и больше месяца ходил в гипсе и на костылях.

«Фантомас» заглох сразу за выездом из города: постоял в очереди на светофоре и не смог заново завестись. Пассажиры высыпали наружу и принялись помогать заработать мотору с толчка.

– Я говорил, что он больше не ездок, но меня никто не послушал, – голосил Пыжиков. – Я – кардиолог, у меня профессиональное чутье на нездоровые шумы!

Но Пыжиков ошибся в диагнозе: «Фантомас» назло своему давнему неприятелю зарычал, вобрал в себя своих обратно (кроме Пыжикова) и двинулся с места.

– Я с ним никуда не поеду. – надула губы Юрка. – И вообще, надо его в зад колонны поместить, а не в голову: если в лесу заглохнет, на трос сажать придется.

Голосованием так и порешили, а Пыжиков на этот раз в прогнозе почти не прогадал: «Фантомас» хоть и не заглох, но на первом же повороте лесного бездорожья его занесло, он забуксовал и врылся в песок, развернувшись на девяносто градусов и перегородив, так сказать. проезжую часть.

– Ну все, копец! – расстроился Пыжиков и с силой ударил ногой по колесу. – Сволочь! Он опять мне травму нанес! – схватился он за лодыжки и заковылял в сторону.

– Ничего страшного! Сейчас автобус впереди «Фантомаса» возьмет его на буксир и вытащит.

– Дурная идея, и вообще, ты, Витек, долбовоз! За каким хреном надо было эту рухлядь реанимировать?

– Чижик-Пыжик, не ной, надо быть оптимистом!

Автобус «впереди» присоединил застрявшего товарища к тросу, поднатужился – никак! Еще поднатужился, еще – трос лопнул, а сам буксир тоже намертво зарылся в песке.

– Так, – поскреб Витька-Мих морщинистую лысину. – Главное – не сдаваться! У нас еще есть два автобуса на ходу и три здоровых троса. Зато будет, что вспомнить.

– Вот где видали мы твои вспоминки! Ща остальных потеряем! Поехали на двоих, как раз и будет что вспоминать – наш 14-й автобус, как он нас возил по гололеду в Областную, и как в его салон для пятидесяти человек помещалось сто двадцать студентов.

– Придется вызывать трактора из ближайших населенных пунктов, – вздохнул Малкин. – Хотя, ближайших поблизости и нет… Похоже, эти трактора мне обойдутся дороже, чем весь ремонт нашего «Медика». Черт, надо же, за какие-то тридцать пять лет так дорогу испортить!

– Ириска, а как там у тебя молодые ученые? – поинтересовался Чешихин, сидя у нее на коленях.

– Да не вертись ты, а то соскочишь, – рявкнула Ириска. – Какие могут быть ученые, если их в школе ничему не научили, а в вузе еще и разучили тому, чему не научили в школе.

– Это вроде как забыл то, чего не знал?

– Вот именно.

– Эх, программа поганая, энтузиастов нет, к знаниям никто не тянется. Им только деньги давай, причем сразу, здесь и сейчас. И еще потусоваться красиво в спецодежде. Это у нас белые халаты были, а у них такие расписные костюмчики, что закачаешься. Вот в нашем травматологическом отделении: у одной медсестры – за восемь тыщ, у другой – за восемь тыщ, а у третьей – аж за семнадцать! И это при зарплатах – пятнадцать. Спрашивается: откуда деньги? Так ведь костюмчики еще и в двойном экземпляре: один носится – другой в стирке. Сами не стирают, в централизованную прачечную отдают. Или глазнючка новая, все консультации дает, а сама даже глазное давление не может измерить. Знаешь. как она больных принимает? С компьютером. «Сейчас, – говорит, – жалобы Ваши вобью, и посмотрим, чем лечить будем».